Мы выпили еще по рюмке.

— Тебе сколько лет? — спросил я. — Извини за такой вопрос,но…

— А сколько дашь?

— Двадцать.

— Двадцать и есть.

— И ты уже девять лет как функционал?

— Да.

Я даже не нашелся, что сказать. Я почему-то был уверен, чтофункционалами становятся только взрослые. А что чувствовала эта девочка,которую внезапно перестали узнавать родители, соседи, учителя? Как она росла —в своем родном городке, где знала каждую улочку, каждую лавочку? Чтоиспытывала, сталкиваясь с матерью и отцом?

— Вот поэтому я тебя не выдам, — сказала Марта. — Пусть дажеты убийца. Тебя ведь тоже не спросили, хочешь ты стать функционалом или нет?

— Нет. — Я кивнул. — Спасибо. Я тебя долго напрягать небуду. Если можно, то переночую у тебя — и уйду.

— Можно, — глядя мне в глаза, сказала Марта. — Переночуй.

Но в следующую секунду взгляд ее изменился. Она тронула меняза плечо, разворачивая к окну.

— Гляди… Человек на площади!

Между нами и домиком Марты стоял на площади человек. Стоял вкакой-то задумчивости, будто выбирал, куда пойти — к таможне или к ресторану.

— Это Кшиштоф Пшебижинский, — сказала Марта.

— Полицейшкий? — уточнил я и с ужасом понял, чтопришепетываю в словах, вовсе этого не требующих. К счастью, Марта то ли незаметила, то ли проявила неожиданную тактичность.

— Да. Он чувствует, где я…

Полицейский с чрезмерно шипящим именем двинулся в сторонутаможни.

— Кшиштоф решил дать мне время, — сказала Марта. Посмотрелана меня, закусив губу. Вздохнула: — Отдохнуть у тебя не выйдет. Увы.

— Он меня отпустит? — спросил я, кивая в сторонуполицейского.

— Нет. Его функция — ловить нарушителей. — Марта встала ивзяла меня за руку. — Пошли…

Навстречу нам сразу же выдвинулся встревоженный официант.Слов я не понял, но судя по тону — он испугался, что мы с Мартой осталисьнедовольны обслуживанием. Но Марта быстро что-то ему сказала, после чегоофициант открыл перед нами дверь в служебные помещения. По узенькой крутойлестнице мы сбежали на первый этаж, проскочили коридором мимо кухни, гдегремела посуда и клубились соблазнительные запахи. Официант смотрел нам вслед.Еще одна дверь — на задний двор — была открыта. Там у контейнера с мусоромвозился бродячий пес, перебирая лапой выложенную на газетку груду объедков.Пахло уже иначе. Пахло кислятиной, даже накрапывающий дождик не в силах былперебить эту вонь. Невдалеке тянулась речка, неширокая, с каменной набережной,с широким, будто навырост построенным мостом.

— Туда! — Марта решительно указала в сторону моста. —Кшиштоф почти на пределе своего поводка. Если уйдешь на километр — он тебя недогонит.

— И что дальше? — спросил я. — У меня ни денег, нидокументов…

Марта запустила руку в карман. Выгребла целую пригоршнюмонет и тоненькую пачку ассигнаций, перехваченных серебряным зажимом. Добавиламятую пачку сигарет и зажигалку. Буркнула:

— Дай русскому палец, он схватит руку по локоть… Держи!

— Оставь себе… расплатиться.

— Меня тут знают. Да не стой ты столбом! Беги!

— Посоветуй хоть что-нибудь! — Во мне вдруг проснулась не тонаглость, не то упрямство. — Куда мне идти?

Марта тряхнула головой:

— Иди через мост! Дойдешь до станции, садись на электричку иезжай в Гданьск! Там три портала, ты и в свою Москву можешь попасть, и кудаугодно! Беги!

— Да что ж за день такой сегодня, вторая женщина прочьгонит! — воскликнул я почти всерьез. — Спасибо… я как-нибудь вернусь.Обязательно. И моя очередь будет пригласить тебя в ресторан.

Она лишь пожала плечами. Черт возьми, мне и впрямь ненравился сегодняшний ритм. И распрощаться с Мартой я бы предпочел как-нибудьиначе!

Но тянуть дальше было уже просто глупо.

Я повернулся и побежал к мосту. Собака, выбравшая в объедкахкусок повкуснее, гавкнула мне вслед сквозь набитую пасть.

Нет, сегодня точно не мой день. Никогда на меня собаки нелают, даже бездомные. Чуют, что я их люблю…

Мост и впрямь казался слишком широким и помпезным длямаленькой речушки и маленького городка. Так же как и огромный католическийсобор, внезапно открывшийся по правую руку.

Может, в этом и состоит тот европейский секрет, которыйникак не откроет для себя Россия? Делать все чуть-чуть лучше, чем нужно. Чутьбольше. Чуть крепче. Чуть красивее.

Пробежав по мосту, я позволил себе оглянуться. Марты уже небыло — наверное, зашла в ресторан. Попробует остановить полицейского? Ну… развечто немножко. Заболтает на минуту-две. Может быть, полицейский и не хочет меняловить, но его гонит за мной функция. Он может лишь чуть-чуть затянуть спогоней. И то… станет ли? Кто я ему? Во-первых, русский, что в Польше неслишком-то приветствуется. Во-вторых — беглый функционал, что тоже популярностине прибавляет.

Хотя, как ни странно, факт убийства акушерки работает в моюпользу. Оказывается, никто и нигде их не любит…

Городок и впрямь был маленьким — сразу за мостом потянулисьполя, то ли заброшенные в силу неплодородности, то ли по-осеннему выглядящиезаброшенными. Совершенно по-российски лежал ржавой кучей металлолом, чутьпоодаль — старые покрышки и штабель прогнивших досок. Но дорога, тянущаясясквозь поля, была прилично асфальтирована, и бежал я легко. Взамен промокшейодежды Марта снабдила меня такой же, какую носила и сама: джинсами,кроссовками, плотной клетчатой рубашкой — сельской униформой двадцать первоговека. Носить такую одежду — все равно что стать человеком-невидимкой. Все слейблами известных фирм, но, похоже, сшито в Польше.

Мелкой рысцой я бежал по освещенной лунным светом дороге,все дальше и дальше удаляясь от городка. Далеко впереди новогодней гирляндоймерцали фонари — то ли вдоль шоссе, то ли вдоль железки. Холодный воздух былчистым и сладким, с легкой горчинкой прелых листьев и далекого дымка. Таким онбывает только осенней ночью вдали от городов.

Было какое-то неприятное ощущение, дежа-вю, в этом ночномбегстве. Мне вспоминалась Иллан, убегающая от Цая. И я сам, всего лишь суткиназад (трудно поверить!) прячущийся от спецназовцев с Аркана.

Перейдя на шаг, я закурил. Похоже, Марта уговорила местногополицейского не проявлять излишнего рвения. Минуты три я шел в сторону фонарей,покуривая и размышляя, куда двинуться — в Гданьск или сразу в Варшаву, гдетаможенников наверняка будет больше. Через обычную, человеческую границу мнебез паспорта и виз никак не перейти. Разве что, по примеру шпионов из старыхфильмов, привязать к рукам-ногам коровьи копыта и на четвереньках рвануть черезконтрольно-следовую полосу…