Дикие кабаны, на которых ведьмы сидели как влитые, трусилипо черепичным крышам, высекая искры, храпя клубами дыма:

Европу затянул дым ведьминых костров.

Их судей жгли другие в свой черед.

За что? За пару слов!

Додумались: "Невиноватых – нет!

Все – ложь, все – грех!"

Так что ж нам делать?

– Истребляйте всех!

Дым клубился в небе. На каждом перекрестке болтались нависелицах ведьмы, вороны слетались, черные, как оперение мрака.

Мальчишки висели в небе, цепляясь за свои метлы, выкативглаза, разинув рты.

– Может, кто-нибудь хочет стать ведуном? – помолчав, спросилСмерч.

– О-ой, – сказал Генри-Хэнк, дрожа в своих ведьминыхлохмотьях. – Только не я!

– Не позавидуешь, а, мальчуган?

– Не позавидуешь!

Метлы понесли их дальше сквозь дым и копоть.

Они приземлились на безлюдной улице, на открытом месте, иэто был Париж.

Метлы выпали у них из рук – свалились замертво.

– А ну-ка скажите, ребятки, что нам нужно, чтобы напугатьпугальщиков, нагнать страху на страховальщиков, напустить ужас на ужасальщиков?

– Самые главные боги?

– Самые главные колдуны?

– Самые большие соборы? – сказал Том Скелтон.

– Молодчина, Том, правильно! Всякая мысль растет, так?Религия разрастается. И как еще! Воздвигают храмы, которые так велики, чтомогут бросить тень на весь континент. Строят башни, которые видны за сто миль.Строят такой высочайший и величайший храм, что там живет горбун, звонит во всеколокола. Так вот, ребята, помогите-ка мне воздвигнуть храм кирпичик закирпичиком, контрфорс за контрфорсом. Давайте построим…

– Нотр-Дам! – закричали восемь мальчишек.

– И у нас есть очень веские причины, чтобы построитьНотр-Дам, потому что… – сказал Смерч. – Прислушайтесь…

Бом!

В небе ударил колокол.

Бом!

– …На помощь… – прошелестело над ними, когда звон затих.

Бом!

Мальчишки взглянули вверх и увидели, что на недостроеннойколокольне, на луне, громоздятся какие-то леса. И на самой верхушке былподвешен бронзовый колокол, звонивший во всю мочь.

А изнутри колокола после каждого удара, рывка, толчка слабыйголосок молил:

– На помощь!

Ребята посмотрели на Смерча.

У них в глазах горел один вопрос: Пифкин?

– Встретимся в воздухе! – вспомнил Том. – Так и есть!

Так оно и было: там, в колоколе, болтался вниз головойбедняга Пифкин, вместо языка отбивая удары своей головой. Ну если не самПифкин, то его тень, дух, заблудшая душа.

То есть поймите: когда колокол отбивал часы, вместо языка внем качался живой, из плоти и крови, Пифкин. И его голова ударяла в колокол.Бом! И снова: бом!

– Да ему мозги вышибет! – ахнул Генри-Хэнк.

– На помощь! – звал Пифкин, тень, мотавшаяся в пастиколокола, призрак, подвешенный на цепи вверх ногами, чтобы отзванивать четвертичаса и полные часы.

– Летите! – крикнули мальчишки своим метлам, но те лежализамертво на парижской мостовой.

– Испустили дух, – мрачно пробормотал Смерч. – Ничего неосталось – ни духу, ни огня, ни задора. Ну что ж… – Он потер пальцамиподбородок, так что искры брызнули во все стороны. – Как нам забраться в такуювысь выручить Пифкина?

– Может, вы слетаете, мистер Смерч?

– Э нет, не пойдет. Вы сами должны его спасать, ныне ивечно, снова и снова, до последнего, главного спасения. Погодите-ка. Ага!Блестящая идея! Мы собрались построить Нотр-Дам, точно? Так давайте егостроить, мы его непременно построим – и взберемся туда, на самый верх, гдевисит наш твердолобый, колокольно-звонкий, отбивающий часы Пифкин! Вперед ивыше! Бегите вверх по ступенькам!

– По каким ступенькам?

– Да вот они! Вот! Вот! И вот!

Кирпичи слетались, складывались. Мальчишки прыгнули. Истоило им выбросить ногу вперед, вверх, опустить – как под ногой оказываласьступенька, единственная. До следующего прыжка.

Бом! – загудел колокол.

– На помощь! – простонал Пифкин.

Ноги мальчишек, бегущих в воздухе, опускались, с топотомкаблуков, шарканьем, стуком на ступеньку. На следующую.

Ступеньки одна за другой возникали в пустоте.

– Помогите! – сказал Пифкин.

Бом! – гулко откликнулся колокол.

Так они и взбегали по пустоте в пустоту, а Смерч понукал их,даже подпихивал сзади. Они бежали под бликами света, по чистому ветру, нокирпичи, каменные плиты и известковый раствор, тасуясь, как колода карт, металисебя им под ноги, застывая на лету, затвердевая под каблуками.

Им казалось, что они взбегают на слоеный торт, которыйнаслаивается сам собой, слой за каменным слоем, под сполошный звон колокола ижалобный голос Пифкина, умолявший о помощи.

– Вон там – наша тень! – сказал Том.

И вправду – тень от собора, от грандиозного собора ПарижскойБогоматери, тянулась в лунном свете по всей Франции и наполовину захватывалаЕвропу.

– Выше, ребята, выше! Не ждите, бегите!

Бим-бом!

На помощь!

Они бежали со всех ног. Они стали спотыкаться на каждойступеньке, но новые ступеньки оказывались на месте и не давали им упасть, авели их все выше и выше, и тень шпилей тянулась все дальше и дальше, через рекии поля, гасила последние костры ведьм на перекрестках. Ведьмы, бесовки,колдуны, знахари, дьявольские прислужники, за тысячу миль отсюда гасли, каксвечи, курясь дымком, с воем разбегались, прятались куда попало, а собор рос всамое небо, все выше, выше.

– Как римляне срубили друидские рощи и подрубили под кореньих Бога Мертвых, так мы, ребята, этим храмом отбрасываем такую тень, в которойни одной ведьме не выжить, а жалкие колдунишки и потрепанные волшебники пикнутьне смеют. Конец мелким колдовским кострам. Одна лишь великолепная пламенеющая свеча– Нотр-Дам. Вперед!