– Возможно, – сказал Мейсон, – вы не вполне верноистолковали, что пыталась сделать Надин.

– Это вполне возможно, мистер Мейсон. Надин мне не доверяла.Она очень скрытная. Она может обвести вокруг пальца любого мужчину, но знает,что это ей не удастся по отношению к настороженной женщине. Поэтому с женщинамиона не пытается проделывать свои любимые номера. Женщина, если дать ей время,обязательно раскусит ее подлинный характер, ее потаенную сущность. Для мужчиныэто почти невозможно. Что бы вы ни делали, она просто укроется за дымовойзавесой своей ангельской невинности. Она будет выглядеть такой беспомощной,такой застенчивой и наивной, она так кротко отдастся под ваше покровительство…Во мне говорит злость, мистер Мейсон. И я даже не пытаюсь с этим бороться. Еслипонадобится, я буду еще более злой. Я буду кусаться и царапаться, будусражаться.

– И с чем же вы будете сражаться? – поинтересовался Мейсон.– Может, у вас есть подозрения, что поведение вашего мужа выходит за какие-торамки?

Миссис Ньюберн поджала губы.

– Джексон, – сказала она после паузы, – как и любой другоймужчина, которых я знаю, целиком поддался ее чарам. Он считает ее милой,невинной девочкой, которая в силу несчастного стечения обстоятельств, возможно,и познакомилась с темной стороной жизни, но тем не менее осталась незатронутойею. Он считает, что я к ней несправедлива, что я ревную, что я…

– А что, есть какие-нибудь поводы для ревности? – перебилМейсон.

– Хотела бы я знать, – ответила миссис Ньюберн. – Джексон –мужчина. И ничто человеческое ему не чуждо. У него, как и у всякого нормальногомужчины, есть темные импульсы и хищнические инстинкты. А Надин в совершенствеовладела искусством использования своей кажущейся женской беспомощности. Но длядостижения цели она не остановится ни перед чем, буквально ни перед чем. Развечто немного поломается для того, чтобы создать видимость, что ее ангельскаяневинность была сокрушена силами, над которыми она не властна. Я люблюДжексона, я уважаю его, но если вы мне покажете нормального мужчину, который быне поддался на такие чары, то я вам скажу, что за такого и замуж выходить нестоит. Вот так. Возможно, я ревную. Откуда мне знать? Однако все это увело насв сторону от того, что я хотела вам рассказать. От того, зачем я, собственно, квам пришла.

– Хорошо, – сказал Мейсон. – Что вы хотели мне рассказать?

– Надин называла Мошера Хигли «дядя Мошер». На самом делеони не состояли в родстве. Дядя Мошер знал про нее что-то такое, что позволялоему верно оценить ее подлинную натуру. Как бы там ни было, Мошер Хигли былединственным мужчиной, которого она не могла обвести вокруг пальца. И думаю, онбыл единственным мужчиной, которого она по-настоящему боялась.

– Почему она его боялась?

– Я не знаю, да и не хочу знать, мистер Мейсон. Меня это неинтересует. Просто дядя Мошер имел на нее влияние.

– Каким образом?

– Ну… она его боялась, но уважала. Имея с ним дело, онаникогда не пыталась применять свои уловки с мнимой невинностью. Она вообще неприменяла по отношению к нему никаких уловок. Она просто выполняла то, что оней говорил.

Мейсон сказал:

– Вы пришли ко мне с какой-то определенной целью. Почему быне перейти прямо к делу?

– Я как раз и пытаюсь это сделать.

Мейсон улыбнулся и покачал головой.

– Почему вы пришли ко мне?

– Потому что я хотела, чтобы вы кое-что поняли.

– Простите, как получилось, что вы пришли в этот офис?Откуда вы узнали, что я имею отношение к этому делу?

– Мне сказали.

– Кто?

– Капитан Хьюго.

– Кто это?

– Повар, домоправитель, шофер, посыльный, мальчик напобегушках и доверенный слуга моего дяди.

– Что же вам сказал этот многогранный талант?

– Он сказал, что Надин консультировалась у доктора, которыйдавал ей сыворотку правды. Он сказал, что доктор записал на ленту все, что онаговорила под действием этого средства. А говорила она, среди всего прочего, чтоубила дядю Мошера.

– А как узнал об этом капитан Хьюго?

– Ему сказал Джон.

– Какой Джон?

– Ну, Джон Эвингтон Локк, молодой человек, которого Надинпытается закогтить.

Мейсон улыбнулся:

– Но у нее самые серьезные намерения.

– Они у нее всегда самые серьезные, – ответила миссисНьюберн.

– Хорошо, а как обо всем этом узнал Джон Эвингтон Локк?

– Ему сказала сама Надин. Понимаете, доктор прокрутил ейзапись.

– Ясно. Значит, она сказала Джону, Джон сказал Хьюго, аХьюго сказал вам.

– Да.

– С записью разобрались. Но как вы узнали обо мне?

– От полиции.

– Это, – заметил Мейсон, – уже кое-что. Как получилось, чтовы разговаривали с полицией?

– Полиция явилась к нам в дом.

– Чтобы побеседовать с вами и вашим мужем?

– Да.

– Что вы им сказали?

– Мы отвечали на вопросы.

– Что же это были за вопросы?

– Они хотели знать про наши семейные дела, про Надин Фарр,про смерть дяди Мошера, а затем, после всех этих вопросов, полицейские сказали,что Надин Фарр отправилась к вам и что вы ездили на озеро Твомби и нашли тамяд…

– И что вы тогда им сказали?

– Что я в полной растерянности и вряд ли смогу им чем-нибудьпомочь.

– Давно это было?

– Как только они ушли, я села в машину и поехала к вам.

– Почему?

– Потому что пожалела вас, мистер Мейсон. Из словполицейских я поняла, что вы собираетесь защищать Надин. Она этого не стоит.Все это дело высосано из пальца, это просто очередная ее интрига.

– Вы думаете, она убила Мошера Хигли?

Миссис Ньюберн рассмеялась:

– Как раз именно это я и пытаюсь вам разъяснить. Никто егоне убивал. Дядя Мошер умер естественной смертью. Я пытаюсь объяснить вам, чтослучилось на самом деле, мистер Мейсон.

– Тогда зачем Надин понадобилось создавать впечатление, чтоона убила своего дядю – если мы примем версию полиции и допустим, что онапыталась создать такое впечатление?

– Она сделала это совершенно сознательно и целенаправленно,– ответила миссис Ньюберн.