– Я не прошу вас клясться, миссис Арсено, – сказал Норрис.

– Когда кто-то разговаривает с полисменом по делам официальным,– перебила она, втягивая руки внутрь рукавов свитера, – это почти то же самое.

Поэтому вкратце суть ее показаний была такова: она видела,как Хомер Гамаш забрал с собой попутчика примерно в четверть первого этойночью. Ничего такого, о чем следовало бы звонить в ФБР. Было только оченьстранно, что Хомер подобрал пассажира в трех милях от своего дома... но так ине доехал туда.

Миссис Арсено также абсолютно права и насчет костюма.Глядеть на этого малого, столь далекого во мраке ночи, было уже достаточностранно – в четверть первого все обитатели фермы уже полностью отключаются отдневных забот – а если добавить к тому костюму еще и галстук (какого-то темногоцвета, но ради Бога, не спрашивайте какого именно, потому что я не могу и нехочу говорить об этом), это действительно заставит нервничать наблюдателя.

– Что я должен теперь делать? – спросил Норрис по рации,передав свой доклад шерифу.

– Стой там, где сейчас находишься, – сказал Алан. – Можешьобсудить с миссис Арсено фильмы серии «Альфред Хичкок представляет», пока я неприеду туда. Мне и самому они всегда нравились.

Но не успел он проехать и полмили, как место их встречипришлось срочно перенести с фермы Арсено на участок на милю западнее ее.Мальчик по имени Фрэнк Гавино, возвращаясь домой с утренней рыбалки у СтриммерБрук, увидел пару ног, торчащих из высокой травы на южной стороне дороги N_ 35.Он побежал домой и сказал об этом матери. Она позвонила в офис шерифа. ШейлаБригхем передала сообщение Алану Пэнборну и Норрису Риджуику. Шейла соблюдалапротокол и не упомянула никаких имен в открытом эфире (вместо чего всегдаиспользовались всевозможные названия из мира животных), но Алан по ееопечаленному голосу сразу понял, что даже она догадалась, чьи это ноги.

Единственным приятным событием этого утра было то, чтоНоррис закончил опустошение своего желудка до прибытия Алана и остановился насеверной стороне дороги, подальше от тела и любых возможно имевшихся следоввокруг него.

– Что теперь? – спросил Норрис, прерывая раздумье шерифа.

Алан тяжело вздохнул, и от этого вздоха взлетели насекомые,привлеченные тем, что осталось от Хомера. Это было проигрышным делом.

– Теперь я должен идти к Эллен Гамаш и сообщить ей, что онастала вдовой с этого утра. Ты останешься здесь у тела. Постарайся не подпускатьк нему мух.

– Но почему, шериф? Их здесь полным-полно. А он...

– Мертв, да, я это вижу. Я не знаю почему. Потому что мнекажется, что это будет правильно. Мы не сможем его оживить, но, по крайнеймере, защитим от загаживания мухами то место, где раньше был его нос.

– О'кей, – сказал Норрис мрачно. – О'кей, шериф.

– Норрис, как ты думаешь, сможешь ли ты звать меня «Алан»если потренируешься? Если ты постараешься?

– Конечно, шериф, я смогу это сделать.

Алан хрюкнул и бросил последний взгляд на участок, который,когда он вернется сюда, по всей вероятности, уже будет огорожен ярко-желтымилентами с надписью «МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ. НЕ ХОДИТЬ». Медицинский эксперт будетздесь. Генри Пейтон из Оксфордского управления полиции штата тоже будет здесь.Фотограф и техники из находящегося в столице штата департамента уголовных делминистерства юстиции вряд ли успеют появиться – если только парочка из них ненаходится в этом районе по другому делу – но они также вскоре появятся. К часупополудни здесь появится передвижная лаборатория полиции штата, набитаясудебными экспертами и парнями, чьей работой было перемешивание гипса и снятиемуляжных отливок со всех отпечатков, если только Норрис был достаточно умен илисчастлив, чтобы не забить их шинами своего автомобиля (Алан склонялся здесь впользу счастья).

И к чему же все это приведет? Да примерно к следующему.Полупьяный старикан остановился, чтобы помочь страннику («Полезай сюда, малый,– Алан почти слышал эти слова, – я еще проеду всего пару миль до дома, но этовсе же сократит тебе время на дорогу.»), а попутчик отблагодарил водителя,забив его до смерти и забрав автомобиль.

Он догадывался, как потом человек в костюме попросил Хомеранемного притормозить – чаще всего они говорят, что им нужно отлить, и, кактолько пикап остановился, он схватил старика, вышвырнул из машины и...

Да, но дальше все складывается очень плохо. Просто чертовскиплохо.

Алан все еще смотрел на то место, где Норрис Риджуик стерегкровавое месиво, которое еще недавно было живым человеком, и терпеливо отгонялмух от того, что называлось лицом Хомера, и почувствовал, что его начинаетмутить.

Он был просто стариком, сукин ты сын – стариком, стоящим украя могилы и всего с одной рукой, стариком, чья единственная радость была играв вечернем клубе в боулинг. Так почему ты просто не вытолкнул его из пикапа ине оставил его после этого? Ночь была теплая, да даже если бы было и холоднее,он бы, наверняка, остался жив-здоров. Я готов прозакладывать свои часы, что мынайдем изрядную долю антифриза в теле Гамаша. А дорожный номер машины в любомслучае уже пошел по проводам во все концы штата. Так для чего же все это?Парень, я надеюсь, что у меня будет возможность спросить тебя об этом!

Но разве дело в причине? Ясно, что не Хомер Гамаш был здесьпричиной. Нет ничего, ради чего нужно было связываться с Хомером. Потому что,оглушив его, попутчик вышвырнул Гамаша из машины и оттащил его в канаву,видимо, держа беспомощное тело за подмышки. Алану не нужны были мальчики издепартамента уголовных дел, чтобы прочитать следы, оставленные каблукамиботинок Гамаша. По ходу дела преступник убедился в полной беззащитности жертвы.И уже в канаве, оторвав протез от тела, забил им старика насмерть с неимовернойжестокостью.

– Посмотрим, посмотрим, – провозгласил патрульный штатаКоннектикут Уоррен Хэмильтон, хотя он и был один в машине. Это было вечером 2июня, через 35 часов после обнаружения трупа Хомера Гамаша в городке штата Мэн,названия которого Хэмильтон никогда не слыхивал ранее.

Он был в районе Вестпорт 1-95 у закусочной «Макдональдс». Унего вошло в привычку сновать около стоянок для бензозаправки и закусочных вовремя патрулирования внутри штата. Если вы подъезжаете к последнему рядупаркуемых машин ночью, потушив свои фары, вы иногда можете получить хорошийулов. Лучше, чем хороший. Но иногда. Когда он чувствовал, что эта возможностьвдруг появляется, он очень часто беседовал сам с собой. Эти рассужденияначинались с «посмотрим, посмотрим», затем переходили в нечто типа давай-капопросим этого пылесоса выйти наружу" или «спроси-ка свою маму, верит лиона в это». Патрульный Хэмильтон задавал вопрос насчет мамы в тех случаях,когда чувствовал что-то неладное.