– Обсчет труб – это ближе к науке, чем картошка, Кузя!

– Да я даже говорить об этом не хочу. Не будем мы заниматьсявсякой лажей, и точка, все! Я твой зам по науке!

– Да, ты мой зам по науке, – все так же тихо и грозноподтвердил Пилюгин. – И я имею полное право…

– Никаких прав ты не имеешь, – радостно заявил Кузя и опятьзалихватски подтянул брюки. – Не ты меня назначил, и убрать меня ты не можешь!А без моей подписи не будет никаких обсчетов!

Хохлов переводил взгляд с одного на другого. Открываядискуссию, он не был готов к глубине диалектических противоречий, которыевырисовывались между Пилюгиным и Кузминым. Он собирался просто всластьпоцапаться с Кузей из-за того, что тот вздумал жениться на Родионовне, что, помнению Хохлова, не лезло ни в какие ворота. Всерьез обсуждать интересы своейработы, а также работы научного отделения он не был готов.

– Съел? – спросил Кузя у Пилюгина. – Не подавился? И пустьМитяй завтра же забирает свое бабло и тащит его в какой-нибудь НИИ, где все вносу ковыряют, и пусть ему там трубы и обсчитывают! А мы не будем!

– Да это несерьезный разговор! – сказал Хохлов с досадой. –Ты чего, бредишь, Кузя?! Ну, ладно, побазарили про интересы науки, и хватит уже!Я же не просто так денег дал, я за работу заплатил! И мне нужно, чтобы она быласделана.

– Так пусть ее сделают в какой-нибудь научной помойке, а нев самом лучшем авиационном институте страны!

– Так самый лучший институт как раз и занимается аэродинамикой!

– Но не такой примитивной, не примитивной, – пропел Кузя.

Он был счастлив, ему казалось, что он победил, а ему былотак важно победить этих двоих хоть раз в жизни!

Они всегда его считали чудаком, почти кретином, и прощалиему странности только «за гениальность», а вот сейчас он им и без всякойгениальности покажет, где раки зимуют! Не даст он проворачивать всякиесомнительные аферы! Именно он, Дмитрий Кузмин, кандидат технических наук,заместитель начальника отделения, призван соблюдать интересы науки, и он ихсоблюдет, чего бы ему это ни стоило!

Вон как растерялись голубчики, смотрят друг на друга, какбудто чего-то не понимают! А что тут понимать?! Ясно сказано – не будеттеоретическое отделение ковыряться в каких-то ерундовых производственныхобсчетах! Он, Дмитрий Кузмин, не позволит!..

Он всегда был умнее их в той науке, гранит которой онигрызли вместе столько лет! Он раньше всех защитился, он писал самые забойныенаучные статьи, он почти сделал гениальное открытие! Не повезло – оказалось,что лет за десять до него такое же открытие сделал какой-то американец, хотяКузя шел другим путем! Другим, совершенно другим!.. Он был умнее их, и всеравно они постоянно оказывались впереди, им доставались самые красивые девушки,самые модные джинсы и самый дорогой портвейн! Вот теперь посмотрим, чьявозьмет, – покрутитесь-ка, поюлите, поуговаривайте меня! А я не дамся! Мне-точто? Мне от ваших пятидесяти тысяч хорошо если штуку отстегнут, а я и без вашейштуки нынче полный кум королю и сват министру!

– Нам все равно нужны деньги, – произнес Пилюгин, и Кузепоказалось, что он слышит умоляющие нотки в его голосе. – У нас дом недостроен, пол-отделения в общаге живет! Дом же паевой, нам нужно деньгивносить! А откуда я их возьму, если ты все мои заказы…

– А вот это мне по барабану, – перебил его Кузя, – где ты ихвозьмешь! Я сам в общаге пятнадцать лет живу, и ничего, все у меня нормально! Иостальные пусть поживут! Ты-то чего переживаешь, Димон? Ты же сам в полномшоколаде!

– Стоп, – приказал Хохлов. – Димон, это что значит? Неужелимой заказ не будет выполнен?! Осталось три недели до моей поездки на завод!

– Подожди, – попросил Пилюгин, – подожди, Мить, мы же еще нио чем не договорились!

– Считай, что договорились! – сказал Кузя, сел и опять сталлистать журнал. – В моем отделении коммерции никогда не будет!

Он пролистал несколько страничек и добавил громко:

– О! Опять бабы голые! Слушай, Митяй, а ты интернетскуюпорнуху смотришь?..

– Я тебя убью, – вдруг отчетливо выговорил Пилюгин, быстроподошел и неловким движением стукнул Кузю по уху. Тот – от изумления, наверное,– ойкнул, завалился на бок и взялся за голову.

– Э! Э! – предостерегающе начал Хохлов, когда Пилюгин полезза завалившимся Кузей на диван с явным намерением еще раз ему двинуть. – Димон,ты что?! Ты чего?! Кончай, Димон! Хорош, тебе говорят! Вот ё-моё!

На диване продолжалась потасовка, совсем не мужская, акакая-то кошачья – там что-то возилось, двигалось, пищало и перекатывалось сбоку на бок!..

Хохлов глупо бегал вокруг и пытался оторвать закадычныхдрузей и коллег друг от друга, и все ему не удавалось, но потом он вдругсообразил, как нужно действовать, тоже залез на диван и моментально разбросалих в разные стороны.

Они тяжело дышали и косили бешеными глазами. У Кузи ухо былокрасным, и воротник коричневого свитера с одной стороны оторван. У Пилюгинакрасной была щека и весь вид помятый.

– Оборзели?! – спросил Хохлов. – Совсем?!

В это время Кузя приподнялся и потянулся, потом ухватилПилюгина за рубаху и рванул так, что сильно затрещало, и Хохлов съездил ему поруке. Рука убралась.

– А чего он лезет?! – через некоторое время спросил Кузя. –Это он первый начал!

– Убью, – тяжело дыша, пообещал Пилюгин еще раз. – Ты мнежить не даешь, скотина! Нормально работать не даешь!

– Да что ты знаешь про работу!..

– А ты что знаешь!..

– Молчать! – гаркнул Хохлов. – Молчать и слушать сюда!

Заглянула Ольга, быстро окинула взглядом поле недавней битвыи нынешнюю диспозицию и опять убралась, дверь за ней плотно затворилась.

– Значит, так, – объявил Хохлов. – Плевать я хотел на ваши…внутренние противоречия. Мне заказали трубы для газопровода. Заказчик у менясерьезный. Завод должен эти трубы сделать, и простаивать он не может. Если я неполучу обсчеты, особенно по прочности, ровно через три недели, я сам личноутоплю в Москве-реке вас обоих. Кому не понятно, поднимите руки!

– Пошел ты!.. – выругался Кузя, дернул шеей и двинул локтемв пространство.

– Все обсчеты будут, – сказал Пилюгин одновременно с ним иничем двигать не стал. – Не волнуйся, Митяй.

– Не волнуйся, черт возьми! Как мне не волноваться, когда вытут такие коленца выкидываете! И вообще, я сюда ночевать приехал. Я спать хочу,а не демагогию вашу слушать!

– А тебя чего, Галчонок выгнала? – заинтересованно спросилКузя и перестал тереть пострадавшее в бою ухо.