– У меня нет сосисок, – Аэлла заглянула вкомнату. – Я их не покупаю.

– Тогда сардельки.

– Ты что, издеваешься?

Она сдернула с него одеяло и швырнула на пол.

– Я предлагаю тебе блюда из натурального мяса, а тытребуешь каких-то немыслимых поддельных продуктов.

– Я прошу только того, к чему привык на свою зарплатуинженера. И, между прочим, сосисками и сардельками питается вся страна.

– Я – не вся страна!

– Вот я и говорю: ты любишь, чтобы у тебя все было нетакое, как у других. Простая ты, Алка, как три копейки, вся твоя сущностьневооруженным глазом видна.

В ней снова проснулась надменная красавица.

– Я – не такая, как все, поэтому не требуй, чтобы уменя все было как у всех.

– Да ничего я от тебя не требую! Нужна ты мне! –Он снова расхохотался. – Это ты от меня требуешь.

– И чего же, интересно?

– Чтобы я считался с тем, что ты не такая, как все. А яс этим считаться не намерен, потому что ты ничем особенным не выделяешься. Ну,ты красивая, но красивых много, а есть и получше тебя. Ну, ты достигла высот всвоей профессии, так огромное количество людей достигло того же самого.Например, я. Или Томка Головина. Или ее муж. К тебе многомесячные очереди наоперации, к ним – на прическу или на пошив. Так чем ты лучше? Брось мне халат,будь добра.

– Ты что, собираешься в халате сесть за стол?

– Ну не голым же. Конечно, в халате.

– Сколько раз я говорила, что выходить к столу в халате– это дурной тон! В халате можно позволить себе выпить первую чашку кофе раноутром, но даже завтрак следует съедать прилично одетым.

– Алка, кончай свой выпендреж! – Андрей рывкомвыбросил из-под одеяла крепкое худощавое тело с сильными мышцами и потянулся кстулу, на котором валялся небрежно брошенный мужской махровый халат. – Тыуже допрыгалась со своими требованиями, три мужа тебя бросили, а уж скольколюбовников – и не сосчитать. Уймись, оставь нас, несчастных, в покое, дай нампожрать в халате и поваляться перед телевизором.

– Во-первых, в моем доме этого никогда не будет! –заявила Аэлла, шагая следом за ним на кухню. – Никто не будет сидеть занакрытым столом в халате. И никто не будет валяться перед телевизором, задравноги и попивая пиво. Я этого не потерплю.

– Не терпи. – Он уселся за стол и сунул в роткусок хлеба. – Но для меня сделай исключение. А что во-вторых?

– Во-вторых, меня не три мужа бросили, а только два.Третьего я бросила сама.

– Это ты про поэта? – вздернул бровиАндрей. – Ну да, помню. Ты решила, что он бездарный алкоголик. А ктосделал его алкоголиком, если не ты сама своими непомерными требованиями? Онхотел творить в тиши дачного поселка, а ты гоняла его по выставкам, концертам ипремьерам, ты заставляла его ходить с тобой в квартиры, где бородатые мальчикикорчат из себя диссидентов и обсуждают мировые проблемы. Да им до настоящихдиссидентов как до луны! Куда было деваться бедному поэту? Ему нужно былобежать от тебя в сторону развода, а он побежал в сторону рюмки. Ну, немножкоперепутал направление, но смысл его действий остался все тем же: он от тебяубегал. Так что есть все основания считать, что это он тебя бросил, а не тыего. Э-э-э, что ты делаешь?

– Я собираюсь жарить ростбиф, – удивленно ответилаАэлла, когда Андрей попытался отстранить ее от плиты. – А в чем дело?

– Немедленно оденься! Ты что, с ума сошла? Сними своикружева, надень что-нибудь попроще, повяжи фартук и косынку на голову незабудь. Я не потерплю волос в пищеблоке.

– Слушай, – возмутилась Аэлла, – на моейкухне я сама буду командовать. Не хватало еще, чтобы ты у плиты мной руководил.

– Конечно, я буду руководить. А как же тобой неруководить, если ты сама все сделаешь не так!

Он начал мягко, но настойчиво выталкивать ее из кухни.

– Иди, Алка, иди, оденься, возьми фартук и косынку,потом я тебе скажу, что делать дальше.

Через несколько минут она появилась в обтягивающих джинсах ив футболке с глубоким вырезом, открывающим полную грудь. В руках у нее былаяркая шелковая косынка.

– Волосы заколи, подними вверх и заколи, –потребовал Андрей. – Вот так, теперь повязывай косынку.

Аэлла сделала кокетливую повязку на голове.

– Устраивает?

– Конечно, нет, – он придирчиво оглядел ееголову. – Вот здесь и здесь торчат пряди. Когда женщина готовит на кухне,голова должна быть плотно повязана, чтобы ни один волосок не попал в пищу.Всему тебя, Алка, надо учить! Давай повязывай как следует.

Она перевязывала платок несколько раз, пока результат его неудовлетворил.

– Теперь фартук.

– Каждый раз одно и то же, – пожаловаласьАэлла. – Ты меня угнетаешь, а я тебя слушаюсь. И почему я все это терплю?

– Потому что я умнее и больше знаю, – спокойноответил Бегорский. – Показывай, какие у тебя сковородки, я сам выберу,какую надо.

– Ты что, даже выбор сковородки мне не доверяешь? –изумилась Аэлла.

– Что значит – даже? Правильно выбранная сковорода –это восемьдесят процентов успеха повара.

Он оглядел ее кухонный арсенал, выбрал сковороду, потом самдовел ее на огне до нужной температуры, сам определил количество масла и точноуказал Аэлле длительность обжарки мяса.

– Может, ты сам и пожаришь, раз ты все так хорошознаешь? – ехидно прищурилась она.

– Ну уж нет, стоять у плиты – прерогатива женщины. Авот давать ей указания – прерогатива мужчины. Я свою задачу выполнил. Теперь,если ты в точности выполнишь мои указания, мы будем иметь вполне приемлемыйужин. У тебя есть свежие помидоры?

– Помидоры? – Аэлла вытаращилась наБегорского. – Посреди зимы? Ты на каком свете живешь?

– На том, на котором живет необыкновенная АэллаАлександриди, у которой всегда есть то, чего нет ни у кого другого, –поддел он. – Ты же так этим гордишься! А помидоров у тебя нет. Плохо.Скажи своим пациентам из южных республик, что это непорядок. Пусть поработают вэтом направлении.

– Зачем тебе помидоры?

– А с чем ты собираешься подавать мясо?

– У меня есть «оливье», салат с крабами…

– Даже слушать не хочу! – оборвал ееАндрей. – С мясом можно есть только помидоры, тогда еда будет полезной. Всамом крайнем случае огурцы и зелень. Но уж никак не эту безумную мешанину смайонезом.

– У меня огурцы только маринованные, из банки… –растерянно произнесла Аэлла.

– Плохо. Ну ладно, давай маринованные из банки, это влюбом случае лучше, чем твои ресторанные салаты. Теперь так: что у тебя с чаем?