– Ну, это ты загнул! – не согласилсяКамень. – Люба ему договор предложила как раз в тот момент, когда он ее слюбовником застукал. Где ты видел мужчину, который, застукав жену с другим, тутже принимает решение бросить собственную любовницу? Да ни за что на свете онтак не сделает! Он может вторую даму сердца завести, даже и третью, и это будетпонятно: переживает человек, крышу у него сорвало. Нет, в тот момент РодиславЛизу бросить никак не мог.

– А вот и мог, – тонко улыбнулся Змей.

– Ты опять что-то знаешь? – нахмурилсяКамень. – Знаешь и мне не говоришь?

– Я много чего знаю, но к моим аргументам это отношенияне имеет. Речь идет о простой логике. Вот смотри: мужчина изменяет жене, причемдаже не сильно старается, чтобы она ничего не заподозрила. Банкеты,партсобрания, левые билеты на самолет, которые он не удосуживается как следуетспрятать, и все в таком же духе. При этом он не старается не потому, что хочет,чтобы она узнала, и не потому, что считает ее непроходимой дурой, а потому, чтолень напрягаться. Согласен?

– Пока да, – осторожно ответил Камень.

– Он живет некоторое время в полной уверенности, чтожена ничего не знает и ни о чем не догадывается. Он хорошо к ней относится и нив коем случае не хочет причинить ей боль. Кроме того, он очень зависим от отцажены, поэтому развода он не хочет в любом случае. Согласен?

– Вроде пока да.

– Идем дальше. Он застает жену… ну, не совсем так,конечно, он просто обнаруживает, что жена не ночует дома, а рано утром ее додома провожает молодой красивый парень, который страстно целует ее в губы. Вобщем, ситуация трактуется совершенно однозначно: у жены любовник. И мужиспытывает острую душевную боль. У него стресс, да такой сильный – аж до рвоты.Было?

– Ворон говорил, что было.

– Теперь наступает очередь логики. Ты ведь философ,Камешек, значит, должен быть в логике силен. Что должен сделать Хомо Сапиенс?Он должен спросить себя: а почему, собственно говоря, мне так больно? Почему яиспытываю такой стресс и такую боль, узнав, что моя жена делает ровно то жесамое, что уже несколько месяцев делаю я сам? Если я считаю, что это нормально,то почему меня так удивляет, когда это делают другие? Должен он был себяспросить?

– Должен, – уверенно согласился Камень.

– И что он должен был себе ответить?

– Ты что, экзамен мне, что ли, устраиваешь? –гневно вопросил Камень.

– Да боже сохрани! Куда мне тебя экзаменовать, темболее по части логики. Это я, как послушный ученик, тебе вопросы задаю, а ты,как всезнающий учитель, мне на них отвечаешь. Так что Родислав должен был самсебе ответить?

– Он должен был себе сказать, что все мужчины –собственники и терпеть не могут, когда женщины, которых они считают своейсобственностью, начинают самовольно уходить. По крайней мере, уровень развитияцивилизации и стиль мышления второй половины двадцатого века вполне позволялиРодиславу прийти к такому выводу. При наличии, естественно, мозгов и известнойдоли самокритичности.

– Уф! – Змей помотал высоко поднятойголовой. – Опять ты свалил все в одну кучу. Насчет причин стресса ты всесказал правильно, однако с самокритичностью у Родислава большая напряженка,поэтому такие умные выводы он вряд ли сделает. Хотя в целом ты, безусловно,прав, и причина стресса, который он испытал, именно в этом, только Родислав самэтого не понимает. Это на уровне подсознания происходит. А на уровнесознания-то он что себе ответит?

– Ничего, – брякнул Камень, только чтобыотвязаться. Он уже понял, куда клонит Змей, и ему было немного неловко, что онсразу не догадался, а повелся, как полный лопух, и дал втянуть себя в пустыерассуждения.

– И снова ты прав. На уровне сознания у него ответанет. Но у него и вопроса нет, потому что, если бы вопрос возник, он бызадумался и не наворотил тех глупостей, которые в результате наворотил. Такимобразом, мы приходим к выводу, что Родислав совершил глупость, не прислушавшиськ себе и к своим реакциям и не задав себе совершенно очевидного вопроса.Глупость номер один.

– А что, и номер два есть? – с интересом спросилКамень.

– А как же! Я тебе что сказал? Что Родислав вописываемый момент испытал не только стресс, но и боль. Стресс – это возмущениесобственника, и с ним мы вроде как разобрались. А вот боль-то откуда взялась?

– Так оттуда же, откуда и стресс.

– Э, нет, мил-друг, боль – это совершенно из другойоперы. Тысячи мужчин узнают, что жены им изменяют, и испытывают тольковозмущение, но никак не боль. Потому что боль является признаком – чего?..

– Любви, – со вздохом ответил Камень.

– Вот именно. Любви. Должен Родислав был, как разумныйчеловек, услышать эту боль и прислушаться к ней, спросить себя: а почему этомне так больно? Должен был? Должен. – Змей уже не ждал ответов Камня, онсам задавал вопросы и сам же на них отвечал. – Прислушался он? Нет.Спросил себя? Опять же нет. Все мимо него прошло, пролетело, просквозило. А вотесли бы прислушался и спросил и если бы ему еще ума хватило ответить себечестно, то он бы понял, что на самом деле дорожит Любой и детьми куда больше,чем своими плотскими потребностями. И это была глупость номер два. Плотскиеутехи – они что? Сегодня есть, а завтра их нет, сегодня они сладкие, а завтраникакие, а послезавтра уже кажутся скучными и ненужными. Все люди через этуметаморфозу проходят, все до единого, но никто выводов не делает. Тупицы! Имжизнь с ранних лет дает бесценный опыт, она их с младых ногтей учит: физическоевлечение быстро затухает, поэтому не нужно обращать на него внимание и ставитьво главу угла при решении серьезных вопросов. Так нет! Человеческие особитолько из одной истории с болью и кровью выпутаются – и тут же влипают вследующую.

– А глупость номер три есть?

– Погоди, и до нее дойдем, – пообещал Змей. –И вот Люба предлагает ему договор, то есть выход, который должен его на тотмомент устроить по всем параметрам. И он радостно соглашается. Это и естьглупость номер три. То, что она предложила, было так удобно, так комфортно, чтоу него просто не хватило сил отказаться. Люба – она умная, она сыграла на егослабом месте, на нежелании напрягаться. А он и повелся.

– Тебя послушать, так Люба – образец хитрости иковарства, на слабостях играет, – недовольно заметил Камень. – Она нетакая вовсе.

– Да конечно же, она не такая! Она действуетинтуитивно, для нее в тот момент самым главным было не допустить, чтобыРодислав собрал вещи и ушел, и она сделала единственно возможное, что могло быего удержать. Она нутром почуяла, чтó именно надо ему предложить, чтобыон остался. Но только она не подумала о последствиях. Ну вот, он остался. Адальше-то что? Дальше дети пойдут, и начнется кошмар. Вот о чем им обоим надобыло в тот момент подумать. А они не подумали. Вот если бы Родислав в ответ наЛюбино предложение задумался минут хотя бы на пять и представил себеперспективу, он бы вспомнил, от чего дети родятся, и понял бы, что если емубольно и он дорожит Любой и детьми, то Лизу надо немедленно бросать.Немедленно. Пусть через мучительную боль, через слезы, через страдания, нобросать, пока все не зашло слишком далеко. И Любе надо было бы настаивать именнона этом. Она могла бы предложить ему помощь, понимание и поддержку, но онадолжна была доказать ему, что если он не хочет через очень короткое времявыбирать между детьми от разных женщин, то надо остановиться уже сейчас. Вобщем, это я к тому, что и Люба тоже наворотила – будьте-нате! Я ее никоимобразом не оправдываю. Сама предложила – сама и получила результат. Итак,вернемся к началу нашей бурной и плодотворной дискуссии. Я обещал тебедоказать, что у Родислава были все информационные возможности принятьправильное решение и отказаться от отношений с Лизой, но он ими невоспользовался. Если бы он испытывал только возмущение собственника, то емулегко было бы бросить жену и уйти. Повод был отличный. И плевать на тестя с егоподдержкой, и на мебельную «стенку», и на раздел имущества, и на очередь намашину! Плевать на все это! Главное – это Лиза и их любовь. Плюнул? Нет. Ушел?Нет. Значит, не так уж она ему дорога. Значит, на самом деле Люба и дети емудороже. Чего ж он, козел, сам к себе не прислушался и выводов не сделал?