но при этом не разбираться в женщинах, которые изображают боль.

Стефан успевает подумать еще и потому, что с его смертью ничего не заканчивается. Конец – когда в живых остается один, а их еще трое. Феба за двоих карабкается по земле, как по отвесной скале. Ариадна этого не видит. Она испугана настолько, что думает, что тоже мертва.

– Я знаю, ты еще тут… – горлом кровоточит Феба, и ползет, будто без ног, и скребет пистолетом по цементу. Скрр, мимо горячего пламени, скрр, грудью и пуговицами… Скрр, скрр…

Она хватает Ариадну за ногу и подтягивается. Наползает сверху, как змея. Как земля.

– Быстрая смерть не для тебя, паскуда… Слышишь? А это?

Феба замахивается и бьет Ариадну рукояткой пистолета. Сначала по лицу, вызывающе светлому. Потом по виску, мокрому от чужого жара. По лбу. И скуле. Методично, будто заколачивая гвозди. Иногда Феба устает и, припадая лбом к Ариадниной груди, выкашливает гарь и внутренности. Потом снова возвращается к лицу, больше не светлому, виску, не только мокрому. Удары становятся глуше, приклад вязнет. Феба бросает пистолет в сторону и продолжает руками, проскребываясь внутрь.

– Ты здесь… Я знаю… Ты все еще здесь…

Она права. Он тут. Но ей до него добраться. Прямо сейчас он ближе к Косте, чем к ней.

– Пистолет… – шелестит Ариадна где-то между ними.

– Не надо, – говорит Стефан. – Не просыпайся.

Феба воет, блюет, отплевывается кровью, швыряет, кашляет, бьет. Потом сползает, совершенно безумная, обтирает лицо об землю, как волк.

– Но пистолет… Рядом… Она же уйдет…

Феба карабкается к Косте, вся скользкая от крови и слез. И хотя Стефан мертв, а мертвые не видят, и он тоже, по правде, не видит ничего, кроме темноты, он знает, что будет дальше.

– Все под контролем, Ариадна. Спи.

Феба тянется сквозь жар, и удушье, сквозь череду ошибок, совершенных одна за другой. И, в последнем вопле исторгая из себя остатки человеческого, она обнимает огонь.

Глава 22

Тесей

Уткнувшись в капюшон куртки, на которой лежал, я кашлял так долго, что почти докашлялся до крови.

– Охренеть, охренеть, – лепетал надо мной кто-то. – Ты задыхаешься? Или что?!

Я приподнялся, увидел кафель ванной. Он был повсюду. Такой стерильно белый, что меня почти стошнило. Господи, застонал, и, кажется, даже не мысленно. Как я ненавижу белый.

– Мы думали, ты уже не проснешься, – пожаловалась девушка передо мной.

– Я тоже так думал, – откашливаясь, выдавил я. – Почему мы в ванной?

– Куница сказала держаться за межкомнатными. Здесь они нас не достанут.

– Они. – Я увидел унитаз, с трудом подавил рвотный спазм. – Ну да. Они. Конечно. Твою мать.

Я ужасно хотел пить и кашлять, и, наверное, плакать. Запах гари не ослабевал. Он по-прежнему был таким ярким и тошнотворным, что я подумал: я сошел с ума, и это никогда не пройдет.

Из-за спины девушки на меня таращились. Человек десять, не меньше. Я лежал отдельно, в углу, а остальные сидели вместе, бок о бок, как в бомбоубежище. По кругу ходили банки энергетика. Я узнал только девушку рядом, по глазам того же цвета, что и пижама игуаны (которой на ней больше не было). Роль моей сиделки ей, вероятно, досталась за столь же поверхностное знакомство.

– Где она? – Я бездумно натянул куртку, кое-как поднялся. – Куница. И остальные.

– О, нет-нет, – девушка вскочила. – Нам нельзя выходить.

– Ага. Так где?

– В гостиных, наверное. Но погоди, – Она нервно засмеялась. – Там правда очень-очень опасно. Ариадна…

Она осеклась, заметив мой взгляд. Я молча отвернулся и протиснулся по стеночке к двери.

Снаружи стояла гнетущая тишина. В окнах густел кипенно-белый день, сквозь который не просматривалась даже этажность дома напротив. Я пошарился по пустым комнатам, смутно узнавая первый этаж. Наконец нашел знакомые ориентиры, ускорил шаг. Оказавшись в прихожей, я влетел наугад в нужную гостиную и с порога, не разбираясь, воскликнул:

– Это Стефан!

Ольга с Куницей сидели на диване. Мару стоял за креслом, Виктор и Тамара – у окон, каждый у своего. Они были в полном составе, и все – как из камня. И все невидяще посмотрели на меня.

– Миша, – первым очнулся Мару. – Боже мой, ты в порядке. Я так боялся, что она сделала что-то с…

– Стефан, – с нажимом перебил я. – Не она.

Куница отвернулась, будто не узнав меня:

– Какая разница…

Ольга поднялась:

– Иди обратно, нам некогда с тобой возиться. Тамара, уведи его. Вик, сколько осталось?

– Семь минут, – ответил тот и вернулся к окну. – Плюс мои три. После фей еще не накопилось. Но это лучше, чем ничего.

Я метался взглядом по лицам, пытаясь прочитать события последних часов. Тамара приблизилась ко мне, не поднимая головы.

– Это правда Стефан. – Я увернулся от ее руки. – Он жив. Всегда был, из-за дубль-функции. И из-за того, что мы с Хольдом накинули еще дубль сверху. Он хочет уничтожить искры, как при жизни. Ариадна здесь не при чем. Ну… Почти – но сейчас он просто использует ее тело. Как функцию. Типа как Дедал или госпожа-старший-председатель используют свои.

Меня слушали. Но не слышали. Я не попадал в ход общих размышлений.

– Шесть. – Виктор снова сверился с часами.

– Я могу доказать! – вскрикнул я. – Его контрфункция жива. Это она прячется в лабиринте!

– У нас нет на это времени! – рявкнула Ольга.

Тамара обвилась вокруг моего локтя. У нее была хватка Виктора. Я почувствовал это даже сквозь плотный курточный рукав. Я что-то рыкнул, а она так жалостливо поморщилась, что я мгновенно почувствовал себя распоследним мудаком – в тройке сегодняшних лидеров.

– Спорим, – выдохнул я, поспешно сбавляя тон, – вы считаете время, потому что он сказал, что напустит на нас ник, если мы не выполним какое-то условие.

Меня наконец услышали. Но ответить не успели – из прихожей послышался шум, и мне в спину влетели панда с жирафом. Сейчас на них тоже были обычные джинсы и свитера, но куда важнее моего наплевательского отношения к чужим именам оказалось то, что, задыхаясь от бега, они сообщили:

– Да… Все окна, которые она указала, открыты…

– Дьявол. – Куница тоже поднялась.

– Значит, они внутри… – прохрипела Ольга.

– Это все еще может быть блеф, – заметил Виктор. – Она могла увидеть, что окна открыты, пока пыталась найти выход. Сейчас здесь очень сложно ориентироваться.

– Я проверю, – предложила Тамара – Ну, после. – Она покосилась на меня. – Если они здесь, я увижу…

– А вы, – Куница решительно приблизилась. – Марш к остальным. У вас шесть минут, – она повернулась к Ольге. – Дедал защитит их, правильно? Ты все устроила?

Ольга яростно всплеснула руками. Вероятно, сразу по обоим пунктам. Тамара потянула меня к выходу, но я, вкопавшись пятками в пол, уставился на панду с жирафом:

– Вы видели ее? Ариадну.

– Угумс, – кивнул он. – Она наставила на меня пушку, которая, оказывается, хрен знает сколько лежала под гардеробом.

– И что? Это была она?

Они с сомнением переглянулись. Тамара страдальчески вздохнула, и меня протащило пару сантиметров по полу.

– Вы же сплетничаете! – Из последних