– Она назвала тебе свое имя, Лестат, – сказалон. – Мне кажется, она позволит тебе напиться ее крови. Однако, если тыпримешь ее, ты станешь еще более стойким и выносливым, чем сейчас. Даженесколько капель ее крови способны многократно увеличить твои силы, но онапозволит тебе взять гораздо больше, испить полную чашу, и тогда едва линайдется в мире сила, способная тебя уничтожить. А потому ты должен бытьуверен, что хочешь именно этого.

– Но почему бы мне этого не хотеть?

– Хочешь ли ты оказаться сожженным дотла и при этомпродолжать мучительное существование? Хочешь ли быть пронзенным ножами илиизрешеченным пулями и продолжать жить? Походить на дырявую скорлупу, неспособную даже позаботиться о себе! Поверь мне, Лестат, это может оказатьсяпоистине ужасным. Тебя могут до неузнаваемости спалить лучи солнца, но тем неменее ты выживешь и, подобно тем древним богам в Египте, будешь испытыватьтолько одно желание – умереть.

– Но разве я не смогу излечиться?

– Совсем не обязательно. Для этого необходимо, чтобы тымог напиться ее крови после того, как тебе будет причинен вред. Нас излечиваетвремя в сочетании с кровью человеческих жертв и кровью древних вампиров.Подумай об этом, пока у тебя еще есть время.

– А как бы поступил ты на моем месте?

– Конечно же, я насытился бы кровью Тех, Кого СледуетОберегать, чтобы стать сильнее, чтобы приблизиться к истинному бессмертию. Ястал бы на коленях молить Акашу, чтобы она позволила мне сделать это, а потомбросился бы в ее объятия. Но мне легко говорить об этом. Акаша ни разу неударила меня, она никогда не запрещала мне пить ее кровь, и к тому же я уверенв том, что хочу жить вечно. Я готов снова вынести огонь. Готов вынести жарсолнечных лучей. Ради того чтобы продолжать свое существование, я перенесулюбые муки и любые пытки. Вполне возможно, что ты не убежден в своем желаниижить вечно.

– Но я действительно этого хочу! – воскликнуля. – Я могу, конечно, сделать вид, что обдумываю твои слова, притворитьсямудрым и рассудительным, взвешивающим все «за» и «против», однако не вижу вэтом никакого смысла. Зачем мне тебя обманывать? Тебе и без того известен мойответ.

Он улыбнулся.

– В таком случае, прежде чем ты уедешь отсюда, мы сноваспустимся в святилище и смиренно попросим у нее разрешения. И тогда мы узнаемответ.

– А сейчас могу я задать тебе еще нескольковопросов? – спросил я.

Он жестом предложил мне начинать.

– Я видел призраков, – сказал я, – виделнесносных демонов, о которых ты говорил. Я видел одержимых ими смертных и тедома, в которых они обитали.

– Мне известно о них не больше, чем тебе. Множествопризраков кажутся всего лишь видениями, не подозревающими о том, что за ниминаблюдают. Мне ни разу не приходилось заговаривать с призраком, и ни один изних не обращался ко мне. А что касается несносности и озлобленности, то мне,пожалуй, нечего добавить к тому объяснению, которое дал еще в глубокойдревности Энкил: они беснуются потому, что лишены тел. Однако существуют другиебессмертные, представляющие гораздо больший интерес.

– Кто они?

– В Европе есть по меньшей мере двое таких, которые не пьюти никогда не пили кровь. Они могут ходить по земле как при дневном свете, так иночью, обладают телами и очень сильны. Внешне они ничем не отличаются от людей.Был еще один в Египте, известный при царском дворе под именем РамзесаПроклятого, хотя, насколько я могу судить, его едва ли можно было считатьпроклятым. После его исчезновения имя его было убрано со всех царскихпамятников. Тебе известно, что египтяне, желая кому-либо смерти, обрекали егоимя на забвение. Я не знаю, что произошло с ним. В свитках папирусов об этомничего не говорится.

– Мне рассказывал о нем Арман. Он говорил, что вдревних легендах утверждается, будто Рамзес был одним из старых вампиров.

– Нет, это не так. Я не верил тому, что читал о нем,пока своими глазами не увидел существ, отличных от нас. Однако поговорить сними мне не удалось. Едва завидев меня, они в ужасе убегали. Я боюсь их, потомучто они могут находиться под лучами солнца. Они очень сильны и лишены крови, икто знает, на что они способны. Но можно прожить много веков и ни разу невстретиться с ними.

– Но сколько же им лет? Как давно произошло ихобращение?

– Они очень старые, возможно, такие же древние, как ия. Точно не знаю. Они живут как богатые и могущественные люди. Вполне вероятно,их много и они способны каким-то образом размножаться. Пандора утверждала, чтосреди них даже была одна женщина. Однако во всем остальном мы с Пандоройполностью разошлись во мнениях. Она считала, что они такие же, как и мы, но онинастолько древние, что, подобно Матери и Отцу, давно уже перестали пить кровь.Я же уверен, что они никогда не были тем, чем являемся мы. Они нечто совсемдругое и лишены крови. Они не отражают свет, как делаем это мы, а, напротив,поглощают его. От смертных они отличаются лишь более темным оттенком кожи. Ониочень мощные и крепкие. Возможно, тебе никогда не придется встретиться с ними,однако я рассказываю тебе все это, чтобы предупредить об их существовании. Тыне должен позволить им узнать местонахождение твоего убежища, ибо они могутбыть опаснее смертных.

– Но разве смертные представляют для нас реальнуюопасность? – удивился я. – Мне всегда удавалось с легкостью ихобманывать.

– Они, конечно же, очень опасны. Если люди поймут, ктомы такие, они смогут с легкостью уничтожить нас, стереть с лица земли. У нихесть возможность охотиться на нас днем. Это преимущество нельзя недооценивать.Снова должен сказать тебе, что в законах и правилах древних обществ была своямудрость. Они запрещают рассказывать о нас смертным. Никогда не следуетоткрывать смертным, где находятся тайные убежища вампиров. Глупо даже думать,что поведение смертных можно держать под контролем.

Я кивнул, хотя мне было очень трудно осознать необходимостьопасаться смертных. Я никогда не боялся их.

– Даже в Театре вампиров, – продолжал он, – нерассказывают ни грамма правды о нас. В сюжетах спектаклей используются народныелегенды и всякого рода выдумки, чтобы вводить зрителей в заблуждение.

Я понимал, что это действительно так. Даже в письмах ко мнеЭлени всегда выражалась завуалированно и никогда не упоминала имен.

Эта секретность и необходимость хранить тайну всегдадействовали на меня угнетающе.

Я усиленно напрягал память, стараясь вспомнить, приходилосьли мне встречаться с бескровными существами… Вполне возможно, я по ошибкепринимал их за вампиров-отшельников.