— Арнольд ваш брат?

— Нет, скорее кузен. Троюродный брат, так, кажется,говорят по-русски. Мы всего лишь родственники, но он всегда хорошо относился комне, помогал с билетами, когда я ездила на соревнования. Был моим спонсором. Яправильно говорю по-русски?

— Правильно. А какие у вас отношения с мистером Дуарте?

— Это имеет значение?

— Для установления истины, возможно, имеет.

— Никаких. Пока никаких, — ответила она идобавила: — Если это нужно для установления истины. Только не говорите мне, чтоистина такая нужная вещь.

— Согласен, — печально кивнул Абуладзе, —истина всегда бывает горькой. Но она самое действенное лекарство против лжи.Своего рода сыворотка правды, которая нужна нам всем.

— А, по-моему, все и так часто лгут, — пожалаплечами Карина. — Вам не кажется, что истины не бывает вообще?

— Абсолютной истины, возможно, и не бывает. Но некаяистина все равно существует. Иначе как нам отличать белое от черного, ложь отправды, убийцу от нормальных людей?

— Вы действительно думаете, что убийца кто-то из нас?

— Не знаю. Я пока только пытаюсь установить истину.Последний вопрос, Карина. Как вы думаете, они с Арнольдом любили друг друга?

— Не думаю. Она нравилась Арнольду. А сама… По-моему,такие женщины никого не любят. Хотя, может, я и ошибаюсь.

— Спасибо, Карина, — кивнул ей Абуладзе, —если можно, позовите Мошерского.

— Сейчас. — Она направилась к двери. Абуладзезадумчиво потер подбородок.

Вошел Мошерский и, пройдя к креслу, спросил:

— Мне можно сесть?

— Конечно, — кивнул Абуладзе.

— Я должен чистосердечно отвечать на все вашивопросы? — ерничая, спросил Мошерский.

— Перестаньте, — поморщился Абуладзе, — вы жесами говорили, что здесь не цирк. Убита женщина, и нам с вами какпрофессионалам нужно попытаться понять, что произошло.

— Кто-то ее толкнул, если верить Маргарите, —согласился Мошерский, — впрочем, можно и не верить.

— У вас есть основания не доверять показаниям женывашего шефа?

— Есть. Она всегда неприязненно относилась к Эльзе. Всеэти поцелуи и вздохи были для видимости. Возможно, она сама и толкнуланесчастную, устроив для нас балаган.

— Тогда зачем она закричала? Было бы удобнее дождаться,когда Эльза упадет на камни и лишь потом закричать.

— А может, она так и сделала? — ухмыльнулсяМошерский. — Мы ведь ничего не знаем. Я не очень верю, что кто-тонеизвестный столкнул хозяйку дома с веранды, затем успел вернуться в гостиную,а выбежавшая Рита услышала последнюю фразу хозяйки. Все это похоже на вымысел.

— Вы же работали в уголовном розыске. Зачем в такомслучае Батуевой рассказывать о последней фразе Эльзы, которую та успелакрикнуть? Гораздо удобнее было бы промолчать.

— А вдруг кто-то еще слышал эту фразу и ей молчатьнельзя? — спросил Мошерский. — Может, Эльза, поняв, что ее толкнулаМаргарита Батуева, крикнула громко: «Меня толкнула ты!» — и полетела вниз? Есливсе было именно так?

— У вас достаточно буйная фантазия. Значит, выподозреваете жену своего хозяина?

— Не знаю. Это ваше дело искать подозреваемых. Вам егопоручили. Я, слава Богу, должен заниматься охраной тела ее мужа.

— Почему вы считаете, что они не любили другдруга? — спросил Абуладзе. — У вас есть основания?

— Даже слишком. Рита знала о прошлом хозяйки дома.Подозреваю, что и вы уже в курсе. А такие дамочки всегда внушают опасение,когда они тесно общаются с вашим супругом.

— Вы хотите сказать, что между Батуевым и ЭльзойФеренсас могла быть некая связь?

— Почему «могла быть»? Эльза была не просто известной«дамой» в Паланге. Ее неплохо знали и в Москве, куда она часто прилетала завалютой.

— Откуда вам это известно?

— Я работал в Витебске несколько лет назад и тогдавпервые услышал про Эльзу. Тогда у нее была совсем другая фамилия. И кличка —Эльза-паровоз. Знаете, почему паровоз? Она могла вывезти на себе любую встречу.Там, где другие девушки откровенно «динамили», она работала за двоих. Ну апотом, в Москве, она познакомилась с Ференсасом. Кстати, не без участия АртемаБатуева. Ну а Рита, которой муж наверняка рассказал о прошлом Эльзы, все времязлилась, не отпуская его одного, когда он ехал на встречу с Арнольдом.

— Эльза знала о том, что вам известно о ее прошлом?

— Конечно, знала. Все знали.

— Вы сказали в разговоре со мной, что с такой дамочкойлучше не связываться. А если свяжешься, потом будешь иметь неприятности. Что-тов этом роде. Что конкретно вы имели в виду?

— Я так сказал? — удивился Мошерский. — Ну,возможно, я просто хотел выразиться метафорично.

— Перестаньте паясничать, Мошерский, — строгоодернул его Абуладзе, — я старше вас по возрасту, по званию и по опыту.Если не хотите отвечать, не отвечайте, только не паясничайте.

— А вы не задавайте глупых вопросов. Что я имел в виду,то и имел. Слава Богу, у меня с этой стервочкой ничего не было. А вот у нашегошефа вы можете узнать некоторые подробности. Вас интересуют еще какие-нибудьвопросы?

— Интересуют, — кивнул Абуладзе, — вчераночью я слышал, как вы прогуливались у дома. И невольно стал свидетелем вашегоразговора с Ольгой. Она уговаривала вас что-то рассказать, говорила, что будетхуже. А вы обещали это сделать как можно быстрее.

— Поздравляю, — невесело усмехнулсяМошерский, — значит, вы еще и подслушивали.

— Вы не ответили на мой вопрос, — терпеливонапомнил Абуладзе.

— И не буду отвечать. Это мое личное дело.

— Вы же профессионал, Мошерский. Неужели вы непонимаете, как глупо вы выглядите?

— Я хотел сказать о своем уходе, — зло призналсяМошерский, — мне надоело подтирать за моими хозяевами, сколько бы они мнени платили. Надоело с ними возиться, выслушивать их претензии. Один — бывшийфарцовщик, а другая — бывшая проститутка. А я должен делать вид, что ничего незнаю, не ведаю. Все, видите ли, лорды и леди. Противно и глупо! В общем, яхотел сказать, что ухожу от них. Уже нашел себе другую работу и ухожу от них.Оля боялась, что Батуев не разрешит мне уйти.

— У вас с ней близкие отношения?

— У меня с ней хорошие отношения. Я больше вам ненужен?

— Нужны. Последние несколько вопросов. Где вы были втот момент, когда закричала Рита Батуева?

— На лестнице. Поднимался к себе наверх.

— Вы никого не видели?

— Нет, никого. Услышал крик, побежал обратно. Потом схозяином дома выбежал на улицу, и мы начали спускаться вниз. Кстати, я порвалбрюки, кто мне их будет оплачивать? Батуев или Ференсас, как вы думаете?