Абуладзе поморщился. Но задал следующий вопрос:

— Как по-вашему, кто мог столкнуть Эльзу Ференсас сверанды?

— Вы спрашиваете меня? — удивился Мошерский. —Понятия не имею. Кто угодно. Ее муж, который хотел от нее избавиться. НашаМаргарита, которая ее не очень любила. Артем Батуев, который тоже мог иметьоснования для подобного акта. Да кто угодно!

— А вы?

— А мне зачем? — усмехнулся Мошерский. — У меняс ней не было личных столкновений.

— Но они были у Ольги. За обедом девушка вся в слезахпокинула стол. Возможно, вы решили отомстить бывшей проститутке таким вотобразом за то, что та оскорбила вашу девушку.

— Глупость какая, — нервно заметил Мошерский, —во-первых, Ольга не моя девушка. Во-вторых, зачем мне было ее убивать. Толькоиз-за того, что она нахамила Оле? Так эти особы хамят каждый день. Тогда вообщенужно взять винтовку и устроить их отстрел. Как ворон.

— Спасибо, — еще раз поморщился Абуладзе, —вы мне больше не нужны.

Мошерский поднялся, сделал несколько шагов к двери, потомобернулся.

— Я вам не нравлюсь, — сказал он.

— Да, — кивнул Абуладзе, — не нравитесь. Есливы работаете охранником у людей, которых презираете, это еще не значит, что выдолжны ненавидеть весь мир из-за своей несостоятельности. Согласитесь, васдушит комплекс неполноценности.

Мошерский ни слова не говоря вышел из кабинета, хлопнувдверью. Абуладзе, оставшись один, покачал головой.

— Чем дальше, тем хуже, — прошептал он. —Нужно поговорить с Батуевым, — решил Тенгиз и, выйдя из кабинета, громкопозвал Артема Батуева.

В кабинет Ференсаса Батуев вошел достаточно уверенно,подчеркивая свое хладнокровие. Сел в кресло, достал сигареты, закурив,размашисто бросил пачку сигарет и зажигалку на столик. Улыбнувшись, подмигнулАбуладзе и сказал:

— Вот видите, в какую разборку мы вас втравили.

— Да, — согласился Абуладзе, — только пока мыеще не разобрались.

— Вы думаете, я могу вам помочь? — чуть рисуясь,спросил Батуев.

— Уверен, что можете.

— Почему это вы так уверены? — зло спросил Батуев.

— Мне стали известны некоторые обстоятельства, которыевынуждают меня задать вам несколько неприятных вопросов.

— Именно мне?

— Именно вам.

— Какие вопросы? Что вы хотите у меня узнать?

— У вас были близкие отношения с Эльзой Ференсас?

— Что? — едва не поперхнулся Батуев. — Да каквы смеете! В этом доме. Я сейчас позову хозяина…

— Я задал вам вопрос, — спокойно сказалАбуладзе, — скажите — да или нет.

Батуев курил сигарету, упрямо сжав губы. Потом, чутьуспокоившись, спросил:

— При чем тут мои отношения?

— Это важно, — настаивал Абуладзе, — вы былис ней в близких отношениях?

Батуев оглянулся. Потом вполголоса спросил:

— Кто вам рассказал? Мошерский или Арнольд?

— Не важно. Вы были с ней знакомы?

— Она была девочкой по вызову. Ну а я раньшепользовался ее услугами. Несколько раз.

— Насколько раньше?

— До того, как она познакомилась с Арнольдом. Вообщеона редко бывала в Москве, за последние полгода только три раза.

— И все три раза вы получали письма с одной и той жефразой: «Смерть придет к тебе». Немного не по-русски, вам не кажется? Так могланаписать рассерженная женщина из Литвы, вообще не русская.

Батуев прикусил губу. Потом вздохнул и тихо спросил:

— Откуда вы узнали про письма?

— Догадался. Если мужчина трижды получает такое письмо,это уже не угроза, а настойчивое напоминание — либо оскорбленной женщины, либоразгневанного кредитора.

— Она считала, что я рассказал Арнольду о ее прошлом.Но я ничего не рассказывал. Во время ее последней поездки к нам мы встретилисьв ресторане и откровенно поговорили. Я все ей объяснил.

— Поэтому вы так спокойно сюда приехали?

— Да. Я не хотел никому рассказывать про письма, ноШаталов о них уже знал, и мне пришлось делать вид, что мне действительно кто-тоугрожает.

— После того как она вышла замуж, вы с ней невстречались?

— Нет, конечно. Я порядочный человек и не могу спать сженой своего компаньона. Это омерзительно, — поморщился Батуев. Он потушилодну сигарету, достал другую. — Знаете, я раньше был фарцовщиком. А у насбыл свой кодекс чести. Вообще без кодексов чести в нашем деле нельзя. Мы необманывали детей, одиноких женщин, держали свой процент. В общем, соблюдалиустановленные правила, не были «беспредельщиками». А иметь жену своегокомпаньона — это беспредел. За такие вещи отрывают конечности.

— Как вы думаете, кто мог толкнуть Эльзу Ференсас сверанды?

— Не думаю вообще. Скорее, моей жене могло этопослышаться. Может, Эльза крикнула: «Меня не толкнули», а Рита услышала, что,наоборот, толкнули. В таком состоянии Рита могла и перепутать.

— А, может, именно она и толкнула хозяйку дома?

— Зачем ей убивать Эльзу? — испугалсяБатуев. — Что вы такое говорите?

— Я еще вчера за столом понял, что между вами была никомуне известная встреча. Когда Ольга, которая обычно знает обо всех вашихмероприятиях, очень удивилась, узнав, что вы были в «Сирене» с Эльзой Ференсас.В свою очередь, та, поняв, что допустила глупую ошибку, вспылила и нахамилавашему секретарю. Возможно, Оля рассказала обо всем вашей жене, и та решилаизбавиться от опасной соперницы. Как вы считаете, такой вариант возможен? Ведьревность — страшная штука, а я вчера слышал, как вы сказали супруге налестнице, что она терпеть не могла Эльзу Ференсас.

— Я все рассказал Рите. Но я не говорил ей, что у насбыли близкие отношения с Эльзой.

— И тем не менее, ваша жена могла из ревности толкнутьсвою соперницу вниз.

— Нет, Рита не способна на убийство.

— Возможно. Но тогда нужно вычислить, кто именно могстолкнуть Эльзу Ференсас вниз и кому это было выгодно. Возможно, вам хотелось,чтобы никто не узнал об истинном отправителе писем с угрозами в ваш адрес.Подобная ситуация давала вам возможность манипулировать опасениями, советамидиректоров и выбивать для себя новые льготы. Это ведь очень реальная причинадля убийства.

— Это фантастика, — раздраженно заметилБатуев. — У вас какое-то извращенное воображение. Зачем мне ее убивать? Явзял вас сюда, чтобы гарантировать свою семью от неожиданностей. И чтобыуспокоить Шаталова. А вы выстроили целую систему заговора.