золотом трости, а под промокшим дочерна плащом скрывался дорогой бархатный камзол с кружевными манжетами — даже у королевы Агнетты отделка платьев была куда проще. Неудивительно, что шут тут же расплылся в улыбке, пододвигая незнакомцу тяжелое кресло у камина.

— Не изволите чего-нибудь откушать? — сахарным голосом он принялся перечислять названия блюд, что сами собой появлялись на устланном шелковой скатертью столике. С каждым словом огонь в очаге разгорался все ярче, будто тоже предвкушал полакомиться остатками трапезы.

Невзирая на увещевания, шляпу гость так и не снял. Лишенная каких-либо украшений, с широкими полями, она резко контрастировала с расшитыми золотым позументом лацканами и пышным воротником над жилетом небесно-голубого атласа. Может, свою путник потерял, а эту купил по дешевке у какого-нибудь проходящего крестьянина?

Потрепанная материя, однако, надежно скрывала лицо незнакомца. И как ни рассыпался в любезностях шут, гость в ответ ни сказал ни слова. Лишь знаками поинтересовался, нет ли в замке вина.

— А как же! И предорогое, — подхватив серебряный кувшин, шут вознамерился было наполнить один из стоявших на столе кубков, но — вот досада, — тот оказался совершенно пуст. Лицо Хокана побагровело.

— Совсем запамятовал. Я ж его сам и выпил, не сдержался! — тут же обернул он все шуткой. — Сейчас мигом принесу другое, самое лучшее. Не обессудьте, придется немного обождать!

Стоило его шагам стихнуть в глубине гулких коридоров, как незнакомец откинул шляпу. И Ханна не сдержала возглас удивления, узнав в высоком статном господине переодетого духа водопадов.

— Так вы были здесь? — не сдержалась она, когда Ристафал, приложив палец к губам и пряча улыбку в накладных усах, повел ее за руку вслед за едва различимым огоньком свечи в конце галереи. — Вы знаете это место?

— Теперь знаю, из твоего сна, — вдвоем им пришлось осторожно переступить через заснувшего на полпути шута. В руках тот сжимал связку ключей. Самый маленький, с цветочным узором, подошел к скважине в обитой железом небольшой дверце в погреб.

— Я навеки привязан к своим горам. Но чтобы помочь, мне нужно увидеть все воочию. Однако же, ты упорно не хотела засыпать, я уж было отчаялся, — пожурил ее дух, когда они прошли мимо темнеющих рядов бочек и свернули в узкий проход. Вниз уходили полустертые ступеньки в подземелье. Прикоснувшись к стене, Ристафал заставил ее расцвести зелеными светящимися узорами и уверенно принялся спускаться, не выпуская руки Ханны.

Но зачем, ведь там ничего нет?

— Напротив, — будто услышав ее мысли, хранитель легко рассмеялся. Здесь, в самом сердце замка, эхо надежно скрывало их следы. — Там внизу самая суть.

Конечно, тот колодец. Ханна до сих пор помнила, как распалась на мелкие кусочки тяжелая ручка ворота, оплетенная странными цветами. Нежные ростки тогда разрушили ржавое железо будто трухлявую губку. Интересно, что тогда стало с волшебным источником, благодаря которому она выбралась на свободу?

Старая кладка еще больше обветшала, а поверх лежала каменная плита такого внушительного вида, что Ханна подивилась, как грузный, страдающий отдышкой шут смог дотащить такую тяжесть.

Впрочем, Ристафалу достаточно было легонько толкнуть крышку, чтобы она отодвинулась наполовину.

Девочка ждала всплеска волшебства. Ослепительный столп света, могущественную силу, которая быстрее ветра пронесется по оцепеневшим залам, разрушая страшное заклятье. Но колодец был пуст. Внизу, насколько можно было разглядеть, таилась лишь высохшая тьма.

— Жаль. Очень жаль, — подняв с пола камешек, хранитель гор бросил его в гулкий раскрытый зев. Звезды дрогнули, а с ними раскололось и небо. Ханну словно подбросило вверх на мягком облаке, а потом медленно, очень медленно опустили на хрустящее покрывало, заполненное сушеными фиалками.

— Но не горюй, — голосом Ристафала пробормотал угасающий огонь в очаге. — Попробуем еще одно средство.

Схватка на берегу озера

Наутро их всех ждал сюрприз: за дверью, отряхивая накидку и вполголоса сетуя на отекшие лодыжки, оказалась Марна. Каждая морщинка так и сияла на добродушном лице, а в растрепанных волосах застряли перья, словно тронутые морозным инеем.

— Ну, как вы тут без меня? — обняв Ханну, старушка смерила суровым взглядом разом погрустневших фейри, которым срочно что-то понадобилось по ту сторону склона. — Куда собрались? Подойдите-ка сюда, оба.

Но вместо того, чтобы ухватить их за остроконечные уши, колдунья внезапно прижала всех троих к себе, крепко-крепко.

— Проказники, сколько же нас всего свалилось, — чтобы она смогла по-птичьи поцеловать каждого в голову, Коори и Бересклету пришлось согнуться чуть ли не вдвое, и это им не особо нравилось. — А это у нас еще кто?

Фафнир, недовольно щурясь на свет, кое-как выполз на порог — и тут же поспешно повернул назад, словно спугнутый тролль над зарытым кладом. Марна лишь покачала головой.

— Это надо же, как судьба распорядилась. Не из-за него ли нам с тобой, Ханна, пришлось в бега пуститься? Помню, как он усищи-то свои подкручивал, ведь хотел у меня все перья выщипать. А теперь? Теперь он сам по свету бродит, неприкаянный.

— Да уж, каяться он точно не собирается, — золотой дрозд с ближайшей ветки разразился насмешливой трелью. — Только если заставить балансировать на одной ноге над пропастью!

— Ворона он, а не ворон, — с сердцем добавила колдунья и так строго посмотрела в сторону двери, что та сама собой с силой захлопнулась, прищемив край полинялого плаща. — Проворонил удачу. Недаром говорят: имей ум — все остальное приложится.

Из дома послышался сдавленный кашель, однако же ни выходить, ни вступать в пререкания Фафнир, по-видимому, не собирался.

— Ну да и пусть его, у нас без того хлопот хватает.

Поискав глазами Свейна, Марна тихонько поманила и его.

— Для тебя, наследничек, новости тоже есть. При смерти отец твой, совсем плох.

Ханне было безумно жаль смотреть на разом побледневшего, несмотря на загорелую в путешествии кожу, Свейна. Раньше казалось, что весь мир желал зла ей, теперь же несчастья одно за другим сыпались на голову бедного принца. Сначала женитьба, потом заговор, а теперь вот…

— Хочешь, помогу тебе с ним попрощаться? — голос Марны звучал непривычно ласково, она сочувственно погладила Свейна по плечу, и того словно прорвало. Он и раньше был тем еще плаксой, Ханне частенько доводилось слышать его громкие вопли, разносившиеся по всему дворцу из-за невыученных уроков или проигранных в карты матушкиных украшений. Но сейчас даже фейри воздержались от едких шуточек.

— Что-то совсем невесело у нас. Может, там веселее? Глядит-ка, кто-то костер зажег? — Берри указал на верхушки деревьев, среди которых и вправду виднелся темный столп дыма.

Странный это был дым, если не поднимался к небу, а стелился, заставляя листву желтеть прямо на глазах. Даже дух водопада притих, сменив щегольские перья