— В основном грядки полоть, я деревенская, —ответила я.

Физиономия его приобрела крайне неприятное выражение, хотя идо той поры мне совершенно не нравилась. Побуравив меня взглядом и ничего этимне добившись, он криво усмехнулся и задал еще вопрос, парни радостно заржали, ая, наклонясь к его уху, выдала кое-что из своего словарного запаса. Могупоклясться, такого он до сих пор не слышал. Мышцы его напряглись, морда пошлапятнами, глотнув воздуха. Кувалда начал приподниматься и зарычал:

— Да я тебя… — Выпей водки, расслабься, —посоветовала я, стараясь, чтобы нас не услышали за соседними столами.

— Ты мне… — поднявшись во весь рост, пробормотал он ивдруг рявкнул:

— Шкура тюремная!

Кувалда сделал шаг ко мне, но тут между нами возникла Зойка.Уперла руки в бока и попросила ласково:

— А ты меня шкурой назови, сынок. Мы с ней вместе срокмотали…

— Убью! — заорал он, и тут началось такое… Из-засвоего стола в углу поднялся Ванька, парень, набивавшийся вчера Зойке в женихи,хлопнул бутылкой по столу и заорал медведем:

— Я тебя, падла, изувечу!!

Слегка обалдев, на помощь Кувалде поднялись его дружки, но иВанька вечер проводил в компании, так что рукопашная вышла впечатляющей. Черезнесколько минут зал разделился примерно на две равные части, причем одинаковожаждущие одержать победу. Бог знает, чем бы все кончилось, но тут появилсязапыхавшийся Владимир Юрьевич, а вслед за ним влетели три дюжих молодца изохраны заведения. Владимир Юрьевич возвысил голос и предложил гражданам занятьсвои места за столами. Обмениваясь замечаниями в адрес друг друга, воюющиестороны, как ни странно, просьбе вняли и разошлись. Пока все это происходило, мыс Зойкой стояли возле буфетной стойки, куда подруга оттащила меня, как тольконачалась потасовка.

— Дела, — заметила она, с тоской поглядывая взал, — Если я ничего не пугаю, кабак нейтральная территория, отдыхаютздесь братишки вроде Кувалды, с большими кулаками, очень маленьким мозгом исредними познаниями о жизни, а также ребята с чрезвычайно большим опытом, восновном нажитом в зоне. Друг друга не жалуют, а мы…

— Помолчи немного, — нахмурилась я, — Вовкаидет.

Владимир Юрьевич приблизился, взглянул так, точно мы толькочто разбили царский сервиз на сто двадцать персон, и сказал:

— Ну-у, девочки… Еще одна такая выходка — и отправитесьза ворота

— Поняли, начальник, — проблеяла Зойка. ВладимирЮрьевич покачал головой, глядя на нас с большой печалью, и удалился внаправлении своего кабинета.

К моему величайшему удивлению, накал страстей в зале оченьскоро поутих, некоторое время враждующие стороны еще обменивались злобнымивзглядами, но где-то через полчаса и это им надоело. Впрочем, драка могла вновьвспыхнуть в любой момент, достаточно было неосторожного слова или даже взгляда.Должно быть, поэтому один парень из охраны подошел ко мне и мрачно сказал:

— В зал не выходи. Пусть тебя девки подменят. Стрельбынам здесь не хватало…

Насчет стрельбы он загнул, только у одного типа я заметилапушку, но как раз он-то никакого участия в событиях не принимал, сидел себе вуголке и мирно дремал уже минут сорок. Но лезть с замечаниями к охране я сочланеуместным и отправилась в подсобку. Посидела немного в драном кресле возлеокна и решила, что стоит подышать свежим воздухом, раз меня освободили отработы.

Ресторан я покинула через служебную дверь. Она выходила внебольшой дворик, отделенный от шумного центра зданием банка с одной стороны ижилым домом с другой. Дворик зарос кустами боярышника, ближе к жилому домунаходилась автостоянка. Я задрала голову кверху и уставилась в небо — стемнеловсего несколько минут назад, подул ветерок, стало прохладно, и после душногокабака дышалось легко.

Я прошла вперед по тропинке и устроилась на скамейке возлеметаллической ограды, отделяющей территорию ресторана от банковской. Вздохнулаи совсем было собралась задать себе хорошую взбучку за отсутствие выдержки, нолишь махнула рукой.

Я сидела, дрыгала ногами и таращилась в небо, на которомпоявились первые звезды, как вдруг дверь, через которую несколько минут назад явышла, вновь открылась, и на крыльце появился мой главный враг на сегодняшнийдень с поэтическим именем Кувалда. Свет от лампочки над дверью падал на еголицо. Кувалда извлек сигарету из мятой пачки, закурил и тоже посмотрел на небо,а я прикинула, доходит ли свет до скамейки, на которой сижу я, и сможет ли мойнежный товарищ углядеть меня с такого расстояния. Потом на всякий случайпотихоньку направилась вдоль забора к автостоянке, сочтя за благо не попадатьсяКувалде на глаза. Не учла я только одного — стоянка была ярко освещена, аКувалде, если он заметит меня, ничего не стоило преодолеть расстояние внесколько метров, нас разделяющее, и примерно меня наказать. Наказания я нелюбила с детства, оттого резко сменила маршрут, вдоль все того же заборапрошмыгнула на улицу и юркнула в соседнюю подворотню. Когда-нибудь парнюнадоест курить, и он вернется в зал…

Подворотня была темной, и я не сразу сообразила, кудаумудрилась попасть, а сообразив, порадовалась, что могу вернуться в ресторан,минуя Кувалду. Слева находился магазин «Сплин», в глубине под аркой пивной бар,который не так давно сгорел и все еще был закрыт, а справа полуразвалившеесяздание из красного кирпича, длинное, одноэтажное, назначение которого осталосьдля меня тайной, зато я знала точно: рядом с этим зданием есть калитка, ивыходит она напрямую к дверям кухни нашего ресторана, так что я могу оказатьсятам буквально через пару минут. Даже если дверь закрыта, кто-нибудь из кухонныхработников мне откроет, услышав звонок.

Я ускорила шаг и, войдя под арку, убедилась, что подворотнявовсе не была пуста — в глубине, возле бывшего пивбара, стояла машина. Водворе-колодце ее увидишь не сразу, тем более что ни одно окно сюда не выходило,а фонари здесь сроду не водились. Очень возможно, что в темноте я бы заметиламашину уже после того, как благополучно на нее наткнулась, но за минуту доэтого вспыхнули габаритные огни, а я инстинктивно прижалась к стене, хотя и незнала, чего следует опасаться. «Всего», — подсказал внутренний голос, а яразозлилась. Стоит машина в подворотне, ну и что? В этот момент дверьоткрылась, показался человек, огляделся и зашагал в сторону вожделеннойкалитки, а машина плавно тронулась с места. Деваться мне было некуда: выскочитьиз подворотни на улицу я не успею, укрыться не смогу, значит, единственноправильное решение — идти вперед по своим делам и ни на что не обращатьвнимания. Вспыхнули фары, а я вновь прижалась к кирпичной стене, прикрыв лицорукой от ослепительного света. Огромный темный «мерс» проплыл мимо, внескольких сантиметрах от моих ног. «Чтоб тебе пропасть», — от душипожелала я и побежала к калитке.