— Как? — спросил Тарант.

— Поджечь, разве что, — буркнул Фарамунд.

Свен посмотрел внимательно:

— А ты соображаешь! Правда, он строит наспех, прямо изсырого дерева, потом все высохнет и развалится... но сейчас сушь, дни жаркие!..Если плеснуть еще и смолы, то займется сразу, погасить не успеют. А если еще неубегать, а встречать гасильщиков с оружием...

По лицу Таранта Фарамунд понял, что тот тоже догадался онамерении Свена принести их обоих в жертву.

— Постараемся, — ответил Тарант. — Ладно, мыпошли спать?

— Только не напивайтесь, — предостерегСвен. — Если все получится, как я задумал, вам двоим — выбирать из добычивсе, что пожелаете!

Тарант покосился на Фарамунда, тот опустил глаза. Когда ониоказались за дверью, Тарант тихо шепнул:

— Что об этом думаешь?

Фарамунд буркнул:

— Я о другом думаю. Кто я, откуда я? Может быть, менядома ждут жена и трое детей? Может быть, у меня есть братья и сестры? Можетбыть, где-то я любим, а не такая вот подобранная на дороге собака?

Утром, когда явились к Свену за последними словами, у того вкомнате сидел у самой двери Теддик. Фарамунд встречал его раньше, но Теддик былпочти единственный во всем бурге, кого он почти не запомнил: весь серый, какмышь, не выделяется ни ростом, ни силой, ни даже громким смехом, всегда приСвене, всегда посматривает по сторонам настороженно, но редко когда уронитслово. Правда, однажды он предложил Фарамунду попробовать себя с ним в поединкена тупых мечах, но все, что Фарамунд запомнил, это были быстрые скользящиедвижения, немалая ловкость, но и то, скорее за счет малого роста, чем за счетвыучки.

— С вами пойдет Теддик, — объявил Свен. — Онзаметит больше, чем вы, олухи. Задача у вас все та же! Я хочу взять тукрепость. Вы должны разузнать все слабые места. Если что удастся испортить илиподжечь — сделайте сразу.

— Как?

— Что, уже и огниво пропил? А пару кувшинов с маслом возьметев моей комнате. Стражам на воротах, если спросят, скажете, что на продажу.

Тарант переступил с ноги на ногу:

— Но в бург так просто не проникнуть.

Свен сказал раздраженно:

— Багровый Лаурс размахнулся больше, чем на бург! Таммастерские, две кузницы, оружейная... Еще какие-то склады... Говорят, онпереселил к себе ремесленников.

— Пленных?

— Как пленных, так и... кого заставил, кого сманилденьгами. Я не знаю, откуда у него деньги, но я должен знать, как подрезать емукрылья!

Уже знакомой тропкой пробрались через лес, залегли в кустах.За ночь люди Лаурса ворота поставили и укрепили, сейчас спешно возводили башнипо обе стороны ворот. Судя по основанию, наверху сможет поместиться до десяткалучников. А если еще и сложить туда груду булыжников, то посмевшие подойти стараном тут же полягут с проломленными головами...

— Лаурс что-то чувствует, — сказал Теддик. —Узнал, что на эти земли надвигаются с севера вовсе настоящие звери?

— Либо предчувствует резню, — буркнул Тарант.

— Я и говорю...

— Нет, резня может начаться за окрестные деревни. Здесьуже земли поделены...

— Не все!

— Остались крохи, — сказал Тарант презрительно.

— Ничего подобного, — возразил Теддик. —Сейчас самые злые идут вперед и вперед, захватывая земли галлов, осаждаяримские гарнизоны... если решаются, а задним хватает и здесь добычи. А когдатех, передних, остановят, только тогда начнется настоящая резня за земли, засела!

Лицо его стало довольным, глаза заблестели. Фарамундпереводил взгляд с равнодушного Таранта на хитрую рожу этого хозяйскогоприхвостня. Похоже, Теддик прав.

Он вздрогнул, когда Теддик неожиданно толкнул его в бок:

— А что скажешь ты, молчун?

Фарамунд нехотя разлепил губы.

— Если.

— Что? — не понял Теддик.

— Если остановят, говорю.

Теддик подумал, сдвинул плечами:

— Рим всегда останавливал. И отшвыривал назад! Новообще-то, в чем-то ты прав, молчун. А вдруг в этот раз не остановит? Чтотогда?

Тарант поежился:

— Мир рухнет. Небо упадет на землю. Как это — Рим неостановит? А что тогда?.. Мы сами растеряемся, если Рим вдруг бы упал нам подсапоги. Нет, пограбить — одно, а вот власти над миром — не надо!

Их голоса звучали в него в ушах, но все тело слушало лес,землю, воздух, он всей кожей впитывал запахи, а струи воздуха касались кожи. Вкакой-то момент шерсть на загривке зашевелилась, в животе неприятно похолодело.

Не поворачиваясь, прошептал:

— Тихо. За нами кто-то наблюдает.

— Да ты что? — удивился Тарант.

Он приподнялся на колени, неспешно начал озираться с глупымвидом. Из-за деревьев выскочило трое с мечами в руках и в одинаковых кожаныхдоспехах. Следом выехало четверо на конях.

— Не двигаться! — крикнул передний всадник. —Высматривали вашу крепость?.. Рыбарь, Хлум, свяжите их!

Теддик только поднимался с ног, лицо растерянное, а Тарантвскинул руки, попятился, вот-вот запнется и рухнет:

— Да что вы! Да мы только пришли к вам орехи продать!

Трое, спрятав мечи, взяли в руки веревки. Лица у всех былиспокойные. Фарамунд догадался, что всадник обвинил их в подглядывании, чтобынапугать, на самом же деле им просто нужны рабочие руки на стройку.

Кровь ударила в голову. Веревка! Совсем недавно точно такаяже была на его шее. Понятно, их отведут в бург для расспросов. Ну, а вдругпередумают и решат повесить на этих же деревьях?

Он почувствовал, как все тело вскипает злой силой. Каквоочию увидел картину, когда он голыми руками убивает людей с веревками вруках. Нет, больше он не позволит надеть себе на шею петлю!

Воин потряс веревкой:

— Протяни руки!

Фарамунд зло оскалил зубы:

— Лучше протяни ноги.

Он ударил кулаком в ухмыляющееся лицо, пальцы другой рукимолниеносно сомкнулись на рукояти меча. Второй набросил петлю на руки Теддику,меч Фарамунда с мясным стуком разрубил толстую шею, Теддик поспешно сбрасывалверевку, а Фарамунд уклонился от удара третьего, отскочил к кустам.

Всадники с мечами в руках уже окружили их, сверкающие клинкизаблистали в воздухе. Тарант упал, перекатился под брюхо ближайшей лошади.Фарамунд ждал, что он подрежет сухожилия или вспорет коню брюхо, но Тарантпробежал на четвереньках, прыгнул в кусты и пропал.