— Тарант все же дождался...

Фарамунд бежал по мелководью, со страхом видя сквозьпрозрачную воду, как мучительно медленно речные струи замывают оттиски подошвТаранта на песчаном дне.

Тот показал им на свисающие над водой толстые корни, сразуже ухватился, исчез на миг, потом оттуда протянулись руки. Фарамунд подалТеддика, а когда сам ухватился за корни, пальцы разжимались от слабости. Тарантпомог взобраться, Фарамунд переполз по стволу на берег, там все трое рухнули вкусты и лежали, хрипло дыша и вслушиваясь в приближающийся лай.

Сквозь листву было видно, как вдоль берега пробежали трое.Собаки на длинных поводках, иначе бы уже догнали... За ними еще пятеро, конныхнет, через такую чащу не продраться.

У Фарамунда сердце стиснулось, когда один с собакамизамедлил шаг, всмотрелся в их сторону. Фарамунд почти чувствовал, как онизмеряет взглядом расстояние до корней, осматривает берег. Двое другихпоторопили, задние тоже указывали вперед, и вся группа унеслась дальше,скрылась из виду.

Тарант сказал с нервным смешком:

— Там селение... Они решили, что мы там попробуемукрыться. Или получить помощь.

Теддик со стоном перевернулся на спину. Фарамунд быстроразорвал рубаху, перетянул ему ногу, чтобы сберечь остатки крови. Осмотрел,утешил:

— Жилы не затронуты! А мясо зарастет быстро. Через парунедель будешь бегать, как и раньше.

Тарант хохотнул:

— Скажи: за бабами бегать! Он враз вылечится.

Теддик лежал на спине бледный, понурый. Глаза его не оставлялилица Фарамунда. Наконец он спросил напряженным голосом:

— Зачем ты меня тащил?

— Как зачем? — удивился Фарамунд.

— Зачем? — повторил Теддик. — Мы не друзья.Ты мне никогда не нравился! Что-то в тебе есть... не наше. И ты знал, что ятебя не люблю. И петлю тебе я одевал на шею с удовольствием! Дурак... Тебясейчас только чудом не схватили.

Фарамунд отмахнулся:

— Забудь. Ты ведь точно так же тащил бы меня, не такли?

Теддик смолчал. Тарант снова засмеялся:

— Он?.. Шутишь?

— Не сомневаюсь, — ответил Фарамунд.

Теддик снова молчал. Тарант толкнул его в бок:

— Ну, что молчишь? Скажи ему.

Теддик мрачнел на глазах. Наконец, глаза блеснули, он струдом выпрямился, уперся спиной в дерево. Лицо стало твердым, на скулахвздулись рифленые желваки.

— Да, я отвечу, — сказал он. — Но только нето, что ты ждешь, Тарант. Все верно, я всегда был доверенным человеком Свена. Япрошел с ним немало, я знаю о нем то, что никто из новых не знает. Он мнедоверял... как и я ему. А в этот раз он мне поручил... убить тебя, Фарамунд.

Тарант дернулся, едва не упал на спину. Фарамунд проглотилслова, что уже вертелись на языке, смотрел в лицо Теддика. Тарант, наконец,сказал ошарашено:

— Я знал, что Свен ненавидит Фарамунда... но чтобы таквот...

— Я же дал ему клятву, — напомнил Фарамунд.

— Это не страх, — ответил Теддик. — Он непобоялся бы с тобой сойтись в поединке... Но он чувствует, что ты чем-то выше.То ли потому, что держал меч у его горла, то ли еще что-то чует... Но он велел,когда мы все закончим, убить тебя на обратном пути. Нож между лопаток, всетихо.

Фарамунд кивнул на Таранта:

— А он?

— Что он... Ты все-таки для нас еще чужак. Тарантпоморщится, зачем, мол, нехорошо! Но завтра о тебе уже не вспомнит. А остальнымскажем, что ты погиб.

Слышно было, как вода журчит между корнями, плещет в крутойберег. Фарамунд, наконец, спросил прямо:

— Зачем ты мне сказал?

— Чтобы ты знал. Тебе нельзя возвращаться к Свену. Нея, так кто-то другой...

Фарамунд кивнул, глаза не отрывались от хмурого Теддика:

— Теперь я знаю.

Тарант тоже привстал на локте, настороженно всматривался вТеддика. Тот сказал с кривой усмешкой:

— Я всегда выполнял приказы Свена. Мы связаны не толькоклятвой, но и... дружбой. Я — единственный, кто остался с тех времен, когда онбыл еще простым... гм... И сейчас мне уже поздно меняться. Я всегда дорожилвоинской честью! Еще ни разу не уронил...

В тишине Тарант угрюмо подтвердил:

— Ни разу.

— И не должен ронять, — добавил Теддик.

— Не должен, — как эхо отозвался Тарант.

Фарамунд молчал, смотрел то на одного, то на другого. Теддикскривился, завел раненую руку за спину. Послышался скрип покидающего ножныримского меча. В руке Теддика он напоминал широкий нож.

Теддик улыбнулся им обоим бледно, глаза Фарамундарасширились, он еще не понимал, а Теддик приложил острие к левой стороне груди.

— Пока я жив, — сказал он, — я долженвыполнять его приказы. Но только, пока жив!

Мышцы на обеих руках напряглись. Фарамунд сделал движениеперехватить, но плоть треснула, рукоять быстро пошла к груди. Полоса железабыстро укоротилась. Ладонь Фарамунда упала на рукоять меча, когда та ужекоснулась груди Теддика.

Глаза Теддика победно сияли. С губ сорвался хриплый смех:

— Не успел! Я всегда был быстрее тебя.

— Да, — прошептал Фарамунд. Теддик все еще держалсяза рукоять. Фарамунд отдернул пальцы. Лезвие, пробив сердце, не дает кровихлестать, как из пробитого мечом винного бурдюка. — Ты быстр... и... я немогу найти слово!

— Я... — сказал Теддик. На губах показалась кровь,в горле забулькало. Он закашлялся, красные брызги полетели веером. Он с усилиемповторил: — Я...

Новый приступ кашля свалил лицом вниз, он перекатился набок, дернулся и затих. Ноги медленно выпрямились. Тарант перевернул его наспину. Невидящие глаза Теддика уставились в небо. На забрызганных кровью губахзастыла жуткая улыбка. Оглянувшись на Фарамунда, Тарант деловито закрыл глазасоратнику, отодрал еще теплые пальцы Теддика от рукояти.

Фарамунд хмуро смотрел, как Тарант с усилием вытащил меч,аккуратно вытер лезвие об одежду погибшего, отцепил ножны:

— У него меч получше моего... Надо еще сапоги снять. Утебя нога побольше, а мне в самый раз.

Отвернувшись, Фарамунд слышал, как Тарант сопел, пыхтел,стаскивал с мертвого сапоги. Потом, судя по звукам, обшаривал одежду в поискахмонеты или чего-нибудь ценного.

Наконец за спиной раздалось:

— Пошли, что ли?

Ноги Теддика уже торчали навстречу солнцу голые, с непомерноотросшими ногтями на длинных худых пальцах. Мешок за спиной Таранта заметноувеличился в объеме.