Шанталь замолчала. Среди полной тишиныраздались одинокие рукоплескания — это хлопал чужестранец.

— Прекрасная история, — сказал он. — Ахав всамом деле был знатоком человеческой природы и понимал: люди ведут себятак, какдолжно, не потому, что желают следовать закону, а потому, что страшатсянаказания. У каждого из нас в душе есть эта виселица.

— И вот теперь, по просьбе этого чужестранца,я собираюсь снести крест, что стоит на площади, и поставить на его место другуювиселицу, — промолвила Шанталь.

— Карлос, — послышался голос кого-то изприсутствующих. — Нашего гостя зовут Карлос, и с твоей стороны было бы учтивейназывать его не «чужестранец», а по имени.

— Мне его имя не известно. Все, что он сообщило себе, заполняя регистрационную карточку, — неправда. Вспомните, он ни разу нерасплатился кредитной карточкой. Мы не знаем, откуда он приехал и куданаправляется; не исключено, что и его звонок в аэропорт сделан для отвода глаз.

Все повернулись к чужестранцу, не сводившему сШанталь пристального взгляда.

— А вот когда он говорил правду, вы ему неверили; он и в самом деле работал на оружейном заводе, и пережил множествоприключений, и кем только не был в

жизни — и нежным отцом, и безжалостнымдельцом. А вам, живущим в Вискосе, не дано понять, что жизнь куда сложней ибогаче, чем вы думаете.

«Пожалуй, будет лучше, если она сейчас жеобъяснится», — подумала хозяйка гостиницы. И Шанталь объяснилась:

— Четыре дня назад он показал мне десятькрупных слитков золота. Оно на ближайшие тридцать лет может обеспечитьбудущность всех жителей нашего города, помочь провести в нем важныепреобразования, построить парк для детей в надежде на то, что когда-нибудь онивновь появятся на улицах Вискоса. Показал — а потом спрятал слитки в лесу, и яне знаю, где они теперь.

Все снова повернулись к чужестранцу, и на этотраз он встретил их взгляд и кивнул, подтверждая слова девушки.

— Это золото достанется жителям Вискоса, еслив течение ближайших трех дней в нашем городе кто-нибудь будет убит. Если этогоне произойдет, чужестранец заберет золото и покинет Вискос.

«Готово дело. Я сказала все, что должна быласказать, и заново воздвигла на площади виселицу. Только теперь она будет стоятьтам не для того, чтобы предупреждать преступления, — нет, на ней вздернут невиновного, его принесут в жертву ради процветания города».

И в третий раз люди обернулись к чужестранцу,и он снова наклонил голову в знак согласия.

— Эта девушка — прирожденная рассказчица, —сказал он, выключил диктофон и спрятал его в карман.

Шанталь повернулась и принялась мыть стаканы.Казалось, время в Вискосе остановилось — никто не произносил ни слова. Слышнобыло только, как журчит вода и позвякивает стекло о мраморную стойку да вотдалении шумит в голых ветвях ветер. Тишину нарушил мэр:

— Мы вызовем полицию.

— Удачная мысль, — ответил чужестранец. — А япредъявлю им пленку, и они убедятся, что за весь вечер мною было произнесенотолько: «Эта девушка — прирожденная рассказчица».

— Прошу вас, — сказала хозяйка гостиницы. —Поднимитесь к себе в номер, соберите вещи и немедленно убирайтесь из нашегогорода.

— Я заплатил за неделю вперед и проживу ровнонеделю. Даже если для этого придется вызвать полицию.

— А вам не приходило в голову, что убитымможете оказаться вы сами?

— Разумеется, приходило. Но для меня это неимеет никакого значения. Но только учтите, что в этом случае преступление-то высовершите, а обещанной за него награды не получите никогда.

Посетители —сначала самые молодые, а за нимите, кто постарше, — один за другим потянулись к выходу. Шанталь и чужестранецостались вдвоем. Девушка взяла свою сумку, надела пальто и уже на порогеостановилась:

— Вам пришлось много страдать, вы жаждетемести. Ваше сердце мертво, в вашей душе царит тьма. Демон, который неотступноследует за вами, ухмыляется сейчас, ибо вы начали игру по его правилам.

— Спасибо за то, что исполнила мою просьбу. Иза то, что рассказала такую интересную и правдивую историю про виселицу.

— Там, в лесу, вы сказали, что хотите получитьответы на кое-какие вопросы, но, если судить по тому, как разработан ваш план,вознаграждено будет только злодеяние; если в Вискосе никого не убьют, Доброничего, кроме похвал, не получит. Похвалой же, сами знаете, сыт не будешь, идетей не накормишь, и город из трясины не вытянешь. И сдается мне, вы хотитеполучить не ответ на вопрос, а подтвердить истину, в кото рую вам отчаяннохочется верить. А истина эта звучит так: «Весь мир отягощен злом». Выражениеглаз чужестранца изменилось, и Шанталь заметила это.

— Если же мир отягощен злом, то трагедия,которую вам пришлось пережить, — оправданна, — продолжала она. — И, значит,легче примириться с утратой жены и дочерей. Если все же существуют добрые люди,ваша жизнь становится непереносимой, хоть вы и утверждаете обратное. Судьбаподстроила вам ловушку, а вы знаете, что не заслуживали этого. Нет, вы нехотите, чтобы вновь воссиял свет, — вы хотите окончательно убедиться, что нетна свете ничего, кроме тьмы.

— К чему ты клонишь? — голос чужестранцавыдавал скрываемое волнение.

— Я хочу более справедливых условий пари. Есличерез три дня в Вискосе никто не будет убит, город получит десять слитковзолота. Пусть это будет наградой его жителям за то, что не преступили заповеди.Чужестранец рассмеялся.

— А я получу слиток как плату за участие вэтой отвратительной затее, — продолжала Шанталь.

— Я не такой дурак. Если соглашусь, ты первымделом побежишь и всем все расскажешь.

— Да, тут есть известный риск. Но я не сделаюэтого — клянусь памятью бабушки и спасением души.

— Этого недостаточно. Кто знает, слышит ли Богнаши клятвы. Кто знает, существует ли спасение души.

— Вы же знаете: я не сделаю этого, потому чтопоставила посреди Вискоса новую виселицу. Вы легко догадаетесь, если я попробуюслукавить. И потом — даже если я сейчас выйду отсюда и расскажу всем, о чем мыс вами тут говорили, никто все равно не поверит. Это то же самое, что прийти вВискос с этим золотом и объявить: «Вот это — вам, сделаете вы то, чего хочетчужестранец, или не сделаете». Мои земляки привыкли тяжело работать и в потелица своего добывать каждый грош. Они просто убеждены, что деньги с неба непадают.