Я вошел. Ольга стояла в ванне, спиной ко мне,обнаженная, задумчиво поворачивала рычаг крана налево и направо.

— Вверх, — сказал я. — Поднимаешь вверх, этонапор. Влево — холодная вода, вправо — горячая.

— Ясно. Спасибо.

Она совершенно меня не стеснялась. Понятноедело, учитывая ее возраст и ранг… пусть даже бывший ранг.

А вот я смутился. И от этого стал циничен.

— Вот тряпки. Может быть, что-то подберешь.Если это нужно, конечно.

— Спасибо, Антон… — Ольга посмотрела на меня.— Не обращай внимания. Я сотню лет провела в птичьем теле. Большую частьвремени в спячке. Но все равно, мне хватило.

Глаза у нее были глубокие, затягивающие.Опасные глаза.

— Я больше не воспринимаю себя ни человеком,ни Иной, ни женщиной. Совой, впрочем, тоже. Так… злая, старая, бесполая дура,иногда способная говорить.

Из душа ударила вода. Ольга медленно подняларуки, с наслаждением повернулась под тугими струями.

— Смыть копоть для меня куда важнее… чемсмущать симпатичного юношу.

Проглотив юношу без всяких пререканий, я вышелиз ванной.

Покачал головой, взял коньяк, раскупорилбутылку.

По крайней мере ясно одно — она не оборотень.Оборотень не сохранил бы одежду на теле. Ольга — маг. Маг, женщина, возрастоколо двухсот лет, сотню лет назад была наказана лишением тела, надежда нареабилитацию остается, специалист по силовым взаимодействиям, последний разпривлекалась к работе пятьдесят пять лет назад…

Достаточно данных, чтобы поискать вкомпьютерной базе.

К полным файлам у меня доступа нет, не тотуровень.

Но, к счастью, высшее начальство и неподозревает, сколько информации может дать косвенный поиск.

Конечно, если я и впрямь хочу выяснитьличность Ольги.

Разлив по бокалам коньяк я стал ждать. Ольгавышла из ванны минут через пять, на ходу вытирая волосы полотенцем. Она наделамои джинсы и свитер. Нельзя сказать, что полностью преобразилась… и все жестала симпатичнее на порядок.

— Спасибо, Антон. Ты не представляешь, какоеэто удовольствие…

— Догадываюсь.

— Догадываться мало. Запах, Антон… запах гари.Я почти привыкла к нему за полвека, — Ольга неловко села на табуретку.

Вздохнула:

— Это плохо, но я рада нынешнему кризису.Пусть даже меня не помилуют, но зато возможность вымыться…

— Ты можешь оставаться в этом облике, Ольга. Ясхожу и куплю нормальную одежду.

— Не стоит. У меня лишь полчаса в день.

Скомкав полотенце Ольга бросила его наподоконник. Вздохнула:

— Следующей возможности вымыться я могу и недождаться. Так же как возможности выпить коньяка… Твое здоровье, Антон.

— Твое здоровье.

Коньяк был хорош. Я пригубил его судовольствием, несмотря на полный сумбур в голове. А Ольга выпила залпом,поморщилась, но вежливо сообщила:

— Неплохой.

— Почему шеф не разрешает тебе приниматьнормальный облик? Хотя бы на полчаса в день?

— Это не в его власти.

Ясно. Значит, наказало ее не региональноебюро, а высшие чины.

— Я желаю тебе удачи, Ольга. Что бы ты нисовершила… уверен, что твоя вина давно искуплена.

Женщина пожала плечами.

— Хотела бы верить. Я понимаю, что легковызываю сочувствие, но наказание справедливо. Впрочем… давай серьезно.

— Давай.

Ольга потянулась ко мне через стол. Сказалатаинственным шепотом:

— Скажу честно — мне надоело. У меня крепкиенервы, но так жить нельзя. Мой шанс — выполнить миссию такой важности, что уруководства не будет выхода, кроме как помиловать меня.

— Где взять такую миссию?

— Она уже есть. И состоит из трех этапов.Мальчишка — мы защитим его, и перетащим на сторону света. Вампирша — мы ееуничтожим.

Тон у нее был уверенный, и я вдруг поверилОльге.

Защитим и уничтожим. Без проблем.

— Только это все мелочи, Антон. Тебе подобнаяакция поднимет уровень, но меня не спасет. Главное — девушка с черной воронкой.

— Ей уже занимаются, Ольга. Меня… нас отзадания отстранили.

— Ничего. Им не справиться.

— Да? — с иронией спросил я.

— Не справиться. Борис Игнатьевич — сильныймаг. Но в иных областях, — Ольга насмешливо прищурилась. — А я занималасьпрорывами инферно всю жизнь.

— Вот почему война! — сообразил я.

— Конечно. Таких выплесков ненависти в мирноевремя не бывает. Гаденыш Адольф… у него было много поклонников, но его спалилибы в первый же военный год. Вместе со всей Германией. У Сталина ситуация былаиной, чудовищно много обожания… мощный щит. Антон, я, простая русская женщина…— мимолетная улыбка показала все отношение Ольги к слову «простая», — всюпоследнюю войну занималась тем, что прикрывала врагов своей страны отпроклятий. За одно лишь это я заслужила помилования. Веришь?

— Верю, — мне показалось, что она захмелела.

— Сволочная работа… всем нам приходится идти противчеловеческой природы, но заходить настолько далеко… Так вот, Антон. Они — несправятся. Я — могу попробовать. Хотя полной уверенности нет и у меня.

— Ольга, если все так серьезно, ты должнаподать рапорт…

Женщина покачала головой, оправила мокрыеволосы:

— Не могу. Мне запрещено общаться с кем-либокроме Бориса Игнатьевича и партнера по заданию. Ему я сказала все. Теперь могулишь ждать. И надеяться, что мне удастся справиться — в самый последний момент.

— А шеф этого не понимает?

— Думаю, что наоборот, понимает.

— Вот оно что… — прошептал я.

— Мы были любовниками. И вдобавок друзьями,что встречается реже… Итак, Антон. Сегодня решаем вопрос с мальчиком ипсихованной вампиршей. Завтра ждем. Ждем, пока не прорвется инферно. Согласен?

— Мне надо подумать, Ольга.