Существовали явления, от которых невозможноспрятаться.

Явления, которых нет и не может существовать вмире.

Существовали вампиры.

Все помнилось четко, он не лишился памяти отужаса, на что смутно надеялся вчера, когда бежал домой, против обыкновенияперебегая улицу без оглядки. И робкие чаянья, что к утру случившееся покажетсясном, тоже не оправдались.

Все было правдой. Невозможной правдой. Но…

Это случилось вчера. Это случилось с ним.

Он возвращался поздно, да, но ему случалосьприходить домой еще позднее. Даже родители, которые по твердому убеждению Егорадо сих пор не понимали, что ему почти тринадцать лет, относились к этомуспокойно.

Когда он с ребятами вышел из бассейна… да, ужебыло десять.

Все вместе они завалились в «Макдональдс» — ипросидели там минут двадцать. Это тоже было обычно, все, кому позволялифинансы, шли после тренировки в «Мак». Потом… потом они все вместе дошли дометро. Недалеко. По светлой улице. Ввосьмером.

Тогда еще все было нормально.

В метро он почему-то начал волноваться. Гляделна часы, озирался на окружающих. Но ничего подозрительного не было.

Разве что, Егор услышал музыку.

И началось то, чего быть не может.

Он зачем-то свернул в темную, вонючуюподворотню. Подошел к девушке и парню, которые ждали его… которые егоподманили. И сам подставил девушке шею — под тонкие, острые, нечеловеческиезубы.

Даже сейчас, дома, в одиночестве, Егор ощущалхолодок — сладкий, манящий, щекоткой пробегающий по коже. Он ведь хотел!Боялся, но хотел — касания сверкающих клыков, короткой боли за которой… закоторой… за которой что-то будет… наверное…

И никто в целом мире не мог помочь. Егорпомнил взгляд той женщины, что выгуливала собак. Взгляд, прошедший сквозь него,настороженный, но вовсе не равнодушный.

Она не испугалась, она просто не виделапроисходящего…

Егора спасло лишь появление третьего вампира.

Того бледного парня с плеером, что увязался заним еще в метро. Они схватились из-за него, как матерые и голодные волкигрызутся над загнанным, но еще не убитым оленем.

Вот тут все путалось — слишком быстропроизошло.

Крики о каком-то дозоре, о каком-то сумраке.Вспышка синего света — и один вампир начал рассыпаться на глазах, как в кино.Вой вампирши, которой что-то плеснули в лицо.

И его паническое бегство…

И понимание — страшное, еще страшнееслучившегося — никому и ничего нельзя говорить. Не поверят. Не поймут.

Вампиров нет!

Нельзя смотреть сквозь людей и не замечать их!

Никто не сгорает в вихре голубого огня,превращаясь в мумию, скелет, горстку пепла!

— Не правда, — сказал Егор самому себе. —Есть. Можно. Бывает!

Даже себе поверить было трудно…

Он не пошел в школу, но зато убрался вквартире.

Хотелось что-то делать. Несколько раз Егорподходил к окну и пристально оглядывал двор.

Ничего подозрительного.

А сумеет ли он увидеть их?

Они придут. Егор не сомневался ни на секунду.Они знают, что он помнит о них. Теперь его убьют как свидетеля.

Да и не просто убьют! Выпьют кровь и превратятв вампира.

Мальчик подошел к книжному шкафу, где половинаполок была заполнена видеокассетами. Наверное, можно поискать совета. «Дракула,мертвый, но довольный»… Нет, это комедия. «Однажды укушенный». Совсем ерунда…«Ночь страха»… Егор вздрогнул.

Этот фильм он помнил.

И теперь уже никогда не рискнет пересмотреть.Как там говорилось… «Крест помогает, если в него веришь».

А чем ему крест поможет? Он даже не крещеный.

И в бога не верит. Раньше не верил.

Теперь, наверное, надо?

Если есть вампиры, то, значит, есть и дьявол,если есть дьявол, то есть и бог?

Если есть вампиры, то есть и бог?

Если есть зло, то есть и добро?

— Ничего нет, — сказал Егор. Засунул руки вкарманы джинсов, вышел в прихожую, посмотрел в зеркало. Он в зеркале отражался.Может быть, слишком мрачный, но вполне обычный мальчишка.

Значит, пока все нормально.

Его укусить не успели.

На всякий случай он все же покрутился, пытаясьрассмотреть затылок. Нет, ничего. Никаких следов. Тощая, и, пожалуй, не совсемчистая шея…

Идея пришла неожиданно. Егор кинулся на кухню,спугнув по пути кота, устраивавшегося на стиральной машине.

Стал рыться среди пакетов с картошкой, луком иморковью.

Вот и чеснок.

Торопливо очистив одну головку, Егор принялсяжевать.

Чеснок был злой, рот обжигало. Егор налилстакан чая, стал запивать каждый зубчик. Помогало слабо, язык горел, чесалисьдесны. Но ведь это должно помочь?

Кот заглянул в кухню.

Недоуменно уставился на мальчика, издалразочарованный мяв, и удалился. Он не понимал, как можно есть подобную гадость.

Последние два зубчика Егор разжевал, выплюнулна ладонь и стал натирать шею. Ему самому было смешно то, что он делал, ноостановиться он уже не мог.

Шею тоже защипало. Хороший чеснок. Любойвампир сдохнет от одного запаха.

Кот недовольно завопил в прихожей. Егорнасторожился и выглянул из кухни. Нет, ничего. Дверь закрыта на три замка ицепочку.

— Не ори, Грэйсик! — строго велел он. — А то итебя чесноком накормлю.

Оценив угрозу, кот умчался в родительскуюспальню.

Что бы еще сделать? Серебро, кажется,помогает…