Но ныне можно считать несомненным, что, когдаздесь речь идет о прозелитах, здесь имеются в виду только такие обращенные,которые, хотя и участвовали в богослужении, но не были допущены ни к обрезанию,ни к бракам с евреями (замечу в скобках, что почти все они, в конце концов,вошли в среду христиан…). Но допустим даже, что в дохристианское время имелместо и полный переход в еврейство; по отношению к миллионам евреевэллинистической эпохи число их было крайне ничтожно».

Точно так же и Блудау (о. с.27) справедливозамечает: «Даже для Египта вряд ли можно допустить, чтобы из числа язычниковздесь нашлось много (курсив автора) таких, которые бы перешли формально веврейство и позволили бы наложить на себя всю тягость жизни евреев, соблюдающихстрого закон»*. Более того, очень вероятно, что те же лица, которые свосхищением относились к отдельным еврейским установлениям, были в то же времядо известной степени антисемитами и называли себя не евреями, а толькоsebomenoi ton Theon, потому что слишком большая близость с евреями их бышокировала: быть евреем считалось позорным даже в юдофильских кругах (Ox. Pap.X. 1242, I. 48).

Однако лица, ознакомившиеся с еврейскимиписаниями и принявшие часть еврейских обрядов как верх премудрости, не моглиуже, конечно, относиться к евреям с тем озлобленным ожесточением, с какимотносились к ним лица, вовсе не задетые еврейской религиозной пропагандой; напомощь именно этих sebomenoi могли рассчитывать евреи, когда им приходилосьхлопотать об улучшении своего положения или отмене гонений.

Чем же объяснить еврейскую религиознуюпропаганду, имевшую своей целью не привлечение настоящих прозелитов, аобразование больших групп таких sebomenoi? Если мы на минуту забудем, что евреи– народ без территории, а представим себе их в виде национально-государственнойобщины, то дело сразу станет ясно. Привлекать без разбора новых граждан – делокрайне опасное, и здесь евреи проявляли сугубую осторожность и недоверчивость.Но тому, кто живет, окруженный врагами, желательно повлиять на общественноемнение так, чтобы создать нейтральные и даже дружественные группы.

Созданные, благодаря еврейскому агитаторскомуи организаторскому таланту, не входившие в еврейство, но и эмансипировавшиеся вбольшей или меньшей степени от эллино-римских традиций группы sebomenoiявлялись своего рода «буферными государствами», отражавшими и отчастипринимавшими на себя сыпавшиеся на евреев удары; благодаря своему общественномуположению (в число sebomenoi могли, не навлекая на себя позора, входить идействительно входили члены самых знатных и влиятельных семей) эти sebomenoiмогли успешнее, чем кто-либо другой, вести в самых высших кругах античногообщества пропаганду широчайшей терпимости по отношению к евреям.

Таким образом, миссионерская деятельностьевреев не имела своей основной целью вербовку новых адептов еврейской религии.Эта своеобразная миссионерская деятельность объясняется человеческой, а неангельской природой евреев; не самоотречение, а самосохранение вызвало этудеятельность.

Естественно, с другой стороны, что этаеврейская пропаганда усиливала антисемитизм внационалистически настроенныхверных традиции кругах, не задетых еврейской религиозной пропагандой. Мы ужевидели, как эта пропаганда возмущала Ювенала. Сенека (fr. 145 R) с возмущениемзамечал: «Обычаи этого преступного народа получили такое влияние, что принятыпочти во всех странах: побежденные заставили победителей принять их законы».

Действительно, эта агитация вела к новымгруппировкам в греко-римском обществе и, как ничто другое, способствовалоразрушению традиционного уклада. Сверх того, агитация эта volens nolens имелаопределенный демократический привкус. Объяснялось это отнюдь не апостольскимпризванием и не демократическими тенденциями евреев. Евреи были новыми людьми вгреко-римском обществе и только в том случае могли рассчитывать на признаниесебя «высокородными», если бы опирались на внушительную физическую силу.

Так, римляне, имевшие за своей спиноймогущественный Рим, очень скоро были признаны «высокородными» в греческомобществе; но на это не могли рассчитывать евреи, имевшие метрополиейминиатюрную Палестину. Только выступив против традиционных аристократическихпринципов вообще, евреи могли рассчитывать стать пользующейся уважениемобщественной группой: если не происхождение, а мудрость дает право считатьсяистинным аристократом, тогда и евреи с их Библией и философской религией могутрассчитывать на уважение в обществе.

Евреям следует всегда становиться на сторонуугнетаемых, так как они всегда подвергаются наибольшей опасности стать жертвойугнетения. Вот почему, если Псевдо-Артапан изображает (fr. 2_2 Fr.) библейскогоИосифа великим социальным реформатором, устроившим передел земли, дабыуничтожить притеснение слабых сильными, то цель его не только показать, что иевреи не хуже афинян или спартанцев и имеют своего Солона или Ликурга; в егозадачу входит еще показать, что евреи с незапамятных времен были борцами задемократию и равенство.

Необходимо уничтожить старые сословныеперегородки: «Пусть равноправными будут пришельцы средь граждан: ведь все мыСтранствий удел переносим, живя на печальной чужбине, И ни в одной не считай тыземле себя прочно осевшим», говорит еврейская Сивилла (II, 39-41); путемфилософской спекуляции (жизнь – юдоль скитаний, в ней ничего нет прочного), онаприходит к выводу о несправедливости ограниченных в гражданских правах«пришельцев, живущих средь граждан», а так как в Египте, где составлялась этакнига, такими пришельцами считались и евреи, то окончательный вывод –необходимо отменить еврейские ограничения.

Такова же ultima ratio и пропаганды Филона(quod omn prob. I, II, 457 слл., de carit II, 395 слл., de septen II, 287, despec leg. II, 322 слл.) за эмансипацию рабов: «судьба рабов более низкая, чемсудьба их господ, но душа у них одинаковая» (так же во II кн. Сивиллы, 227):если единственным критерием благородства является душа, то, конечно, евреи с ихучением незаслуженно презираются: они – благороднейший в мире народ. Такоепокушение на «священные устои» античного общества, естественно, еще болееуглубляло антисемитские настроения верного традициям ядра античного общества.

Действительно, писатель поздней эпохи РутилийНамациан, между прочим, нападает на евреев и за демократический характер ихпропаганды. Еврейство, читаем мы в его поэме (De reditu suo, V), источникглупых теорий (radix stultitiae; имеется в виду прежде всего христианство).«Прочие их выдумки лишь утеха (deliramenta – буквально: то, от чего сходят сума) падких на ложь рабов, этому не поверил бы и ребенок».

Выдумки, от которых сходят с ума рабы, –это, конечно, демократические или даже коммунистические теории с точки зренияНамациана, они – только глупость, которой не поверил бы и ребенок. Еврейскаяпропаганда является почвой или источником (radix), на которой пышным цветомвырастают эти праздные теории.