Только наше понимание сущности еврейскойрелигиозной и демократической пропаганды даст нам возможность объяснить себесуществование двух столь непримиримых с виду явлений, как посвящение себяпропаганде среди притеснителей – «язычников», с одной стороны, и жажда местиэтим же притеснителям, с другой. Жажда мести – нечто совершенно непонятное у«народа апостолов», «предназначенного» для пророческого служения язычникам, исовершенно нормальная и законная реакция у народа со здоровым национальнымчувством.

В эпохи тяжелых гонений – особенно послеосквернения храма Антиохом Епифаном и гонений при Птолемее VII и егопреемниках, а затем при Калигуле, в Египте – эти ноты начинают особенно частораздаваться в еврейской литературе. Естественно, что больше всего должнопроявляться это чувство в псалмах, ввиду их чисто лирического характера.

Так, в 68 псалме (ст. 23 слл.) мы читаем: «Исказал Господь: верну их (язычников) из глубин морских, дабы ты (Израиль) могомыть ноги в их крови, дабы и языки твоих собак получили свою долю вражескойкрови». В псалмах 69 (ст. 23—29), 40 (ст. 11—12), 71(ст. 13—24), 83 (ст. 10—12 и 14-19), 129 (ст. 6—7) мы читаем рядсамых ужасных проклятий по адресу язычников; в пс. 108 (ст. 13) автор молитБога об истреблении язычников; в пс. 108 (ст. 13) автор молит Бога обистреблении язычников, в пс. 118 (ст. 7) автор желает упиться несчастьем тех,которые ненавидят евреев.

В пс. 149 (ст. 6 слл.) говорится, что у верныхБогу должно быть «благодарение Богу на языке и меч двуострый в руках, дабыотмстить этим оружием язычникам» и т. д. Такое мщение – высшая честь дляверных Богу и т. д. Особенно же популярен псалом 137 («На реках Вавилонских»),также, вероятно, относящийся к Маккавейскому времени. Конец его в вольномпереводе Языкова таков:

Блажен…

Кто плач Израиля сторицей

На притеснителях отмстит!

Кто в дом тирана меч и пламень

И смерть ужасную внесет!

И с ярким хохотом о камень

Его младенцев разобьет!

Всецело вдохновлена жаждой мести книга«Эсфири». Здесь персидский царь сперва приказывает повсеместно устраиватьеврейские погромы (перенесение на эпоху Ксеркса палестинских и египетскихобстоятельств последних двух веков до Р. Х.), а затем, убедившись вневиновности евреев, разрешает последним безнаказанно перебить погромщиков«вместе с их женами и детьми» (8, 11), и действительно евреи убивают в одиндень 75 000 антисемитов (9, 17)!

Такой же жаждой мести дышит книга «ПремудростиСоломоновой», написанная, как я показал выше (стр. 70), при Калигуле под свежимвпечатлением погрома 38 г. У автора, как мы видели, все время передглазами параллель между страданиями древних евреев в Египте фараонов истраданиями современных ему евреев в египетской диаспоре. Поэтому, если авторэтой книги после вводной фразы «Беззаконные полагали уже, что они превратили всвоих рабов священный народ» (17, 2) на протяжении трех глав (17-19) с особымудовольствием расписывает ужасающие подробности мук, ниспосланных Богом наегиптян, и блаженство, ниспосланное евреям, то в связи с остальной частью книгиу каждого читателя должна явиться мысль и надежда, что такая же участьпостигнет и в ближайшем будущем египтян и евреев, так как чаша еврейскогодолготерпения в это время уже переполнилась.

Вся эта литература, сопоставленная суниверсализмом и религиозной пропагандой евреев, заставляла ученых видеть вевреях какое-то чудо природы, какое-то сверхъестественное соединениенесоединимых противоположностей. Так, Эд. Мейер (G. d. A. III, стр. 21 слл.)говорит: «Картины страшного суда вызываются, главным образом, жаждой местиязычникам, а не томлением по таинству Божию. Ненависть к язычникам – оборотнаясторона стремления втянуть их в круг еврейства (такого стремления, как мывидели выше, у евреев почти не было! – С. Л.)… Ввиду своего бессилия вближайшее время евреи охотно хоть в фантазии погружаются в мечты об истребленииязычников…

Для еврейского национального духа (жаждамести) не менее характерна, чем проявляющееся в других писанияхуниверсалистическое мировоззрение… Такова уже вообще природа еврейства: самыевысокие и самые отталкивающие взгляды, величественное и пошлое помещаютсянепосредственно рядом друг с другом, нераздельно связанные, причем одно всегдаявляется оборотной стороной другого». Мы видели, что более глубокое изучениеявлений избавляет нас от этой красивой, но бесплодно-метафизической диалектики:если националистически настроенный народ старается обработать в свою пользуобщественное мнение окружающих (это и есть то, что называется еврейскойрелигиозной пропагандой), то это так же естественно, как то, что он горитжаждой мести к своим мучителям.

Впрочем, необходимо отметить, что ноты местиначинают звучать в еврейской литературе только в эпоху особенно тяжелыхпритеснений и, по справедливому замечанию Эд. Мейера, при этом евреи всегдаостаются в царстве фантазии, в области самоутешения и самоубаюкивания; никогдаевреи не проявляли своей жажды мести на деле, в каких-нибудь действиях.Объясняется это не «всепрощением», не «апостольской природой» евреев, аисключительно естественным подбором, своеобразно развившимся инстинктомсамосохранения.

Евреи, на протяжении почти всей своей истории,жили разбросанными среди иностранцев, составляя ничтожное меньшинство не толькоколичественно, но и качественно, так как им всегда противостояли «хозяевастраны», государственные организмы с выработанной военной, административной иполицейской системой, в которую они входили как иностранцы, т. е. какграждане II сорта, пользующиеся лишь отчасти покровительством закона. Если быевреи стали предаваться жажде мести по поводу каждой ежедневно испытываемой имиобиды; если бы они стали хотя бы в случае самых тяжелых гонений претворять этужажду мести в дело, то они, несомненно, были бы истреблены или принужденыутратить национальность уже на заре своей истории.

Действительно, все произведения литературы,проникнутые жаждой мести (интересующие нас псалмы, книга Эсфири, книга Юдифи),относятся большею частью ученых к Маккавейской и после-Маккавейской эпохе,т. е. считаются написанными под свежим впечатлением самых жестокихпреследований. Если некоторые ученые (Эд. Мейер, Робертсон-Смит) относят частьпсалмов и книгу Эсфири уже к персидской эпохе, то только потому, что уже в персидскуюэпоху, по их мнению, были такие же жесточайшие преследования, вызвавшие этулитературу. Во всяком случае, по справедливому замечанию такого знатокабиблейской литературы, как Каутцш (Die Apokryphen, I, 194), книга Эсфири быласоздана и читалась «в тяжелые времена угнетения и горя, когда национальноечувство евреев вследствие преследований чужеземных властителей подвергалосьглубочайшим оскорблениям. В эти времена книга Эсфири, благодаря своемусодержанию, служила источником утешения и надежды на новое чудесное спасение(ср. Эсфирь 9, 28)».