Вяземайт в затруднении оглянулся на Аснерда, тот оторвалвзгляд от головы Тулея, сделал вид, что любуется расписным потолком. Вяземайтразвел руками.

– Светлый тцар все делает… правильно. Придон бы так неделал, ну, тот, прошлый Придон. А сейчас все правильно и мудро. Особенно менявосхитил приказ отрубить головы тем двум мерзавцам! Красивый жест! Все так изапомнят, как благородство молодого тцара. Лишь немногие понимают истинныйсмысл…

Придон спросил хмуро:

– Какой же? Скажи, чтобы и я знал.

– Ты укрепляешь, – произнес Вяземайтзначительно, – неприкосновенность тцарской власти. Никто не смееткоснуться тцара, кроме другого тцара. Думаю, другие тцары это сразу поймут иодобрят. Мол, даже если тебя, Придона, кто-то зарежет и убежит в другую странуза наградой, то его вместо награды казнят. Верно?.. И насчет злословия о мертвыхты тоже хорошо сказал!.. По-державному. Даже об умершем тцаре нельзязлословить! Это в тебе говорит тцар, Придон. Мудрый тцар. Мне это нравится,Придон.

Придон пробормотал:

– Зато мне не нравится, что тебе это нравится… Но всеравно менять ничего не стану.

– И не надо, – ответил Вяземайт. – Ты в самомделе сказал и поступил мудро! Серьезно говорю, никаких мекленовских шуточек. Тывзрослеешь очень быстро, Придон. Надеюсь, ты успеешь до конца месяцапересмотреть и свое последнее… ребяческое решение.

На этот раз он не стал кланяться, по-дружески посмотрел вглаза, хлопнул по плечу и отбыл. Придон тупо смотрел на закрывшуюся за нимдверь: что за последнее решение? Лицо опалило жаром, защипало даже кончикипальцев, это организм догадался раньше его и устыдился до корней волос.

За спиной Аснерд громко хмыкнул. Раздражение и стыд ударилив голову Придона с такой силой, что захрипел, закашлялся, потом лишь прорычал вбешенстве:

– Что тебе не так?.. Что я делаю не так?

Аснерд смотрел с интересом, глаза воеводы оставалисьнепроницаемы, а лицо недвижимо, словно всматривался в далекую бескрайнюю степь.

– Все так, – ответил он равнодушно. – Ты жевидел, никто слова не сказал.

– Почему? – заорал Придон. – Раньше спорили,бурчали, не соглашались.

Аснерд подумал, сдвинул плечами.

– Раньше ты был чист, – ответил он медленно.

– А теперь?

Аснерд усмехнулся:

– А теперь… мудр.

– Мудр? И что, это плохо?

Аснерд подумал, ответил с еще большей неохотой:

– Придон, чего тебе надо? Мы не спорим. Мы идем затобой.

Он сказал, вроде бы сглаживая возникающий спор, даже голоспримирительный, на голову посреди зала и не смотрел вовсе, Придон с силой потеробеими ладонями лицо, почти выкрикнул:

– Прости, я не знаю, что со мной. Но со мной что-то, тыправ, хоть и молчишь! Раньше шли за мной… иначе. Сейчас потому, что таков долгартанина – идти за тцаром. Но я чувствую, что чего-то не хватает. Скажи,разве не прав, что велел зарубить предателей? Предательство поощрять нельзя!Даже у врага.

Аснерд кивнул, но как-то замедленно.

– Конечно, ты прав…

– Но? – потребовал Придон. – Что дальше? Ячувствую в твоих словах брешь размером с тот проход, через который ломились вЧерные Земли! Какой-то важный камешек, размером с гору, выпал!

Аснерд замедленно пожал плечами.

– Придон, ты сам не знаешь, чего ты хочешь. Мы вселюбили тебя. Теперь ты уже тцар, ты повел нас на Куявию. Мы рушим ее, какникогда еще… И говоришь ты и делаешь все правильно.

Придон сказал зло:

– Все равно у тебя это звучит как оскорбление!

– Ты стал слишком подозрительным.

Придон провел ладонью по лбу, сказал упавшим голосом:

– Возможно. Просто… что-то чудится в твоих словах. Илив тоне. И в том, как ты посмотрел на меня. Может быть, все не так, но мнечудится, кажется, я чувствую, что становлюсь не таким.

– Ты стал бессмертным, – сказал Аснерд. – Ужевсе заметили, что у тебя нет тени и что тебя нельзя убить. Твой брат, прости,был неуязвимым, но не бессмертным, а ты уже и тот и другой. Спасибо Итании…

– Не то, – возразил Придон. – Это все пришлокак-то… не так, что ли? Я бы раньше рехнулся от счастья! Ринулся бы завоевыватьвесь мир! А сейчас… Бессмертный, ну и бессмертный. Для меня гораздо важнеезавоевать одного человека, чем весь мир. Скажи, ты не одобряешь, что я сделал?

– С этими ворами? – переспросил Аснерд. –Одобряю. Но… скажи, только честно, только ли благородство артанина говорило втебе? Ну, когда велел отрубить головы?

Придон сказал рассерженно:

– А что же еще?

Аснерд отвел взгляд в сторону.

– Это хорошо. Прости, у меня просто тень промелькнулаперед глазами.

Он ушел, по большой дуге обойдя голову. Придон некотороевремя смотрел вслед. В черепе быстро-быстро проносились злые горячие слова,мелькали красочные образы, где огонь, блеск обнаженного железа, в ушах крики,треск, лязг, хрипы. Он сжал ладонями виски. Надо дотерпеть до конца войны… хотяте воры правы, теперь, когда Тулей погиб, она уже кончилась окончательно.Осталось только завоевать Итанию. Он все это сделает, надо только дожить доэтого времени. А для этого надо крепить свою власть вождя, тцара. Да никто непосмеет усомниться, никто не должен перечить. Государство сильно только присильном правителе. У Куявии был правитель слабый. Потому она и рухнула с такойлегкостью под его ударом.

Жар опалил лицо, кончики ушей и даже пальцев защипало. Таквот что имел в виду Аснерд! Он подумал, он решил, что он, Придон, казнил этихдвоих только потому, что ему нужно упрочить тцарскую власть вообще, ибо он,Придон, теперь тоже тцар. А тцары должны быть заодно. Даже когда воюют друг сдругом, в чем-то заодно.

Шаги Аснерда давно затихли, а он долго сидел с опущеннойголовой. Теперь сам не был уверен, только ли благородство заставило поступитьтак.

* * *

Он сидел, упершись кулаками в щеки, глаза уставились встолешницу, но не видели ни затейливый узор, ни две глубокие зарубки от еготопора. Мысль блуждала вяло, в груди странная пустота, даже опустошение. Исердце почему-то совсем не стучит, будто перестало биться.

В дверь заглянули, вошел смущенный Меклен, следом ввалиласьцелая толпа военачальников, лица новые, эти еще не видели голову Тулея. На этотраз с ними были Меривой и Франк.

– Прости, – сказал Меклен с раскаянием, – ятак ринулся готовить гробницу, что забыл про голову. Или тебе хочется побыть снею? Поговорить? Тогда я заберу позже…

Придон вяло качнул головой: