был теперь спокойным и ясным, немного усталым, словно она объясняла ребёнку понятную всем вокруг истину. — Если же мы забрели сюда по ошибке, то гнев Её будет заслужен, и, чем раньше прольётся он на наши головы, тем скорее мы сможем исправиться, вернувшись в те земли, в которых Она завещала нам жить.

— Ну, довольно! — взгляд старшей женщины, секунду назад добрый, ласковый, внезапно сделался острым, как бритва. — Среди всех еретических измышлений...

— Вопрос о том, что является ересью, а что — нет, не может быть еретическим по определению, — эхом откликнулась девушка.

Мелисса поморщилась и продолжила:

— Среди всех подобных измышлений твоя постановка вопроса отдаёт даже некоторой новизной. Невзирая на все знамения и поддержку, дарованные Фериссией, ты по-прежнему сомневаешься, а тем ли путём мы идём. Я...

— Сивелькирия тоже стоит уже не первую сотню лет, — возразила девочка. — Но мы ведь не сомневаемся, что это — рассадник греха? Если все твои жрецы верят твоему слову и не смеют тебе прекословить, будет резонным спросить: за Фериссию ли они стоят на самом деле или только лишь за тебя?

Мелисса набрала воздуху в лёгкие.

— Я слушала, когда ты говорила, — сказала она. — Теперь изволь и ты молча слушать, когда с тобою говорю я!

Нимфа склонила голову.

— Конечно, Мелисса, — было всё, что она сказала.

— Спасибо, — верховная жрица взирала на неё прямо-таки испепеляющим взглядом. — Итак, позволь мне сказать, что обряд, на который ты намекала сейчас столь нескромно, проводится только в крайних случаях. В нынешней же ситуации нам будет вполне достаточно...

Жрец, стоявший ближе других, поднял руку.

— Извини, Мелисса, я перебью, — сказал он.

Мелисса медленно повернулась к нему.

— Сай?..

— Видишь ли, твоё святейшество, — Сай выглядел не слишком уверенным, однако не отвёл глаз под пронзающим насквозь взглядом своей начальницы. — Я не могу сказать, чтобы девочка говорила всё правильно, — она молодая, и, видно, кровь ещё иногда ударяет ей в голову — однако, по сути она права. Я не хочу говорить ничего против тебя лично, однако в последнее время мы слишком уж увлеклись не тем, чем следовало бы. Мы сражаемся с ересью больше, чем сами живём по заветам Фериссии. Мы вышли на этот бой — я ещё могу понять, почему это дело воинов, но это никак не может быть делом жрецов. Теперь ты хочешь говорить за посёлок — может быть, это правильно, но, опять же, я бы предпочёл сначала услышать Фериссию в таком важном вопросе, а не действовать наобум. В общем, ты, конечно, прости, но я с девочкой.

Сай подошёл ближе и встал рядом с Димеоной. Та коротко на него оглянулась — молодой жрец похлопал её по плечу. Повисла напряжённая тишина.

— ...Спасибо, Сай, — ледяным тоном произнесла Мелисса. — Ещё кто-нибудь здесь с ним согласен?

Двое или трое жрецов сразу подняли руки, затем ещё несколько последовали их примеру. Я сосчитал — из одиннадцати священнослужителей, стоявших в первом ряду, за девочку проголосовали семеро. Мелисса с шумом втянула воздух.

— Ну, хорошо!.. — голосом, не предвещавшим ничего хорошего, сказала она. — Я надеялась, что мы сможем без этого обойтись, но, раз вы не оставляете мне выбора...

Она отошла от барьера и встала в центре лужайки, натоптанной уже Димеоной.

— Я явлю вам волю Матери, — произнесла она глубоким, грудным голосом. — Но не серчайте, если она окажется... Неудобной для вас.

Глава тридцать пятая, в которой совершается обряд призыва Фериссии

Мелисса выдохнула и встала прямее, плотно сжав губы и скрестив на груди руки, словно какое-то важное решение было, наконец, принято.

— Ну, хорошо, — сказала она, неприязненно глядя то на Сая, то на улыбающуюся Димеону. — Так и быть. Я надеялась, что нам удастся обойтись без... Представлений среди этой дикой земли, но, раз так... Пошлите кого-нибудь в лагерь, пускай принесут... Всё необходимое.

Сай кашлянул.

— Видишь ли, я вполне ожидал, что события могут... Э-м-м... Сложиться подобным образом, и заранее позаботился...

Под пристальным взглядом жрицы он сник — змеиные глаза той удерживали его лицо ещё какое-то время.

— Какая предусмотрительность, — сказала она без выражения. — Спасибо. В таком случае я готова начать.

Молодой жрец сложил руки рупором и, повернувшись спиной к барьеру, прокричал в темноту:

— Эй, Даг, Лори! Принесите Врата!

Ответом ему была тишина. Какое-то время более ничего не происходило, так что Сай даже занервничал и начал затравленно оглядываться на Мелиссу, посылавшую ему один колкий взгляд за другим. Наконец, послышались шлепки босых ног по грязи, и к жрецам вышли два парня. Облачением они не были похожи ни на воинов, ни на священнослужителей — вероятней всего, то были простые рабочие при храме. На плечах ходоки несли нечто вроде походного тента — несколько длинных жердей, завёрнутых в мятую мешковину. Поклажа выглядела довольно тяжёлой — бедняги сгибались под её весом.

Мелисса внимательно оглядела молодчиков, и затем ещё внимательнее — их ношу. Лицо её выражало удовлетворение.

— Врата чертога Фериссии, — сказала она утвердительно голосом, переходящим почти в мурчание. — Хорошо, можете готовить их к церемонии.