– Не будет следующих. Я погасил фальшивую ауру. Немедленно уносим ноги, пока можем.

Хадльберг, всё ещё в эйфории от победы, попытался спорить:

– Да что они нам? Наоборот, покрошим как можно больше.

– Командир прав, – поддержала магистра Айлин. – Ты зря считаешь выходцев с моей, – она вздохнула, – бывшей родины сплошь дураками. Теперь они знают, что в нашей группе сильный маг. И второй раз в ловушку не попадут. А клинок в клинок нас просто задавят числом. У нас самое большее сутки.

– Я бы дал часов двенадцать, – поправил Ислуин. – Так что берём от тракта прямо на север и по дуге тихо-тихо крадёмся как мыши. Всю ночь.

Хадльберг на это застонал: мало опять нелюбимые лыжи, да ещё и в темноте… Но возразить было нечего.

Предсказание магистра во многом оправдалось. Падишах, плюнув на политические последствия, перебросил через границу крупный воинский отряд. Патрули наводнили гномье пограничье. Без стычек удалось проскользнуть во многом благодаря тому, что искали в первую очередь по ауре, во всех магических школах считалось, что от магии крови укрыться до конца невозможно. И всё равно сначала четыре дня пришлось пробираться на север, а затем больше недели возвращаться к месту, где скрывались Энгюс и Эйдис.

Серёжка вела магистра очень точно, он до часа предсказал, когда они выйдут к стоянке. Ещё издали проверил, что всё в порядке. И всё равно все нервничали. Контрольный срок почти вышел.

Лагерь Энгюс расположил на вершине небольшого холма, спрятав палатку и костёр среди огромных валунов – много тысяч лет назад их притащил сюда ледник. Не зная точного места, пройдёшь мимо в двух шагах. Сверху же местность просматривалась хорошо, лес вокруг не очень густой. Ислуин был уверен, что обнаружили их давным-давно, но всё равно навстречу выходить не стали. Когда все трое поднялись на небольшую площадку между валунами, Эйдис вскочила от костра, где что-то мешала в котелке и с радостным криком бросилась обнимать брата.

В рассказах что у кого случилось, в хлопотах и обеде прошло два часа… И всё это время Ислуин с любопытством поглядывал на девушку и инквизитора. Это Хадльберг ничего не замечал, счастливый, что всё обошлось. От магистра не укрылись ни взгляды, которыми Энгюс и Эйдис обменивались украдкой, ни мимолётные касания руки рукой. Поэтому когда полугном с ходу, едва допев тарелку супа, задал вопрос:

– Место отличное, но когда и как мы планируем идти в Яван?

Для Ислуина ответ Эйдис стал не очень уж большой неожиданностью.

– Я не пойду в Яван. И на север уезжать не собираюсь.

Хадльберг как раз собирался подкинут в костёр полено, да так и застыл на середине движения, ошарашенно хлопая глазами.

– То есть как не поедешь?

– А так, – Эйдис сделала небольшой шажок назад и обняла Энгюса за талию. – Я остаюсь. С ним.

Хадльберг в ярости отшвырнул полено в сторону, чудом не попав в магистра или в Айлин. С гневом процедил в сторону Ислуина:

– Ваши штучки? – следующая молния взгляда полетела в сестру. – Ты с ума сошла? Тебя ищут…

Эйдис крепко сжала ладошками ладонь Энгюса, на мгновение прикусила губу и решительно ответила:

– Я выхожу замуж. Мне сделали предложение, и я согласилась. И лучше, пусть рискуя, я буду рядом с любимым человеком – чем остаток дней проведу, забившись в какую-нибудь щель.

Хадльберг аж захлебнулся слюной и прошипел:

– Будешь прятаться по щелям в Империи. Ты уверена, что этот твой муж сумеет тебя защитить?

Ислуин бросил на инквизитора вопросительный взгляд. Тот беззвучно ответил: нет, она не знает, кто я такой на самом деле. Эйдис всё так же решительно ответила:

– Ну и пусть. Неважно где, неважно как. Главное, что мы будем вместе и обязательно вместе сумеем победить. Любую беду и любую неприятность.

Серебристым колокольчиком прозвучал весёлый смех Айлин:

– А ведь здорово вышло. Судьбу за судьбу. Вы подарили новую жизнь мне и обрели новое счастье сами. Поэтому уверена, что у вас всё получится.

Глава 3. Балаган для императрицы

Империя, Восточные провинции. Октябрь – ноябрь, год 499 от сошествия Единого.

Перед тем как посольство императрицы должно было выехать из столицы на переговоры с ханжарами, Харелт ходил мрачный как туча и срывался на всех и каждого. Отпускать жену он не хотел вообще, сразу после свадьбы тем более. Но и не поехать она не могла. Обязательным условием со стороны ханжаров будет передать им часть Безумного леса, чтобы главная святыня – Радуга-в-огнях – оказалась на их территориях. Без этого они просто не согласятся на союз. Император, канцлер и все остальные были готовы отдать хоть весь Безумный лес целиком, пусть с этими проблемными землями голова болит у ханжаров, а легионеры пригодятся и в других местах. И тут возникала проблема. Если принять новые земли в Империю мог любой чиновник или офицер, то отдать часть территорий мог лишь император лично, на крайний – случай кто-то из его семьи. Но пока в семье были только Харелт и Лейтис, и поэтому с послами северян заменить императрицу оказалось некем.

Перед отъездом супруги спорили едва ли не до хрипоты. Муж хотел навязать жене в сопровождение чуть ли не целую армию. Лейтис отказывалась. Во-первых, осенью чем больше отряд, тем сложнее передвигаться. Особенно на востоке страны, где зима приходит раньше и куда суровей, чем в метрополии. Во-вторых, за императрицей будут охотиться. И если сепаратисты из северных провинций стараниями лорда Кингасси утихли и успокоились, а интерес разведки того же Бадахоса был делом привычным, то недобитые Чистые братья жаждали отомстить. Многочисленные секты Тёмных с началом войны тоже проснулись. Небольшому отряду легче затеряться, и скрытность будет самой надёжной защитой. При этом по соседним дорогам пойдёт ещё несколько точно таких же отрядов – даже если кто-то догадается, то это затруднит покушение. Императорский штандарт они поднимут лишь на границы провинции Эллистон, самой последней перед Безумным лесом, а там все отряды уже соединятся в единый кулак. В итоге Харелт всё же уступил, лишь потребовал, чтобы помимо профессиональных охранников из гвардейцев, магов и пятерых присланных Раттреем телохранителей, жена захватила с собой ещё хотя бы двоих человек. Дайви и Уллехана, которые по такому случаю оба получили чин центуриона гвардии. Молодой император рассудил, что если эти люди уже один раз рискнули жизнью, пробираясь через заслоны Чистых братьев в осаждённую