уголка рта потянулась ниточка слюны, порыв ветра донёс неприятный запах: побочным эффектом заклятия было то, что жертва переставала контролировать испражнения. Полугном поморщился и попросил:

– Нельзя его чуть в сторону отвести? А я пока здесь пошурую.

Ислуин на это фыркнул, доедать кашу в окружении трупов полугном не побрезговал, но приказал вознице:

– Иди до поворота, затем ещё двадцать шагов и стой жди меня.

Лишённая воли жертва тут же вскочила и механическим шагом ожившего голема бодро двинулась в указанном направлении. Магистр отправился следом.

Заклинание позволяло сходу ломать большинство разновидностей ментальной защиты, заодно выпотрошить из памяти даже те детали, которые жертва видела или слышала лишь мельком. Но пользовались им редко, и не только из-за сложности и больших затрат энергии. Откат вызывал у мага чудовищную головную боль. Уже когда Ислуин вернулся к телеге, виски ощутимо ломило, а через час придётся где-то делать привал и пережидать приступ. Поэтому от вида лучившегося довольством Хадльберга сейчас просто тошнило.

– Домин Ислуин, повезло, так повезло. Половина груза – сушёное мясо, концентрат сушёных овощей и залитая салом каша. – Магистр вяло кивнул. Сумка-хранилище и два мешка. С учётом огромной силы полугнома запас можно утащить на три-четыре недели. – Смотрю, вас это не радует?

Ислуин пожал плечами, и потёр виски.

– Ну почему же? Должно же в нашей ситуации быть что-то хорошее?

С лица полугнома мгновенно будто стёрли улыбку.

– Что вы узнали?

– Сколько там собрал Маргейр?

– Четыре или пять хирдов.

Магистр мысленно присвистнул и тут же пересчитал в более привычные в последние годы имперские подразделения. Двенадцать – пятнадцать тысяч. По совокупной мощи как минимум равны полному имперскому легиону. Может, и больше, если пехотинцы как следует экипированы и прошли полноценное обучение, а магистраты собрали для них магов и инженерные части.

– Солидно. А тут как раз Шахрисабзс сунулся, – усмехнулся Ислуин, – Совет горных мастеров удачно нашёл, куда применить оказавшуюся в его распоряжении армию. Не стал собирать войска по магистратам, а сразу двинул хирды, доставшиеся от Маргейра. Я так понимаю, когда армия гномов мгновенно выбила всех врагов с Яванского тракта и вычистила приграничье, кто-то из генералов падишаха решил контратаковать, не посоветовавшись и не подумав о последствиях. Двинул вперёд тумены. В общем, теперь уже не важно. Между гномами и падишахом началась полномасштабная война.

Ругался Хадльберг минут десять, витиевато, на всех известных ему языках. Понятно, с чего непонятный отряд диверсантов ловили спустя рукава. Не до того было в общей неразберихе. Зато теперь примутся всерьёз.

***

К лагерю, где ожидали Энгюс и девушки, добрались только на следующий день к обеду. И мешки вышли прямо-таки неподъёмные, и приступ-откат оказался куда сильнее, чем ожидали: слишком уж магистр перенапрягся, когда потрошил память возницы.

Ислуин с помощью серёжки заранее предупредил, что они на подходе, но в лагере их встретила картина совсем непривычная. Обычно, стоило им показаться, Эйдис с радостным возгласом бросалась к брату. Энгюс и Айлин старались держаться невозмутимо, но и они не скрывали облегчения, что разведчики вернулись из очередной вылазки невредимы. Сегодня же… Лагерь на этом месте поставили давно, больше недели, поэтому обустроили как следует. Палатки чуть в стороне, а возле кострища, растопившего снег до земли, положили два бревна для сиденья. Так было, когда четыре дня назад магистр и полугном уходили в рейд. Сейчас палатки оказались на прежнем месте, на огне жарились три небольших тушки. Но перед костром лежало всего одно бревно, на нём сидела растерянная и растрёпанная Айлин. Рядом стояли такие же растерянные Энгюс и Эйдис. По другую же сторону костра чернело вытянутое пятно золы и обугленных щепок.

Ислуин и Хадльберг скинули мешки на снег, отцепили лыжи. Поскольку остальные так и молчали, магистр подошёл и спросил:

– Что у вас такое случилось? Что вы замерли аки грешники, ослеплённые светом Единого? Если я правильно помню ваши священные книги, Энгюс.

– Правильно, правильно, – вздохнул инквизитор и потёр переносицу. – И даже почти в тему подобрали место из Жития. Девушки надумали к вашему возвращению сварить праздничный обед. Как-никак Зимнепраздники начались. А я удачно поймал трёх кроликов.

– Мы тушки разделали, а потом у меня костёр не разжигался, – жалобно произнесла Айлин. – Я мучилась, мучилась. Потом как в сердцах на него ругнулась…

– Костёр загорелся, и бревно вместе с ним. Раз – и нет. Хорошо мы за спиной стояли.

Все трое с надеждой посмотрели на магистра. Ислуин несколько секунд внимательно всматривался в Айлин. Потом охнул, сел на бревно рядом с девушкой и обхватил голову руками.

– Рэган меня убьёт. За новую родственницу. И Лейтис тоже. Когда мы вычищали всё, чем Айлин изуродовали в школе… Я же мужчина, ну с чего Грань взяла за эталон нормы именно меня?

– Полукровка? А в остальном… – первым сообразил Энгюс.

– Полукровка, – вздохнул Ислуин. – И нет, по части здоровья идеально. Всё как и положено у девушки. Причём эльфийская часть генов доминантна, включая увеличенную по сравнению с людьми продолжительность жизни. Идиот! Если меня повесят – будут правы.

– Дочь?

– Кузина. Или… нет, сводная младшая сестра. Причём точно по материнской линии. И это ещё хуже.

Инквизитор расхохотался в голос, смеялся так, что заболело в животе. Поскольку магистр по-прежнему сидел, молча обхватив голову руками, объяснять так ничего и не понявшим спутникам пришлось тоже Энгюсу.

– Ну почему же. Её Величество новой родственнице будет рада. А вас, Айлин, поздравляю. Вы теперь Высокая принцесса эльфов.

Девушка оторопело посмотрела на Энгюса и сидевшего рядом Ислуина, немного подвинулась в сторону – вдруг накатившее сумасшествие заразно. Хадльберг, напротив, быстро принялся что-то высчитывать, шевеля губами. Потом спросил:

– Родственница императора. Эльф – Голос императора. Высокий принц, оказывается. Логично для такого политического брака. Ну что же, вы были правы, когда обвинили нас в близорукости. Я так понимаю, перед нами отец императрицы?

– А он вам не сказал? – Энгюс снова расхохотался. – Ну да, кер Ислуин не любит щеголять своим местом при дворе. Я бы сказал, своё положение в Империи наоборот скрывает.

– Кто бы говорил. Сам такой, – огрызнулся магистр, – и тут же прикусил язык… было поздно.

Эйдис сделала шаг к жениху, обняла его, посмотрела в глаза и медоточивым голосом спросила:

– Да? И что такого мой мужчина от меня скрывал? Нет, я тебя люблю в любом виде. Но всё же интересно.