– Девушка. Это для мага я не очень стар. По вашим же меркам годами я прожил не одну жизнь. И мне хватает информации смело утверждать: затеявшие дело с Крепостью света – полные недоумки. Помимо прочего, говорю со знанием дела. Время – слишком опасная штука, чтобы с ним играть. А единственные, кто более-менее разбирался в этом вопросе, ушли с Нэрсис к Радуге. Примерно конец Второй войны. Это я знаю точно, говорил с участником тех событий. Нэрсис, помнится, хоть и ветреная немного была девчонка, особенно если вспомнить некоторые её выходки на первом курсе, и как ей тогда от меня за них влетело… но девочка крайне талантливая. Только даже она всё-таки не смогла учесть всё до конца. А крепость Света – это вообще Третья война, когда толковых магов с образованием давно не осталось.

Остальные потрясённо воззрились на магистра. Хадльберг аж выронил на снег ложку, которой хотел снять пробу – не заварились ли уже травы в котелке. С трактатами по истории были знакомы все, про сдвиг по времени между мирами знал лишь Ислуин. Поэтому, учитывая его высказывание о последнем ректоре Академии как о знакомой девчонке, возраст эльфа выходил просто ошеломительный. Ислуин на это хитро улыбнулся самым краешком рта: оговорку он допустил ненамеренно, но почему бы не воспользоваться для авторитета?

– Живые создания реагируют совсем иначе, чем мёртвая материя. Насколько я могу предположить, пещера – что-то вроде клети лифта в шахтах. Пока она «на поверхности» – время в ней наше, внешнего мира. Когда нужно связаться с этой Крепостью света – в неё заходят, активируют механизм, и пещера «опускается» в ускоренное время. Я это к тому, что можете посмотреть на Эйдис, как действует такое вот «погружение». А ведь она была ребёнком, с ещё пластичным организмом, и её защищал артефакт одного из Великих мастеров. Да и провела она в ускоренном потоке совсем недолго. Взрослых поток неизбежно сломает, вдобавок у нас минуло полтора – два столетия, и временные деформации в крепости намного сильнее. Хорошо если эти «герои добра», – на этих словах магистр презрительно хмыкнул, – просто не выдержали и передохли. Как бы нам не попались совсем уж чудовищные химеры. Впрочем, Энгюс, вы всё равно правы и мы всё равно пойдём. Иного пути выбраться у нас нет.

Инквизитор кивнул, пошарил в костре палкой, вороша дрова, чтобы пламя разгорелось поярче, и добавил:

– Повезло, что вы с нами, кер Ислуин. Подозреваю, ломать печать на входе будет непросто. Нам известно что-то про единство всех светлых рас…

– Ну, я примерно представляю, как работало мышление напыщенных дураков Света, – презрительно фыркнул магистр. – С этим, думаю, проблем не будет вообще. Единство – это наверняка представители всех народов и полукровки. У нас полный комплект. За гнома же, – он подмигнул, – будет Эйдис. Серёжка обманет любую охрану недоучек.

***

К нужному месту добрались всего за день. И даже поднялись по хребту до широкой площадки, от которой наверх шла полоса каменной осыпи из больших и малых глыб. Если присмотреться, можно понять – несколько веков назад здесь было что-то вроде гигантской вырубленной лестницы или, скорее, спуска уступами. Уцелела нижняя часть, где и поставили палатки. Лезть в крепость решили на следующий день. Хадльберг, который два раза бывал здесь с отцом, объяснил, что отыскать вход в пещеру можно только в определённое время суток.

Утром лагерь собирали быстро, завтракать пришлось наспех разогретой вчерашней кашей. Зато к рассвету все стояли готовые напротив высокого пика, напоминавшего каменную пирамиду. Вправо и влево величественно темнела полоса горного хребта. Вот ночной воздух посерел, медленно переливаясь из чёрного в голубой. Солнце облило алым сначала верхушки дальних пиков. Спустя несколько минут лучи подобралось к исполинской пирамиде, в тени которой ждали путники. И все ахнули: гора на самом деле оказалась двумя вершинами, близко расположенными друг к другу!

– Расщелину между пиками видно только на рассвете и со стороны старой лестницы. Не знаешь – и не догадаешься, – пояснил Хадльберг. – Это наш ориентир, но видно его всего два – три часа после восхода

Ислуин на пробу кинул по окрестностям с десяток поисковых щупов. Особо не маскировал, поэтому Айлин смогла их увидеть и заворожённо провожала взглядом. Обретённой магии она радовалась словно ребёнок любимой игрушке. Со стыдом признаваясь: всегда мечтала, но корддами чародейство недоступно – обратная сторона искусственно повышенной устойчивости к магии. Закончив работу, магистр щёлкнул пальцами, на снег посыпались искры, остаточный эффект распада сканирующего заклятья.

– Очень интересно. Без ваших слов я бы даже не обратил внимания. Но если у меня из памяти не выветрился курс по геологии, лестницу занесло из очень далёких мест. То же пространственное искажение превратило в пыль часть горы. И? – посмотрел он на полугнома.

– Прямо в хребте небольшая долинка. Видимо, появилась вместе с расщелиной, естественным путём такого не бывает. Попасть можно единственной дорогой через тоннель под горой. Но с этой стороны полно ущелий и пещер. Расщелина между пиками – единственный ориентир, по которому можно отыскать вход в нужный нам сквозной туннель в долину. Необходимо подниматься по лестнице строго до определённой ступени, на которой эта расщелина между пиками будет видна строго на север-восток-восток. От этой ступени не сбрасывая высоты уходим вправо. Без этого можно годами лазить по округе и искать вход в туннель, тут полно отрогов, у них на склонах уйма пещер.

– Тогда предлагаю поторопиться, – согласился магистр. – Подниматься нам час при самом лучшем раскладе. Ведите, домин Хадльберг.

Туннель оказался длинным и неприятным. Породы содержали что-то вроде гипса, стены покрывала влага, закрашивая камень грязью. Айлин уже на входе случайно задела рукавом и начала ругаться, мутная кашица в парку въедалась сразу и накрепко, попробуешь просто стряхнуть, извазюкаешься ещё больше. Проход был извилистым, низким – в самом высоком месте не больше трёх метров, и холодным. Внутри постоянно гулял ветер, воздух пропитался сыростью, стоило входу скрыться из виду, как сразу стало зябко. Долина была совсем иной. Небольшая, вытянутая, тёплая. На склонах и на земле вовсю зеленела трава, кажется, собрались распускаться какие-то цветы. Не зима, а скорее весна. Так и тянуло сбросить куртки, лечь, отдохнуть…

Путники замерли возле входа, ощетинившись клинками. Если кто-то надумает напасть, сделает это именно сейчас. Пока гости расслабились от резкого контраста. Лишь когда магистр закончил проверку и опустил мечи