– Совершенно верно, – согласился Ислуин. – Бывшая столица Подгорной республики. Я бывал здесь. И не думаю, что с тех пор долину успели сильно перестроить. Гномы, – усмехнулся магистр, – народ консервативный. Давайте за мной. Нам, как мне думается, стоит заглянуть в сердце Тингветлира.

Идти пришлось долгим и кружным путём, старательно прячась, заслышав очередную химеру. Остаток магии Ислуин потратил, чтобы заговорить наконечники, и поддерживать маскирующий полог уже не мог. Выбравшись из очередного переулка, Айлин всё-таки не сумела сдержать любопытства, показала на фрески, разукрасившие дом напротив, и негромко поинтересовалась у Эйдис:

– Слушай, объясни мне. Что в этом городе такого? Похоже на Ставангр, там всё даже получше выстроено. Но ты с братом как сообразили, что попали в Тингветлир, аж подпрыгнули. И сейчас сами не свои. Ну, древняя столица, что в ней такого?

– Ты не понимаешь, – с жаром ответила Эйдис. – То здание в центре – это Архив памяти. Его невозможно повредить или уничтожить, он хранит всё когда-либо придуманное гномами. Все чары, всё, что мы утеряли из-за Второй войны – оно осталось там. Плюс Архив давал и другие возможности, например, после отступления из Тингветлира у гномов втрое сократилось число магов.

– Тихо, – шикнул магистр.

Остаток дороги пришлось идти молча, хотя у Айлин и осталась куча вопросов, а Эйдис просто жаждала излить свои познания. За квартал от красной площади Ислуин неожиданно для остальных сам громко сказал:

– Всё. Энгюс, можете убирать свою «Тень лжи». Я дотянулся до Архива, – и, не скрываясь, вышел из переулка на центральную улицу.

На него сразу же кинулась очередное чудище – толпа из двадцати полуметровых карликов, связанных между собой чем-то вроде пуповины. Но пробежав всего с десяток шагов, карлики один за другим начали надуваться, лопаться и рассыпаться радужной пылью. Магистр весело прокомментировал:

– Особенность большинства химер – они как губка впитывают магию. Потому боевые чары действуют на них с ограниченной эффективностью. Но Архив – это родственник Радуги-в-Огнях, бесконечная энергия. Обожрались.

– Жаль, остальной город так вычистить нельзя, – вздохнул Энгюс.

Магистр на это развёл руками: увы. Стоит отойти подальше, и опять рассчитывай на внутренние резервы и силовые линии.

Вблизи здание Архива выглядело ещё более странно. И не только тем, что гномы оставили стены без штукатурки, а гранитные блоки даже не отшлифовали. Не было и обязательных для каждого административного сооружения колонн с разукрашенными капителями. Вход – и тот всего один, простая щель в стене два на два метра размером.

Изнутри Архив оказался не менее странным. Планировка представляла вписанный в прямоугольник внешних стен овал, упирающийся почти в крышу. По периметру шла галерея, разделяющая овал и прямоугольник. Несмотря на отсутствие окон, было светло, потолок то ли излучал мягкий рассеянный свет, то ли хорошо отражал какой-то яркий источник света в центре постройки – перегородки чуть-чуть не доставали до перекрытия крыши. В стене овала были закрытые двери, но магистр махнул рукой – нам туда, и быстрым шагом зашагал в другой конец здания. Остальные молча последовали за ним.

У второй торцевой стены в овале была всего одна дверь. Стоило магистру подойти близко, как вроде крепкое на вид дерево рассыпалось трухой, а железные детали разлетелись облаком ржавой пыли. Эйдис чихнула, Айлин удивлённо уставилась на Ислуина. Чары эльф сплёл настолько быстро и незаметно, что девушка ничего не почувствовала, хотя была уверена – если не понять, то увидеть она должна обязательно. Всё так же молча магистр скрылся в дверном проёме. Его спутники ненадолго замешкались: благоговение Эйдис и Хадльберга перед Архивом передалось и остальным.

Наконец решились, вошли – и замерли. Большая пустая комната заканчивалась исполинским, до верхней границы стены, зеркалом. Странным зеркалом – отражались пол и стены, хорошо просматривались отбрасываемые тени, но людей словно и не существовало. За исключением Ислуина, который стоял в центре, обнимал хрупкую светловолосую девушку в белой тунике и что-то шептал ей на ухо: в зеркале видно было обоих.

Как долго все стояли молча и неподвижно, никто так и не понял. Но вот незнакомка словно растворилась в воздухе. Магистр повернулся к товарищам – по его щекам текли слёзы.

– Её звали Сова, – голос звучал глухо. – Та, кого я мечтал назвать своей женой... Но не успел. Она погибла во время охоты на последнего из тёмных эльфов в сто пятнадцатом году от первого вторжения орков. Это место – не только хранилище знаний гномов, это ещё и Зеркало памяти. Здесь можно один раз встретить кого-то очень тебе дорогого. Или ненавистного. Сказать ему то, что не успел, услышать то, что не смог когда-то услышать. А затем проститься навсегда. Только солгать перед Зеркалом нельзя, вы оба скажете друг другу именно правду из самой глубины души, а не то, что вам хотелось бы – вольно или невольно.

Некоторое время все переваривали услышанное. Айлин всё-таки решилась спросить:

– Сто пятнадцатый год… Это больше трёхсот лет назад. И вы помните Лес ещё до вторжения… Сколько вам на самом деле исполнилось?

Магистр грустно улыбнулся, плечи поникли. На мгновение хотел было сказать правду, но всё-таки не решился: это давно не его личная тайна. Потому ограничился печальным:

– Много. Куда больше, чем я иногда хотел бы, – неожиданно он повеселел: – А знаешь, девочка, судьба права. Сначала Лейтис, потом ты. Чтобы было, зачем и для кого жить дальше. Ну что? Кто-нибудь хочет тоже обратиться к Зеркалу?

Энгюс помотал головой и скрестил руки на груди, чтобы точно не возникло сомнений:

– Боюсь, что нет. У нас не так много душевных сил, чтобы пройти через подобное испытание.

– Тогда ладно. Идём дальше.

Магистр повёл рукой, и зеркало исчезло. За ним оказалась знакомая кладка неотшлифованных гранитных блоков, и щель дверного проёма в следующую комнату-пятиугольник, в центре которой стоял метровый куб постамента и огромная каменная чаша. Причём если в первый момент показалось, что чаша именно стоит – то стоило глазу приноровиться к мерцанию разноцветных сполохов, становилось понятно, что чаша и куб есть единое целое. Чаша оказалась не пуста: в неё было налито пламя всех цветов радуги. Огонь кипел, выбрасывал языки – но в остальном вёл себя как жидкость.

– Вот он, Архив памяти. Второй из центров мира. Воплощение огня.

– А первый – это Радуга-в-Огнях, – догадался знакомый с вопросом Энгюс. – Воплощение воды. Интересно, а остальные? Они по логике вещей тоже должны