Они смотрят на него, все трое, на лицах все тот жеблагоговейный трепет. Почти страх. От этого взгляда наваливается усталость,хотя он понимает, что по-другому, наверное, и быть не может. В свое время точнотак же смотрел на него и его давний друг Ричард Слоут.

— Пошли, — говорит Джек. — Все в машину. Доведем дело доконца. — Да, они должны поторопиться, потому что некий одноглазый господин тожестремится добраться до Тая. Мистер Маншан. «Глаз короля, — думает Джек. — Глазаббала. Вот что имела в виду Джуди… Мистер Маншан. Кем бы или чем бы он вдействительности ни был».

— Не хотелось бы оставлять байки на обочине, — говоритНюхач. — Кто-нибудь может подойти и…

— Никто их не увидит, — заверяет его Джек. — Три или четыреавтомобиля проехали мимо, пока мы стоим на обочине, но ни один человек даже невзглянул в нашу сторону. И вы знаете почему.

— Мы уже начали переход, не так ли? — спрашивает Док. — Эторубеж. Граница.

— Опопанакс, — отвечает Джек. Слово самопроизвольно слетаетс губ.

— Что?

Джек берет биту, присланную Таю Ричи Секссоном, и садится напассажирское сиденье патрульной машины.

— Это значит пора. Давайте поскорее покончим с этим делом.

И вот банда Сойера выступает в последний поход — попроложенному в лесу проселку-просеке, ведущей к «Черному дому».

Яркий полуденный солнечный свет быстро тускнеет до сумраканоябрьского вечера. Среди подступающих к проселку деревьев ползают, бегают идаже летают черные тени. Джек полагает, что бояться их нечего. Это всего лишьфантомы.

— Ты собираешься перезарядить «ругер»? — спрашивает сзаднего сиденья Нюхач.

— Нет. — Джек смотрит на револьвер безо всякого интереса. —Думаю, больше он мне не потребуется.

— А к чему нам готовиться? — нервно спрашивает Дейл.

— Ко всему, — отвечает Джек. Одаривает Дейла безрадостнойулыбкой. Появившийся перед ними дом не обретает форму, а, наоборот,расплывается, колеблется перед глазами, что не радует. Размерами он то непревышает обычный фермерский дом, то становится необъятным, как небоскреб. Ещекажется, что он уходит в лес на многие мили. И он издает низкий гул, похожий наголоса.

— Будьте готовы ко всему.

Поначалу ничего не происходит.

Вчетвером они вылезают из патрульной машины Дейла и встаютперед ней, словно позируя для групповой фотографии, призванной украсить чей-токабинет. Только фотограф должен стоять на крыльце «Черного дома», потому чтоони смотрят на него, а оно пустует, если не считать привалившегося столба сощитом, на котором вновь написано: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». На этом щитекто-то нарисовал череп маркером «Мэджик». А может, фломастером. Берни? Какой-топодросток, решившийся подойти к дому? Дейл много чего творил в семнадцать лет,не раз рисковал жизнью, сжимая в руке баллончик с краской, но он сомневается,что череп — произведение подростка.

Воздух тяжелый, застывший, как перед грозой. И дурно пахнет.Но мед, похоже, отсекает основную вонь. Из леса доносится утробный звук, какихДейлу слышать не доводилось. «Гроо-о-о-о».

— Что это? — спрашивает он Джека.

— Не знаю, — отвечает Джек.

— Я слышал лягушек-быков, — говорит Док. — Они издают такиезвуки, когда хотят спариваться.

— Здесь не Эверглейдс.[128]

Док сухо улыбается:

— Но и не Висконсин, Тото. Если вы этого еще не заметили.

Дейл заметил многое. И что дом не удерживается в фокусе ичто иногда кажется огромным, словно слившимся из множества домов. Город,размером с Лондон, под единой крышей. А ведь есть еще деревья. Старые дубы исосны, березы, напоминающие костлявых призраков, клены, все они — не редкость вздешних местах, но ими список не ограничивается. Между ними встречаютсякакие-то диковины, отдаленно напоминающие баньяны. Они способны перемещаться?Господи, Дейл надеется, что нет. Но в любом случае они что-то шепчут. Он в этомуверен. Слышит, как слова пробиваются сквозь гудение в голове, и это неприятныеслова. Слова, от которых мурашки бегут по коже.

Убейих… сьешьих… ненавидьих…

— Где собака? — спрашивает Нюхач. В руке он уже держиткольт. — Эй, песик! У меня есть кое-что для тебя! Иди сюда, получи!

Пес не приходит, а вот из леса доносится рычание, и рычащийзверь уже ближе: «ГРО-О-О-О-О-О». Деревья продолжают шептать. Дейл смотрит надом, который вдруг выбросил этажи в небо, ставшее белым и холодным, и голова унего идет кругом.

Вроде бы Джек хватает его за локоть, чтобы поддержать. Ноэтой помощи недостаточно. Начальник полиции Френч-Лэндинга отворачивается отДжека, сгибается пополам и блюет.

— Хорошо, — слышит он голос Джека. — Все правильно. Избавьсяот лишнего. Как ты, Док? Нюхач?

Громобойная двойка заверяет его, что они в порядке. Пока этоправда, но Нюхач не знает, сколь долго его слова будут соответствоватьдействительности. Желудок все сильнее дает о себе знать. «Ну похвалюсь яхарчишками, что с того? — думает он. — Если верить Джеку, Бернсайд мертв,следовательно, возражать не будет».

Джек ведет их к крыльцу, ногой отбрасывает щит с надписью:«ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». Щит падает в сорняки, надписью и черепом вниз.Дейл вспоминает, как Джек плюнул в ворона. Его друг изменился, помолодел, унего явно прибавилось сил.

— А вот мы собираемся войти, — говорит Джек. — И войдем всемчертям назло.

Поначалу, однако, кажется, что ничего у них не выйдет.

Дверь в «Черный дом» не просто закрыта. Между нею и двернойкоробкой нет и щелочки. Более того, вблизи создается впечатление, что дверьпросто нарисована.

За их спинами, в лесу, зарождается крик. Дейл подпрыгивает.Крик становится все пронзительнее, рассыпается маниакальным хохотом. И вновьвоцаряется тишина.

— Туземцы нервничают, — комментирует Док.

— Может, через окно? — предлагает Джеку Нюхач.

— Нет. Мы войдем через дверь.

Произнося эти слова, Джек уже поднял биту Ричи Секссона.Теперь опускает ее. Издалека доносится жужжание, которое усиливается с каждойсекундой. Дневной свет, и без того слабый в этом странном лесу, меркнет ещебольше.