Этот-то Моисей и был учителем Орфея» (fr. 3Fr._4; по греческой легенде, Мусей был не учителем, а учеником Орфея). «КогдаМоисей вырос, он научил египтян многим полезным вещам: кораблестроению, машинамдля кладки камней, египетскому вооружению, оросительным и военным орудиям; онже изобрел и философию» (fr. 3 Fr._4).

Далее, Артапан приписывает Моисею изобретениеегипетской религии и затем продолжает: «Моисей чтился жрецами наравне с богами,ему дали имя „Гермес“ за то, что он дал им толкование („герменею“) иероглифов»(fr. 3 Fr._6). Затем Моисей совершает победоносный поход в Эфиопию. «Эфиопы,хотя и были врагами, так полюбили Моисея, что усвоили от него обычай обрезания,и не только они, но и все египетские жрецы» (fr. 3 Fr._10; по противоположномувзгляду антисемитов, евреи, наоборот, заимствовали обрезание от египетскихжрецов). «Моисей ударил посохом по Нилу, и река стала такой многоводной, чтозалила весь Египет. Отсюда берут начало разливы Нила» (fr. 3 Fr._28).

Далее, целый ряд нравоучительных изречений ипредсказаний в духе еврейской религии был выпущен в свет под именем стариннойгреческой пророчицы Сивиллы; ряд поучительных стихов такого же характера былвложен в уста Фокилиду, Эсхилу, Софоклу, Еврипиду, Филемону и Менандру, былисделаны обширные интерполяции в произведения историков – Феопомпа, Гелланика,Гекатея и др.* *См. Шюрер, о. с. 553—629.

И к этим подделкам нельзя подходить с меркой иоценкой нашего времени. И псевдоэпиграфика, и интерполяции были широкораспространенным приемом в древней литературе, чему в высшей степениспособствовало отсутствие печатного станка. В древности было самым обычнымявлением выпускать книгу под чьим-либо громким, чужим именем, особенно подименем писателя седой древности. Особенно в моде это было как раз дляпропаганды новых религиозных учений. Так, учения орфической религиозной школыбыли изданы под именем мифического Орфея и т. п. Точно так же иинтерполяции с политической или религиозной целью были обычным явлением вдревней литературе, начиная уже с Гомера (некоторые части «Каталога Кораблей»заведомо вставлены позже, в эпоху Лисистрата, с политической целью).

Таким образом, еврейские литераторы толькоследовали в этом установившимся тогда повсюду литературным нравам – они были нелучше и не хуже других. Их преемники – христианские литераторы пошли по ихстопам. Слова Иосифа Флавия об Иисусе (Atn. XVIII, 33) несомненнаятенденциозная христианская интерполяция. Таким образом, надо иметь крайнепредвзятые взгляды, чтобы видеть в этих фальсификациях какую-то специфическуюеврейскую особенность, как поступает, например, Бек (Boeckh, Gr. Trag. Princ.p. 146), говоря: ученые евреи подделали много стихов славнейших из греческихпоэтов, по причине скорее бессовестного, чем благочестивого коварства,присущего еврейской природе (impia magis q. pia fraude, hebraerum nat. insita).

Если отбросить морализирующие и оценочныерассуждения, то Фрейденталь (о. с. 189—194), в общем, прав, говоря, поэтому поводу: «Всякое время и его произведения должны быть разбираемы по егособственным принципам, чужая мерка неприложима… Псевдоэпиграфика проникла веврейский эллинизм из Греции. Древнееврейская литература не знаетпсевдоэпиграфов… У греков, наоборот, искусство литературногофальшивомонетчества так же старо, как их проза. Первым пустившим его в ход былникто иной, как сам благородный Солон (Piut. Sol. 10), который в патриотическихцелях интерполировал Гомера.

За ним следует пресловутый Ономакрит, который,согласно древней традиции, не только провинился в таком же преступлении поотношении к Гомеру, но также написал гимны, предсказания и оракулы, ложноприписав их Орфею и Мусею; его обман был обнаружен, и он был изгнан Гиппархом.Но только после Ономакрита эта литература разрослась столь пышным цветом, чтоГеродот часто был вводим ею в обман, Аристофану она давала материал для самыхвеселых его шуток, а Платону – для горьких жалоб. Но можно ли сравнитьпсевдоэпиграфику геродотовского и платоновского времени с нелепо-шарлатанскойпсевдоэпиграфикой александрийского времени, обязанной своим происхождениемтщеславию, корыстолюбию и партийным проискам?..

Нет ни одной интерполяции, сделанной еврейскимэллинистом, нет ни одного псевдоэпиграфа, который не имел бы греческогопрототипа в интерполяциях поэтов и прозаиков, в подложных письмах, декретах,оракулах и предсказаниях, в орфических и сивиллиных стихах, в подложныхлирических, драматических и гномических произведениях, в религиозных,исторических и философских трудах. Достаточно представить себе хотя быбесконечное количество столь чреватых влиянием христианских псевдоэпиграфов,апокрифических евангелий и Деяний Апостольских, подложных откровений и писемвплоть до Исидоровых декреталий и еще более поздних подлогов».

Напрасно только Фрейденталь, ослепленныйеврейским национализмом, утверждает, что древнееврейская литература не знаетпсевдоэпиграфов: все Пятикнижие, поскольку оно приписывается его составителямиМоисею, – грандиозный псевдоэпиграф, вернее – три или болеепсевдоэпиграфов, составленные в разное время и умышленно приписанныесоставителями их одному и тому же человеку – Моисею. Таким образом, евреи былине лучше и не хуже греков: псевдоэпиграфика характерна для литературных нравоввсей древности.

Более серьезным является вопрос о прямойфальсификации, о заведомом, ни на чем не основанном измышлении историческихфактов. Здесь уже нельзя ссылаться на греческую историческую литературу, вкоторой, правда, были обычным явлением жонглирование случайными аналогиями,наивные этимологии, легкомысленные, ненаучные выводы и обобщения и т. д.,но заведомое измышление исторических фактов все же не было обычным. Наоборот,представители еврейской светской историографии все, исключая одного толькоДеметрия, обвиняются в подобных искажениях, причем такое обвинение бросается имне только учеными, относящимися к евреям несочувственно, но и такимнационалистически настроенным еврейским ученым, как Фрейденталь; и онхарактеризует работу этих историков как «беспочвенные измышления», как«ответную ложь», как «смелые выдумки и заключения».

Ввиду высоких научных достоинств книгиФрейденталя и ввиду того, что от него, как от националистически настроенногоеврея, менее всего можно было бы ждать слишком сурового отношения к еврейскимисториографам, его мнение получает в нашем вопросе особый вес. Вот почемупрежде, чем перейти к разбору вопроса о еврейской фальсификации, необходимо познакомитьчитателя с мировоззрением Фрейденталя.