Велев мне помыть овощи, Аликс очень бережно достала из выдвижного ящика какой-то предмет. Это оказался набор из шести профессиональных поварских ножей. Почти все они выглядели так, будто ими можно резать толстенные куски мяса, как масло.

– Они нам точно понадобятся? – спросил я удивленно.

– А как же! Мои малыши… – любовно проворковала Аликс. – Я привезла их из Бордо. Везде езжу с ними. Осторожней, они острые. Я их сама регулярно точу.

Это почему-то показалось мне страшно сексуальным.

– Вау! – произнес я внезапно осипшим голосом и кашлянул. – Звучит впечатляюще. Может, когда-нибудь покажешь, как ты это делаешь?

Аликс перебросила волосы за плечо и пристально посмотрела на меня. Я постарался скрыть свое возбуждение, но она, похоже, все равно поняла, что со мной происходит. На ее губах появилась насмешливая улыбка.

– Ты бы хотел на это посмотреть?

Знала бы она, как я хотел…

– Почему бы и нет? – ответил я подчеркнуто небрежно. – Не каждый же день получаешь возможность понаблюдать, как работает повар мишленовского ресторана.

Аликс хмыкнула.

– К тому же, – я продолжал защищаться, осознавая беспомощность своих оправданий, – этого требует справедливость. Ведь ты уже видела меня за работой.

«Полуголого», – мысленно прибавил я. Вероятно, Аликс тоже вспомнила тот эпизод. Ее щеки стали того же цвета, что и кончики волос.

– Мы готовим вместе, – строго сказала она, взяв себя в руки. – То есть ты не только понаблюдаешь за процессом приготовления, но и примешь в нем непосредственное участие. А ножи я наточила заранее.

– Ладно, – произнес я невинно. – Только дай мне, пожалуйста, не самый острый, если не хочешь, чтобы пришлось вызывать «Скорую».

Аликс рассмеялась:

– Высокая вероятность пожара, опасность ранения… Свидание обещает быть интересным.

С этими словами она придвинула ко мне нож, похожий на любимое орудие серийного убийцы. Я взялся за рукоятку кончиками пальцев.

– Спасибо.

– Попробуем создать для тебя умиротворяющую атмосферу, чтобы ты не нервничал.

Аликс что-то потыкала у себя в телефоне, и из блютуз-колонки, стоящей на прикроватной тумбочке, полилась приятная гитарная музыка.

Пока я мыл помидоры, стручковую фасоль, желтый перец, огурцы, салат и артишоки, Аликс замесила тесто.

– Его можно купить и готовым, – сказала она, но по ее тону я понял, что она не слишком высокого мнения о пирогах из покупного теста.

Вскоре маленькая квартирка наполнилась ароматами прованских трав, оливкового масла и лука. Деревянные разделочные доски, на которых мы резали овощи, Аликс тоже привезла из дома. Когда речь шла о кухонной утвари, ее, очевидно, могло устроить только самое высокое качество.

Пока мы работали, расстояние между нами постепенно сокращалось. Это было одновременно и сладостно, и мучительно. Сосредоточенно сведя брови и покусывая нижнюю губку, Аликс кромсала овощи с такой скоростью, что я не успевал следить за ее рукой.

Мне тоже было необходимо сконцентрироваться, чтобы не отрезать себе палец, но ее присутствие меня отвлекало. Время от времени она тихонько подхватывала мелодию, звучащую из колонки. А пару раз я даже заметил, что она слегка покачивает бедрами в такт.

– Ты всегда готовишь под музыку? – спро-сил я.

Аликс резко повернулась ко мне, как будто только сейчас вспомнила о моем существовании, и кивнула, свободной рукой заправив за ухо прядь волос.

– Я сделала себе несколько плейлистов под разные блюда и настроения. – Заметив мою озадаченную мину, она пояснила: – Настроение очень важно для меня, когда я готовлю. А музыка помогает как бы растушевать окружающий мир, отключить ненужные мысли и просто жить. Здесь и сейчас. Я это еще подростком поняла.

Взгляд Аликс устремился куда-то вдаль, за окно, причем я не сомневался, что в эту минуту она видела не только безоблачное антибское небо. Я понял, о чем она говорит. Пока ее руки виртуозно резали овощи, лицо было задумчивым, мечтательным. Может, готовка служит ей своеобразной арт-терапией? Способом убежать от реальности? Но от чего именно?

– Не могу этого толком объяснить, но у меня определенные блюда схватывают или отражают определенные состояния души, – рассеянно продолжила Аликс. В следующую секунду она снова посмотрела на меня, и ее взгляд прояснился, хотя лоб был по-прежнему нахмурен. – В ресторане я, естественно, готовлю, что заказали. Для этого у меня есть стандартные плейлисты. Но когда я одна и могу расслабиться, я подбираю себе музыку под настроение.

– И какое оно у тебя сегодня?

Сейчас плейер играл песню Колби Кэйллат «Bubbly»[12]. Все предыдущие композиции тоже были веселые, бодрые. Женщины пели под гитару. Что-то звучало поэнергичнее, что-то поспокойнее, но во всем ощущалась радость жизни. Хорошо, если Аликс чувствовала себя со мной именно так. Это было взаимно.

– Чистое счастье! – призналась она, подтверждая мое предположение.

Сердце подпрыгнуло у меня в груди, как каучуковый мячик. Мы посмотрели друг на друга, широко улыбаясь, и время на секунду остановилось. А Колби Кэйллат продолжала петь о том, как по всему ее телу бегают мурашки, когда она видит веселое лицо любимого человека.

Аликс оказалась права. Впервые в жизни я прислушался к тексту песни и был вынужден признать, что эта музыка действительно очень соответствует моменту. Прямо магия какая-то.

Почти все время, пока мы готовили, я стоял, как болван, тем не менее мы в конце концов отправили тарт в духовку и наполнили большую миску пестрым салатом из овощей, крутых яиц и тунца, после чего вместе накрыли на стол. Разливая белое вино по бокалам, Аликс пояснила:

– Оно прекрасно подойдет к обоим нашим блюдам.

– Полностью доверяю тебе в этом, – ответил я и, поймав на себе ее вопросительный взгляд, добавил: – Я ничего не понимаю в винах.

– А я неплохо разбираюсь в них, но не потому, что они мне очень интересны. Просто мои родители – виноделы, – произнесла Аликс как бы невзначай, но я заметил, что ее голос зазвучал холоднее.

Вероятно, у нее неважные отношения с семьей. Мне следовало иметь это в виду на всякий случай.

Пока мы болтали, по комнате распространился такой аромат, от которого у меня потекли слюни. Когда тарт с помидорами, цукини, луком и козьим сыром был извлечен из духовки, я пришел в восторг.

– Прямо как с картинки в кулинарной книге! Аликс, ты настоящий мастер!

– Я только приготовила тесто, в остальном это твоя работа. Ты имеешь полное право хотя бы немножко собой гордиться.

Я махнул рукой:

– В моем исполнении получилось бы далеко не так красиво.

– Неважно, как блюдо выглядит, – возразила Аликс. – Главное, чтобы было вкусно.

Мы уселись за крошечный столик у окна. Здесь едва хватало места для двух человек. Свежий бриз шевелил занавеску и играл волосами Аликс. Запах морской соли и старой каменной кладки смешивался с ярким ароматом еды и вина.

– Bon appétit![13]

Аликс положила мне несколько ложек салата рядом с куском пирога и застыла в напряженном ожидании.

– Я что – подопытный кролик?

Она кивнула:

– Я хочу посмотреть, понравится ли тебе. В моей работе это самое интересное.

Устоять перед ее сияющими глазами и широкой улыбкой было невозможно. Я отправил в рот кусочек пирога. Прожевал его. Проглотил. Широко раскрыл глаза. Сочетание насыщенного овощного вкуса с нежностью расплавленного сыра идеально дополнялось сладковатой ноткой, которую давал карамелизированный лук.

– Это так прекрасно, как будто у меня на тарелке солнце, – сказал я и, тут же откусив еще, блаженно вздохнул.

– Теперь попробуй с вином.

Снова отправив вилку в рот, я сделал глоток и был удивлен тем, как по-новому раскрылся вкус сыра. Дожевав, я повторил недавние слова Аликс:

– Чистое счастье!

Когда мы посмотрели друг на друга, ее глаза стали еще больше. Она поняла, что я возвращаю ей комплимент, который она сама мне сделала. Мы оба пропали. Сорвались и полетели кубарем с горы. Или, может, я ошибался?

Не видя ничего, кроме синевы ее глаз, я понимал: тормозить поздно. Во всяком случае, мне. Я уже не смогу держаться от нее на расстоянии. Присутствие этой девушки камень за камнем разрушало мою внутреннюю стену, и я уже не сопротивлялся. Мне вдруг просто захотелось счастья, а Аликс делала меня счастливым. Что тут могло быть неправильного? Разве я просил слишком много?

«Да, – прозвучало в моей голове. – Ты ведешь себя как эгоист. Подвергаешь ее опасности. А сам ты, кстати, можешь потерять все, что построил за последние годы».

Но ее мягкий взгляд… Ее рука, незаметно