Хилари в молчании стояла, а потом вдруг протянула руку,вытащила две белые розы из огромного венка, покрывавшего крышку гроба, и далаодну Александре. Та стала плакать и шептала, что хочет, чтобы мамуляпроснулась, потому что в закрытом ящике нельзя дышать. Казалось, она знает, чтоее мама умерла, но не хочет принимать этого к сведению. Даже маленькая Меганразревелась, и няне пришлось вынести ее на улицу.

Стояла солнечная зимняя погода. Казалось, даже природаотдает дань Соланж, провожая ее. Все, что было связано с Соланж, всегда былонаполнено светом, цветами и солнцем: огнем пылали ее рыжие волосы, ярко сиялизеленые глаза, теплом дышала мягкая улыбка.

Артур на лимузине отвез детей домой и поехал на кладбище,чтобы проследить за дальнейшей церемонией. Потом он заехал на Рикерс-Айленднавестить Сэма. Он привез ему белую розу, такую же, как Хилари взяла себе иАкси.

Когда Артур входил в камеру — высокий, худой, бледный, вчерном костюме, со шляпой в руке, то был похож на посланника Смерти; отчасти оним и был. Сэм посмотрел на друга и содрогнулся.

— Я подумал, что ты захочешь это иметь.

Он протянул розу, и Сэм дрожащими пальцами взял ее.

— Как девочки?

— Неплохо. Хилари опекает сестер. Она как бы взяла насебя роль матери.

Сэм опустился на стул и обхватил голову руками, не выпускаяцветка, пахнувшего смертью, печалью и похоронами. Для Сэма больше несуществовало радости любви к Соланж, не существовало радости жизни. Ончувствовал, что всему пришел конец.

Это действительно было так. Сэм, лежа в своей камере, днем иночью думал только о Соланж. Даже дочери казались ему теперь очень далекими. Онзадавал себе вопрос: насколько сильно они будут его ненавидеть впоследствии,когда поймут, что он убил их мать? Это сделало бы невозможным какое-либообщение с ними.

Все теперь было окрашено в черный цвет. И жизнь потеряласмысл. Сэм уже говорил это Артуру, считавшему, что прежде всего в данный моментнадо думать о девочках. «Но что я могу им дать? — размышлял Сэм. —Свои долги? Свою вину? Свои дурные привычки? Свое беспредельное раскаяние?..»Он был уверен, что дочери никогда не найдут ему оправдания.

— Я думал о твоих детях, Сэм.

Артур откашлялся и, молясь в душе, чтобы у друга не возникловозражений, продолжил:

— Я хотел бы продать все украшения Соланж, чтобысобрать хоть какие-то деньги для девочек, да и тебе потребуется немало нагонорары адвокату, если мне удастся уговорить тебя взять хорошего защитника.Что касается меня, то сам я от тебя ничего не возьму. Нужно будет толькокомпенсировать фирме мое отсутствие.

Артур был далек от мысли заработать на защите Сэма ипо-прежнему не имел желания брать на себя роль его адвоката. Сэм убилединственную женщину, которую он когда-либо любил, пожалуй, даже боготворил, и,какими бы ни были тесными узы их дружбы, Артур не считал возможным защититьего. Однако Сэм и слышать не хотел никаких доводов на этот счет.

— Ты согласен?

Сэм повернул к нему бледное небритое лицо:

— Я не возражаю. Если это поможет девочкам, продавай.Тебе нужны ключи от нашего сейфа в банке?

— Я уже их нашел. Соланж все содержала в исключительномпорядке.

Сэм лишь кивнул, не в силах ответить. Там не могло не бытьпорядка — ведь она была необыкновенной женщиной. Но теперь это не имело значения…она покинула их… в том ящике, который на глазах Артура всего пару часов назадопустили в землю. Воспоминание об этом не покидало Артура и создавало вокругнего атмосферу печали, которую Сэм явственно ощущал.

— На этой неделе я этим займусь.

Артур хотел располагать возможно большей суммой для защитыСэма и помощи девочкам.

Процесс был назначен на июнь, до этого времени дочерям Сэманадо было обеспечить содержание. Кроме того, немалых денег потребовало быпсихиатрическое обследование Сэма для подтверждения его невменяемости в моментсовершения преступления. Только в этом Артур видел возможную зацепку длязащиты.

Полгода казались громадным сроком. Няня вела себя с детьмине слишком ласково. Соланж никогда не была разборчива с нянями, потому что всевремя проводила дома и сама заботилась о дочерях.

Особенно грустными стали для малышек рождественскиепраздники. В отсутствие обоих родителей они их встречали, по существу, каксиротки.

Артур на Рождество взял Александру и XI мари в ресторан наленч, но это было скорее удручающее, чем радостное событие. Александра тоже этопочувствовала. Она с серьезным видом глядела то на Артура, то на сестру,наконец с огорченным и смущенным видом спросила:

— Почему ты злишься на дядю Артура?

— Я не злюсь.

Хилари подняла глаза от тарелки и взглянула на младшуюсестренку.

— Злишься. Ты отдернула руку, когда он хотел до тебядотронуться.

— Ешь индейку, Акси, и не говори глупостей. Хилари,казалось, не слышала музыки, которую в зимнем саду отеля «Плаза» игралискрипачи. Она была погружена в собственные мысли, и Артур жалел, что Марджорине составила им компанию, отдав предпочтение обеду в «Колони Клабе» сколлегой-юристкой. Он умолял ее пойти вместе, но Марджори решительноотказалась:

— Меня не интересуют эти дети, и тебе тоже не следовалобы водить их в ресторан. Ты им не родня, пусть привыкают к той ситуации, вкоторой оказались.

— В таком возрасте? Ведь им восемь и пять лет. Сейчасвсе-таки Рождество. Хоть это мы можем для них сделать…

— Я не хочу об этом слышать. Если тебе нравится,разыгрывай из себя благодетеля, но меня в это не впутывай.

После этого разговора Артуру пришлось одному вести напраздничный обед Хилари и Александру.

Непримиримость Марджори к девочкам была продолжением еенеприязни к семье Уокеров вообще и неодобрительного отношения к частымсовместным обедам мужа и Соланж в частности. Она не то чтобы ревновала, ейпросто не нравилось французское изящество супруги Сэма и то, что сам он актер,хотя и популярный.

Сэм в рождественские праздники не виделся с девочками. Ему неразрешили им позвонить, хотя он и так не стал бы этого делать, он был слишкомподавлен, чтобы думать о чем-то другом, кроме Соланж и последствиях своегопреступления.

Артур пытался показать другу фотографии дочерей, но тот наних не реагировал — все время говорил только о Соланж и о прошлом, без концавспоминая свои грехи, ошибки и проступки. Он напоминал старика, чья жизнь ужепозади.

Старания Артура привлечь его внимание к проблеме защиты напредстоящем процессе были безуспешны. Сэма это, похоже, не волновало, он частоговорил, что заслуживает самого сурового наказания. Артура такие разговорыотнюдь не вдохновляли.