Сэм снова повернулся к другу:

— А я могу увидеть девочек?

На глазах у него выступили слезы… Его маленькие ангелочки…его малютки… Как он мог оставить их сиротами? Лишил их мамы, мамы, с которой имбыли бы обеспечены счастливое детство, идеальная жизнь, мамы, которая ихобожала, которая всегда была с ними. Это она их всегда целовала, обнимала,купала, укладывала спать, играла, читала им книжки, а теперь…

Одна мысль об их будущем вызывала у него содрогание. Сэмзадавал себе вопрос, сможет ли позаботиться о них, когда выйдет на свободу. Нораздумывать об этом не имело смысла. Как бы там ни было, это его долг, ведь,кроме него, у них никого не осталось на свете. Артур посмотрел на него судивлением:

— Ты действительно хочешь их повидать здесь?

— Нет, наверное, нет… — Сэм говорил едва слышнымшепотом. — Я просто думал… Я хотел попробовать объяснить… Хотя бы Хилари…

— Ты сможешь это сделать и потом. Прежде всего надовытащить тебя отсюда.

— Думаешь, тебе это удастся?

Сэм впервые об этом спросил. Артур не хотел внушать другуложных надежд.

— Я думаю, у кого-нибудь другого это получилось былучше, чем у меня.

— Не важно. Я уже сказал тебе, Артур. Я хочу, чтобыменя защищал только ты.

— Думаю, что это будет нелегко… для любого адвоката…Честно тебе говорю, Сэм.

Артур понимал, что все-таки должен сказать ему правду.

— Тебе придется ссылаться на умопомрачение… состояниеаффекта… Ты во всем признался, вопрос ясен, да и за последние пару лет тызаработал себе соответствующую репутацию.

Пришло время признать горькую правду. Артур давно хотелуказать Сэму на то, как чертовски глупо тот поступает. Он ненавидел Сэма заболь, причиняемую мм Соланж, но, с другой стороны, они были друзьями, к то мужеуспех пришел к Сэму так стремительно и был таким бурным, что он, вероятно,просто не сумел с ним совладать. Сэм стал звездой, когда ему еще не было итридцати. Ему пришлось оправдывать ожидания почитателей, а кроте тога, бытьмужем и отцом.

Он заплатил за это высокую цену, но Соланж неизмеримобольшую. Многих переживаний и проблем Соланж Сэм просто не замечал, потому чтобыл слишком занят собой и своей карьерой и в последние годы стал эгоцентричными избалованным.

Даже его дочери это замечали. Александра недавно сказалаАртуру:

— Когда папа дома, мы должны о нем заботиться, а то оночень сердится. Нашему папе нужно внимание.

Соланж постоянно им это говорила, объясняя, что не надодосаждать папе, когда он устал, что лучше угостить его чем-нибудь: шоколадкой,фруктами, или спеть ему только что выученную с мамой песенку. Все домашниепривыкли во всем потакать папуле.

А теперь девочки потеряли и Соланж, и Сэма. Артур думал обэтом всю дорогу, пока ехал к себе в офис. Он по собственной инициативе решилпозвонить крестным и выяснить, не проявят ли они интерес к судьбе детей.

Но крестными в основном были известные актеры, выбранныеиз-за громких имен, и никто из них не выказал участия к детям. Их гораздобольше интересовало, почему Сэм это сделал, сошел ли он с ума, спровоцировалали его Соланж, когда будет процесс… но никто не спросил, что теперь будет сдетьми.

В итоге Артур понял, что рассчитывать на них не приходится.Он решил иметь в виду сестру Сэма, но пока, учитывая сто пожелание, не стал ейзвонить.

Затем Артур занялся проверкой банковских счетов Сэма, чтобысориентироваться в его делах. Их состояние привело его в ужас. Сэм тратил все,что зарабатывал, — главным образом на шикарную жизнь и любовниц. Он взялкрупную ссуду в счет будущего гонорара за очередной спектакль, но это не решалопроблемы его долгов. Денег едва хватило бы на зарплату няне и горничной вближайшие несколько месяцев до окончания процесса, Дети оказались в критическойситуации, а Артур вспомнил, что Соланж не один раз об этом заговаривала смужем. Она всегда хотела, чтобы Сэм подумал о девочках и откладывал деньги наих образование. Но вместо этого он покупал ей драгоценности и шубы, а сколькотратил на других женщин — одному богу известно. Сэм слыл щедрым человеком и никогдане скупился, если был при деньгах.

Но теперь, в итоге, у него осталось десять тысяч долларов вбанке и сто тысяч долга. К сожалению, часто оказывается, что о друзьях знаешьслишком мало. Артур сожалел, что в свое время не поговорил с Сэмом более суровопо поводу его денежных дел. Он никогда не предполагал, что Сэм настолькобезответствен. Сейчас эта беспечность поставила его детей на грань катастрофы.

Артур попытался поговорить с Марджори, сокрушаясь о судьбебедных детей, в надежде вызвать в ней сочувствие. Но, к его большомуразочарованию, Марджори отнеслась к несчастью в семье Сэма с холоднымлюбопытством, в основном интересуясь подробностями убийства. Она была лишенасострадания.

На протяжении следующих нескольких дней Артур редко виделсяс женой, он был целиком занят судьбой Сэма и девочек, отбивался от настырныхрепортеров, не дававших покоя даже детям, и готовил похороны Соланж — большенекому было это делать.

Похороны были назначены на третий день после трагическогопроисшествия. Два дня гроб был выставлен для прощания, а затем состояласьзаупокойная служба. Артур удивился, что пришло столько людей, многие прибыли нетолько из уважения к Сэму, но и потому, что знали и любили покойную.

— Она была очаровательна… изумительно красива… Сэм неведал своего счастья… Ей следовало тоже быть актрисой… фотомоделью… Какойвеликолепной матерью она была… Иметь такую жену — большое везение… Настоящаяфранцуженка… Потрясающая женщина… Непонятно, почему он это сделал… Она безумноего любила…

Подобные фразы все звучали и звучали. Артур сидел о первомряду с девочками и их няней, пытаясь сдержать слезы. Хилари, притихшая инапряженная, сидела рядом с ним. Один раз она подошла к гробу, посмотрела намать, поцеловала ее и вернулась на свое место, словно парализованная горем иболью утраты, но Артуру прикоснуться к себе не позволила и вообще никого к себене подпускала. Она только крепко держала за ручку Александру, которая всеспрашивала, почему мамуля спит в ящике, покрытом белыми розами. Артур самзаплатил за все цветы. Он не хотел трогать денег Уокеров, хотя речь и шла опохоронах матери девочек.

Александра считала, что Соланж очень похожа на Белоснежку,съевшую отравленное яблоко. Она спрашивала у сестры, когда мама проснется ипридет ли папуля поцеловать ее.

— Нет, она так и дальше будет спать, Акси, —шепнула Хилари. В этот момент органист заиграл «Аве, Мария».

— Почему?

— Потому. Помолчи немного, — приструнила Хиларисестренку, крепче сжала ее ладошку и побледнела словно полотно, наблюдая, какмимо проносят гроб с телом матери.