Или возьмем, к примеру, пабы именуемые «The Nag’s Head», или «Голова старой клячи», а их по всему острову разбросаны десятки, если не сотни. Один из них расположен аккурат в центре сухопутного Лондона, посреди района Ковент-Гарден, но есть такая версия, что он напоминает нам о том кусочке истории Королевства, когда джентльмены носили треуголки и повязки на одном глазу, плевались табаком прямо в окладистую бороду, а хоронили их не на приличном деревенском кладбище посреди желтых нарциссов в идиллической старой доброй Англии, а прямо в набежавшую волну. То есть паб этот напоминает нам об их бесшабашном пиратском прошлом. Вообще пиратская жизнь – это, наверное, весело, типа нашего «эх, однова живем!» – и ну во все тяжкие. Однако сколько свободой и мужским братством в море ни наслаждайся, а домой, на остров, все же тянет, ведь там вкусный ростбиф, крепкий эль и мягкие девушки, а не жесткая коза в трюме, что особенно важно после нескольких месяцев в море. И это в море пират сам себе и король, и судья, и прокурор, а дóма пиратов красиво развешивали на виселицы на берегу Темзы за их пиратские преступления. Вот и бороздили пиратские корабли вокруг острова в поисках укромного места для высадки, чтоб ни один таможенник или полицейский не заметил, сколько вкусного они награбили и контрабандой на остров притащили, и не схватили их. И вот как бы пираты искали такое место, если бы не их сообщники на берегу, которые давали подельникам на корабле секретный сигнал с берега, что уже можно. А тем сигналом был свет от фонаря, привязанный к шее старой клячи. Кляча медленно выгуливалась по краю прибрежных утесов и светила лучиком надежды в ночи. Вот так голова старой клячи и стала путеводным пиратским маяком, ну и как после этого не почтить ее память вывесками на половине пабов Королевства? То-то же!

Ну и главное, – если вам хочется прочувствовать философию и атмосферу настоящего английского паба, ради бога, не ходите в туристические места, а ищите local pub, паб для местных, затерянный в тихом спальном районе Лондона, а лучше за его пределами. Местный паб – это вам не паб посреди Трафальгарской площади, где один турист доедает фиш-н-чипс, произведенный в промышленных масштабах, сидя на коленках у другого туриста. Миллионы туристов накормить – это конвейер, а не паб, где в нем взяться философии?

Местный же паб – что твоя деревенская завалинка где-нибудь в российской глубинке. Это ленивые толстые коты, неспешные разговоры про спорт, политику и внуков, и одни и те же лица десятилетиями, только колорит английский. Например, коту тут строят трон и зовут его Нельсон, а не Барсик, потому что паб называется «Адмирал», сами догадайтесь какой. Да еще одно отличие от русской завалинки – это обязательная пинта чего-нить очень английского в руках у всех, но отнюдь не пьянки для, а исключительно для поддержания приятной беседы. Такие вот островки английской самобытности попрятаны во глубине спальных кварталов, и просто сердце кровью обливается, когда такие пабы становятся убыточны и закрываются, потому что их завсегдатаи умерли, а их дети разъехались в другие районы и уступили место эмигрантам, которым вера спиртное пить не велит.

А вы знали, что еще не так давно английские пабы предназначались исключительно для мужчин? Одинокая девушка в пабе практически до конца 70-х была совсем даже некомильфо и легко могла быть обозначена, как loose woman, что легко ассоциируется с loose horse, в смысле только отвяжи эту лошадь, так она тут же пойдет слоняться где попало и делать, что не положено. Приличная же леди, как всем известно, должна сидеть дома, как привязанная, утирать носы детям и готовить вкусный воскресный ростбиф с запеченными овощами, а во всякие вертепы разврата, например в паб – ни ногой.

Но разъяренная жена даже снаружи паба – то еще удовольствие. Только, понимаешь, бедняга-муж в предвкушении вытянул губы трубочкой, чтобы вкусную пену со своей кружки отхлебнуть, глянь, а эта зараза уже под окном маячит и выразительно так скалкой по руке похлопывает, чисто полицейский. Вот поэтому многие пабы даже закрашивали или занавешивали окна, чтобы все эти жены снаружи не могли видеть, как их уставшие мужья пропивают семейный бюджет внутри. Шутки шутками, а некоторые особо выдающиеся джентльмены умудрялись погулять в пабе так, что потом неделю детей кормить было нечем, поэтому правительство начиная с 1830 года вводило все новые и новые ограничения на продажу алкоголя, сокращая время работы пабов. Раньше-то была красота, пей – не хочу, хоть до самого утра, а теперь паб обязан закрыться в полночь, а некоторые и того раньше. Будете в пабе, осмотритесь внимательно: где-то около стойки висит корабельный колокол, в который хозяин паба ударит за 15 минут до закрытия. Удар этот означает, что у джентльменов осталось 15 минут, чтобы допить свою пинту пива и живо – по домам, к женам и детям.

А потом и вообще – пришли суфражистки и давай причитать про женские права и долой дискриминацию, мол, мы тоже хотим ходить, куда хочется, пить, что не велено, а вместо футбола в пабе про свое, про девичье сплетничать. А если кому-то усатому жрать хочется, то пусть сам себе и готовит свой ростбиф. Ну, делать нечего, пришлось им в пабах строить специальные загончики для женщин по принципу «девочки – налево, мальчики – направо», чтобы леди своим видом не смущали неокрепшие умы джентльменов и не выносили им мозг подсчетом выпитого. А потом и эти перегородки поломали, все стали равны и произошло великое воссоединение полов в пабах, которые перестали быть чисто мужским заповедником. Теперь в Англии остался всего один оплот мужской солидарности – джентльменские клубы для избранных, туда до сих пор девочек дальше швейцара не пускают, но это уже отдельная страшная сказка на ночь.

А тут и сказочке конец, а кто слушал, – может собирать чемодан и лететь в Лондон, проверять теоретические знания на практике. Будете заказывать в пабе пиво, помните, что каждый приличный английский паб, если он старше 100 лет, хранит в своих сундуках парочку страшных сказок на ночь. Поболтайте с хозяином паба, он с удовольствием поделится своими историями, вроде вот таких.

Давным-давно, когда герцог Веллингтон еще не изобрел резиновые сапоги, а говядину, запеченную в слоеном тесте, еще не назвали в его честь, в городе Лондоне, неподалеку от королевского дворца, построили для королевской охраны The Officers Mess, что в переводе банально означает «Столовка для офицеров», ибо, как известно, война войной, а обед должОн быть по расписанию. Это вот сюда в 1720 году приходили красавцы офицеры в шикарных красных мундирах Mess Dress, отставляли саблю и садились пить пиво, читать книжки, обсуждать прекрасных леди и играть в шахматы, короче, всячески расслабляться после службы. Владельцы паба шепотом рассказывают, что даже сам беспутный король Джордж Четвертый в перерывах между загулами в Брайтоне, бывало, заскакивал сюда по-простому так, на кружечку пива с бравыми героями-офицерами герцога Веллингтона, которые разнесли в пух и прах этих французских гренадеров при Ватерлоо. Тут при слове «френчи» полагается презрительно плюнуть на пол.