Блондиночка выглядела смущенной. Не бог вестьчто, но вполне миленькая. И с чего это Эмили так ее ненавидит? Я сегодня целыйдень моталась по городу, выслушивала ее поучения, пыталась запомнить сотни лици имен – так что тут я даже спрашивать не стала.

Эмили поднялась и, подбоченясь, заглянула вкорзину. С пола мне было видно, что там лежало около двух дюжин юбок – разныхцветов, из разных тканей и разной длины. Неужели она даже не намекнула, чтоименно хочет? Не сказала, для чего это ей нужно – для делового обеда,теннисного корта, а может, для того, чтобы на пляже надевать поверх купальника?Что подойдет лучше: шифон или хлопок? И откуда это можем знать мы?

Казалось, что сейчас я получу ответ. Эмилиподнесла корзину к дверям кабинета Миранды и осторожно, с почтением поставилаее на ковер недалеко от меня. Сев на пол, она начала вынимать из нее юбки –одну за другой – и раскладывать их вокруг нас. Вот изумительной ажурной вязкиполотнище радикального цвета фуксии – от Селин; жемчужно-серая юбка с запахом –от Кельвина Кляйна; черная замша, расшитая по низу черным же бисером, – отсамого мистера де ла Ренты. Там были красные юбки, юбки цвета небеленогополотна и сиреневые, юбки из кашемира, юбки с кружевами. Длина нескольких былакак раз такой, чтобы элегантно покачивать ими у самых лодыжек; другие былитакие короткие, что напоминали колпачки от зубной пасты. Я взяла одну, длинойдо середины икры, красавицу из коричневого шелка, приложила ее к талии – но ееширины хватало только на одну мою ногу. Еще одна юбка опустилась на пол облакомтюля и шифона – казалось, она была сшита для светского раута на свежем воздухегде-нибудь в Чарлстоне. Потом показалась линялая джинса с огромным коричневымкожаным ремнем, потом нечто серебристое – полупрозрачный чехол и прозрачная, вморщинках, легкая верхняя юбка. Что же это такое?

– Похоже, юбки – это пунктик Миранды, а? –сказала я, чтобы хоть что-то сказать.

– Вообще-то нет. У нее есть некоторая страстьк шарфам. – Эмили избегала смотреть мне в глаза, как человек, признающийся, чтоподцепил лишай. – Это одна из ее причуд, о которых тебе следует знать.

– Да ну? – произнесла я, стараясь, чтобы вмоем голосе звучало удивление, но не озабоченность. Страсть к шарфам? Я любилаодежду, сумки, туфли – как любая другая девушка, – но не могла бы назвать этострастью. И что-то в голосе Эмили подсказывало мне: тут все не так просто.

– Да, ей, конечно, может в том или ином случаепотребоваться юбка, но по-настоящему она любит шарфы. Знаешь, это что-то вродефирменного знака. – Она посмотрела на меня. По моему лицу было видно, что я непонимаю, к чему она клонит. – Ты ведь помнишь ее на собеседовании?

– Ну конечно, – быстро соврала я, чувствуя,что не стоит говорить этой девушке, что я и имя-то Миранды не могла запомнить,не то что ее одежду. – Но я не уверена, что помню шарф.

– Она всегда, всегда, всегда носит белый шарфот «Гермес». Чаще всего на шее, но иногда повязывает им волосы, а случается,использует вместо ремня. Это ее фирменный знак, фишка. Все знают, что МирандаПристли носит белые шарфы от «Гермес», и не важно почему. Разве не здорово?

В этот самый момент я заметила, что сквозьшлевки джинсов Эмили пропущен желто-зеленый шарф, он едва выглядывал из-под еебелой маечки.

– Она любит иногда задать задачку, как сейчас,например. А эти идиоты из отдела моды никогда ничего путного достать не могут.Ты только посмотри, некоторые просто ужасны. – Она подняла потрясающе красивуюструящуюся юбку, чуть более нарядную, чем все остальные, благодаря золотистомумерцанию на желто-коричневом насыщенном фоне.

– Н-да, – согласилась я, и это был первый изтысяч, миллионов случаев, когда я соглашалась с любыми ее словами для тоготолько, чтобы она замолчала. «Она просто отвратительная». Юбка была такаякрасивая, что я не отказалась бы надеть ее на свою свадьбу.

Эмили продолжала распространяться о юбках, отканях, о потребностях Миранды и желаниях Миранды, время от времени поминаянедобрым словом кого-нибудь из коллег. Наконец она выбрала три совершенноразные юбки и отложила их в сторону, чтобы отослать Миранде; все это время онаговорила, говорила и говорила. Я устала слушать, было уже около семи, и япопыталась понять, голодна ли я, или это меня тошнит, или я чертовски устала.Наверное, все вместе. Я даже не заметила, как в комнате вдруг появился самыйвысокий человек, какого я когда-либо встречала в жизни.

– Ты! – раздалось откуда-то из-за моей спины.– Ну-ка встань, я на тебя посмотрю!

Я повернулась и увидела человека ростомопределенно выше двух метров, с оливковой кожей и черными волосами,указывающего прямо на меня. В нем было не меньше ста двадцати килограммов, и онбыл такой мускулистый, пышущий здоровьем, что, казалось, мышцы вот-вот разорвутизнутри его джинсовый… кэтсьют. Боже ты мой! На нем был кэтсьют. Да-да,эротический комбинезон – обтягивающие брюки, ремень на талии, закатанныерукава. И накидка. Меховая накидка размером с одеяло, обернутая вокруг еготолстой шеи, и до блеска начищенные черные армейские сапоги, след от которыхсовпал бы по величине с теннисной ракеткой. На вид ему было лет тридцать пять,но мускулы, сильный загар и жесткие черты лица могли старить его лет на пять –или скрывать десять лишних. Он махал на меня руками и жестами показывал, чтобыя поднялась с пола.

Я встала, не в силах отвести от него глаз, ион тут же принялся осматривать меня.

– Ну так что мы здесь име-е-ем? – заревел онтак, как только может реветь обладатель фальцета. – Ты хорошенькая, но ужслишком здравомыслящая. И тебе наплевать на то, как ты одета.

– Меня зовут Андреа. Я новый секретарьМиранды.

Он водил глазами по моему телу, изучая каждыйего сантиметр. Эмили насмешливо улыбалась. Молчание было невыносимым.

– Сапоги по колено с юбкой до колена? Не шутитак, деточка. На тот случай, если ты не заметила, если ты пропустила большиечерные буквы вон там, на стене. Это журнал «Подиум», деточка, самый, чертвозьми, от-кутюрный журнал на планете. На планете! Но не волнуйся, милая, скороты не будешь выглядеть как серая мышка-лохушка, уж Найджел об этом позаботится.

Он положил свои лапищи мне на бедра иразвернул меня к себе. Я чувствовала, как его взгляд изучает мои ноги и зад.

– Скоро, зайка, скоро, конфетка. Я тебеобещаю, материал позволяет. Хорошие ноги, красивые волосы, и главное – нетолстая. С такими можно работать. Скоро, милая.