– Леш, не кипятись, – успокаивающим тоном произнесАлик. – Что, собственно произошло? Ну, попросил я тебя пригласить ее натанец. Дань вежливости, а даме приятно. Тем боле что дама – мэр. И готова снами целые культурные программы осваивать. А там бюджеты – знаешь какие? Всебудут довольны, и ты в том числе. Ради этого можно и потанцевать.

– Она у меня мобильный попросила, – замогильнымголосом сообщил Таранов. – В смысле – номер телефона.

– Ты, надеюсь, дал?

– Дал. На салфетке начирикал. Но это не все. Завтра мывстречаемся за кофе. Часиков в двенадцать-тринадцать. То есть уже сегодня.

Услышав это, подлый Будкевич откровенно возрадовался:

– Да ты что? Вот, здорово! Ты там, за кофейком, даромвремени не теряй. Пожалуйся на маленькую зарплату. В общем, спой арию «Тяжела инеказиста жизнь российского артиста».

– Алик, ты не понимаешь. Я всегда старался держатьсяподальше от представителей власти. Тем более – в юбках.

Таня, которая поначалу боялась, что ее застанут на местепреступления, вся обратилась в слух. Сейчас ничто не могло бы сдвинуть ее сместа. Ревность буквально пригвоздила ее к полу.

– Да ладно тебе, – легкомысленно сказалБудкевич. – Нам скоро уезжать. Потяни время, сошлись на спектакли, мол,устаешь. Пригласи в гости – она ведь точно не приедет.

– Эта? Приедет. Я чувствую.

– Что ты чувствуешь?

– Она запала на меня.

– У тебя мания величия, – сердито возразилАлик. – Серьезная женщина, ей не до глупостей.

– А у тебя, видимо, беспамятство. Ты сам все это начал!

– Леш, я ничего не начинал. Ну да, я видел, чтоВалентина Васильевна на тебя очень хорошо реагирует. Дело-то обычное –пофлиртовали, потанцевали, да и разбежались. А труппе – прямая выгода можетбыть.

– Пошел ты со своей выгодой! – Было ясно, чтоТаранов страшно разозлился.

Будкевич тоже это почувствовал и заговорил ласково:

– Ситуацию можно спустить на тормозах. И при этом спользой для общего дела. Давай так. Пьешь кофе, даешь туманные обещания,напоминаешь, что она должна со мной встретиться – и баста. Леш, ну что тебестоит?

– Ладно, – вздохнул Таранов. – У тебя как уприрожденного режиссера есть дар убеждения. Нет, Валентина эта очень даженичего. Но будь она моделью какой-нибудь или секретаршей, я бы с радостью. Атут – власть. Сгоришь, как мотылек!

Одержав победу, Будкевич вновь вспомнил о своем статусе.Голос его сделался властным.

– Давай, мотылек, лети к себе в номер. Набирайся силперед грядущими битвами.

Таня поняла, что еще секунда – и ее обнаружат. Онаотпрыгнула в сторону и в мгновение ока очутилась возле своего номера. Влетелавнутрь и одним рывком захлопнула за собой дверь.

Адреналин бушевал в ее крови всю ночь. Таня ходила покомнате, теребила злосчастную занавеску и долго стояла на балконе, делаяглубокие вдохи. Луна с кислым видом смотрела на нее, не предлагая утешения.Уничтожив все запасы воды, обнаруженные в холодильнике, Таня принялась питьводу из-под крана в ванной комнате. После этого она забралась под одеяло и тутже начала вертеться, вспоминая Романчикову и ее ореховые глаза, глядевшие наТаранова с прицелом. Представила, как эти двое в полдень будут пить кофе, сидядруг напротив друга. А потом, возможно, договорятся о новом свидании. Сначалаони поужинают вдвоем, потом он проводит ее до дома, а там – кто знает?

Завтрак она пропустила и удивилась, почему ее не разбудилаБелинда. Подруги в номере не оказалось, и Таня отправилась вниз, в ресторан. Онбыл практически пуст. Лишь за дальним столиком возле окна сидели Яблонская иКурочкин.

– Почему ты так ужасно выглядишь? – немедленноспросила Маркиза, как только Таня поздоровалась. – Ты же вчера на банкетепочти не пила?

– Я напилась в номере, когда вернулась, – короткоответила та, заказав чашку кофе без молока.

– После первого спектакля грех не напиться, –пробормотал Курочкин, ковыряясь в тарелке. Вид у него тоже был слегка помятый.

Яблонская сидела на стуле прямо и смотрела грозно, пугаяофициантку, вертевшуюся поблизости.

– Не знаете, где Белинда? – спросила Таня,оглядываясь по сторонам.

Ресторанчик был маленьким и довольно чистым. Поверхскатертей лежали веселые клеенки, прижатые к столам тяжелыми белыми солонкам и перечницами.Облупленный угол маскировала кадка с ветеранской пальмой. Неистребимый запахвареной капусты выползал из кухни и тревожил обоняние.

– Белинда вот только что куда-то отправилась, –деловито сообщил Курочкин.

– А куда? – растерянно спросила Таня.

– Понятия не имею.

– Он с ней не общался, с твоей Белиндой. Он за ней изокна наблюдал, – сердито добавила Маркиза и неожиданно набросилась намужа: – Старый сатир! Все бы ему на девочек заглядываться!Представляешь, – развернулась она к Татьяне, – увидел вчера вечеромкакую-то бабу с балкона, так его аж переклинило. Спать мне не давал, то и деловскакивал, прокрадывался к окну и выглядывал вниз. Все проверял – там она илинет.

– Ну, что ты, Маня! – возмутился сатир, бегаяглазами по сторонам. – Я просто хотел подышать воздухом. После таких-тонагрузок на организм разве сразу заснешь? Какая баба? Зачем мне баба?

– Не знаю, зачем тебе баба, – продолжала наступатьЯблонская. – Я была уверена, что уже ни за чем. Ан нет! Все туда же.

Таня немедленно вспомнила свои ночные метания и сочувственносказала:

– А мне сегодня тоже не спалось. Ночью здесь тихо, ицветы так пахнут!

Яблонская посмотрела на нее с неудовольствием и, отправив врот кусок сыра, спросила:

– Ты тоже ее видела?

– Кого?

– Ту женщину. Она слонялась под окнами гостиницы и всесмотрела наверх. Я хотела ее пугнуть, но Андриан так всполошился, что пришлосьостаться в постели. Боялась, что если я вмешаюсь, его хватит удар.

– Вы и вправду видели какую-то женщину ночью под окнамигостиницы? – у Тани неприятно засосало под ложечкой.

Ей пришла в голову идиотская мысль о том, что мэрша,влюбленная в Таранова, провела ночь под окнами его гостиничного номера, вздыхаяи тоскуя. Какая чушь лезет в голову!

– Я ее видела только одним глазом, – ответилаЯблонская. – Волосы у нее такие белые и длинные, ну прямо как у Светличнойв «Бриллиантовой руке». И одета она была во что-то розовое.

– Нет, она была в красном, – подсказалКурочкин. – Очень красивый цвет.

– Слишком агрессивный, – отрезала Маркиза. –Ты просто ребенок, Андриан. Соблазняться женщинами, которых видишь из окнагостиничного номера, так же пошло, как выбирать невесту по объявлению.