за ней детей, нуждавшихся в защите, она набросилась бы на мужчину с кулаками.

— А хотя — если постараешься, так и быть, я отпущу их.

— Они могут идти?..

— Не раньше, чем я закончу с тобой.

Происходило что-то на редкость странное. Либо алоплащник был редким извращенцем, либо… Нет, для выводов рановато.

Девушка принялась неверными движениями стаскивать с себя рубаху.

«Ты так и будешь стоять⁈ Сделай что-нибудь!»

Да, пожалуй, больше я ничего так не узнаю.

Держась в тени, я подобрался к парню, который, склонив голову, наблюдал за раздевающейся девушкой. Сам он стягивать штаны не торопился — очередная странная деталь.

Встав у алоплащника за спиной, я аккуратно постучал его по плечу. Он обернулся и невольно отстранился, потянув меч из ножен.

— Ты ещё кт?..

Договорить он не успел. С приглушённым хрустом мой кулак влетел ему в подбородок. С усиленной мускулатурой Каттая одного этого удара хватило бы, чтобы парень отключился, но я добавил пинок между ног — для профилактики дальнейших ночных похождений.

Бросив взгляд на спасённых, я обнаружил, что дети куда-то испарились — наверное, сообразили, что под шумок можно дать дёру. Осталась только девушка, которая справилась с рубахой как раз к моменту, когда несостоявшийся насильник повалился на землю.

Округлившимися глазами она посмотрела сначала на него, а затем на меня.

— Что ты наделал… — выдавила она, когда к ней вернулся дар речи.

— Спас тебя? Неплохо бы получить спасибо.

— Спасибо, но… — Девушка поморщилась и сдавила переносицу. — Мы в дерьме. Надо валить. Хотя что толку?..

Она тоскливо вздохнула и накинула рубашку обратно.

— Ты новенький? Ну конечно, ты новенький. Кто ещё напал бы на алоплащника… Нет, ты не просто новенький. Ты ещё и сумасшедший.

— Надо было оставить всё как есть?

— Да! — выпалила она. — То есть… нет. Не знаю.

— Он угрожал вас сжечь.

— Понятия не имею, что на этого скота нашло. Они иногда захаживают сюда. Те, что с промытыми мозгами, в основном бьют всех кто под руку попадётся, но они никогда никого не убивали. И не заставляли заниматься таким.

Что-то изменилось?

Возможно, конкретно этот алоплащник свихнулся от власти над беспомощными обывателями.

А возможно, его послали специально для того, чтобы он устроил провокацию.

— Встречала его раньше?

— Впервые вижу. Хотя он смахивает на кое-кого знакомого…

Она присела возле солдата и нащупала у него пульс.

— Живой. Хорошо. Нет, ничего хорошего. Боюсь представить, что начнётся, когда он вернётся в Цитадель.

— Может, прикопать его?

— Они ведут счёт своих. Вход-выход.

Она поднялась и напоследок пнула бессознательного парня. Подняла глаза на меня.

— Я Элисса. Тебе ведь некуда идти? Пошли со мной. Ночлег предоставлю — как-никак спаситель.

Она криво улыбнулась.

— Но даже не мечтай переспать со мной.

Что?

Нейфила отчётливо поперхнулась.

— И не думал, — честно ответил я.

Может быть, предложение Элиссы алоплащнику продиктовало не только отчаяние…

Глава 11

Когда Элисса предложила мне ночлег, воображение живо нарисовало скромную соломенную лежанку, которая притаилась в укромном уголке какой-нибудь полуразвалившейся хибары.

Реальность в очередной раз показала, что внешность бывает обманчива.

Мы остановились у внушительного особняка. От остальной застройки его ограждала высокая, под три метра, стена. Другие дома держались от неё на почтительном расстоянии; я предположил, что прежде жилище принадлежало богатому торговцу или высокопоставленному алоплащнику. Первоначальное впечатление чуть подпортилось, когда я заметил в стене трещины и пару провалов, из которых высовывались кроны деревьев — будто подглядывали за прохожими.

Внутренний двор представлял собой неухоженный, заросший сад, который вырвался за отведённые ему пределы клумб, лужаек и ровных аллей. Некогда широкая мощёная дорожка превратилась в тропинку. За ней, впрочем, следили: несколько раз я замечал пеньки от не до конца выкорчеванных кустарников.

Сомнительно, чтобы этим занималась только Элисса… И ещё сомнительнее, что ей позволили бы занять особняк целиком.

В гетто — а моровые трущобы, несомненно, заслуживали этого звания — царит право сильного. Девчонку, лишённую покровителя, в два счёта выкинула бы отсюда первая банда, наткнувшаяся на это место.

Из чего следовал простой вывод: Элисса сама принадлежала к некой группировке внутри особых кварталов.

Возможно, прямо сейчас она вела меня в ловушку, про себя посмеиваясь над доверившимся ей простоватым новичком.

С другой стороны, она видела, как я одним ударом вырубил отъевшегося на орденских харчах алоплащника… Но какой смысл в прямой силе, если засада подразумевает эффект неожиданности — и удар исподтишка?

Будь даже так, я не возражал. Облик Каттая был укреплён с расчётом на бесконечную войну за выживание в тесных проходах Лабиринтума. Едва ли ему способны существенно навредить люди, не владеющие огненным даром.

Я так или иначе намеревался встретиться с местными хозяевами, чтобы расшевелить их на полноценное восстание. Чем скорее состоится знакомство, тем лучше — особенно с учётом того, что парень, оставшийся валяться в подворотне, с минуты на минуту очнётся и притащится в Цитадель с жалобами на потерявшую страх чернь.

Если его и вправду послали для провокации, реакция последует незамедлительно, и иерархи Ордена не удовольствуются полумерами или мирным решением.

Сквозь щели между досками, закрывавшими окна особняка, пробивался тусклый огонёк: его обитатели ещё не спали.

Часовых в саду не нашлось; странная деталь. Может быть, здешняя банда подмяла под себя окрестности и вырезала всех конкурентов, оттого и не боялась налётов. А может, патрульные скрывались при помощи неизвестного мне дара Морфопатии.

Главный холл пустовал. В глубине особняка звучали голоса, но Элисса повела меня наверх. Ступени винтовой лестницы едва слышно скрипели под моими ботинками — здание пребывало в неплохом состоянии для логова беззаконной банды.

Хотя для бандитов местные жители были чересчур беспечны.

Длинный коридор встретил нас множеством дверей, большая часть которых была наглухо заколочена. Элисса толкнула одну из нетронутых и посторонилась, пропуская меня.

— Устраивайся пока, — сказала она. — Мне нужно рассказать кое-кому о нарывавшемся кретине. И о тебе, новый постоялец.

Элисса упёрла руки в бока, попытавшись принять внушительную позу. У неё не получилось — слишком уж смахивала на отощавшего мальчишку.

— Не трогай тут ничего. Комната не твоя, ты в ней на ночь. Понял?

Я кивнул, и она, скорчив кислую физиономию, удалилась — надо полагать, докладывать своему начальству о том, что произошло.

В голову пришла мысль проследить за Элиссой и подслушать, как именно она подаст случившееся. Но я быстро отмёл идею; обо всём я узнаю и так, когда она вернётся — либо одна, либо в сопровождении громил, которым велено закинуть меня в подвал, перед этим как следует отдубасив.

Комната определённо была жилая: вдоль голой стены устроилась заправленная кровать, в углу разместились стол, заваленный записками, и стул. Из любопытства я проглядел парочку — у автора был скверный почерк, ни слова не разобрать. Среди записок стояла ваза со свежими цветами, а освещение давала лампа, заполненная обломками гелиотора. На удивление обошлось без грязи — владелец следил за чистотой.

Опрятная бедность. Не так уж дурно, если учесть обстоятельства.

Нейфила мгновенно определила причину.

«Комната принадлежит женщине. Можешь представить, чтобы мужчина украсил свою конуру цветами?»

А если здесь проживает пара?

«Кровать узковата для двоих».

Они очень любят друг друга.

Нейфила хмыкнула.

«До первого пинка во сне».

Возражал я ей по большей части из желания поддразнить. Для одного человека комната действительно подходила лучше.

Закрыв дверь на засов — хорошо смазан! — и усевшись на кровать, я прикрыл глаза. Кожу покалывало от остатков энергии, полученной в главном храме, спать не хотелось, и я решил заняться тем, что давно откладывал из-за нехватки личного пространства, — полноценным развитием облика.

В последние дни у меня не выдавалось толком времени для плотной работы. В те краткие минуты, что я посвящал внедрению магического зрения в Краевой Пустоши, пока Рико спала,я ограничивался незначительными изменениями. Сейчас же я плотно взялся за работу сразу на нескольких фронтах.

Для начала я вырастил орган, который давал тушканчику улавливать течение магических потоков. Расположился он возле щитовидной железы, благо в диаметре не превышал трёх сантиметров. Усилия, потраченные ранее, принесли плоды: организм не отторг чужеродный элемент, хотя в горле намертво поселилось ощущение застрявшей кости.

Труднее было состыковать информацию, передаваемую новым органом, с человеческим мозгом. В прошлом я немало часов убил на изучение нервов тушканчика. Теперь