тетки. Аля в кухне разбирает гречу. Я дремлю на своем диване. Топится печь. Мы с 1.30 до 3-х с Катей на большом крыльце! Алена все волнуется «приездом Любы», перебралась на веранду. В 3.15 внезапно солнце прорвало облака, и стал нежданный яркий солнечный день. Алена сотворила вкусный обед из «курявки», накормила и легла на мою постель. Встала в 7. Рассказала, как ей всегда хорошо и благостно спится на моей постели… (Взяла махонький молитвенничек полистать). 7.30–8.45 — на Алиной скамейке. 9 час. — звонок тети Вали: Люба приедет.

3 июля.

Четверг. После завтрака в магазин и на рынок. В 2 часа дома немного отдохнули. Позвонил Марис, предупредил о приезде в 6 часов. Сели обедать. После — подготовка блюд для гостей: 1) салат помидоры и огурцы; 2) салат из редисок и сметаны; 3) кильки звездочкой; 4) икра; 5) суп с цветной капустой; 6) гречневая каша с молоком; 7) ягоды. На сладкое — чай с тортом.

Окончив готовку, Аля — на большом крыльце, я на диване. В 6 часов 10 минут появились Янсонсы и Люба. Трапеза на веранде: все — с наслаждением и вкусом; всякая разговорная толкотня.

Мой деловой разговор с Любой «aparté» [реплика в сторону] о будущих записях (?). Еще до «чая» все посидели на горке. В 11 — гости отбыли. Аля — за уборкой; обсуждали с ней; было отрадно.

4 июля.

Пятница. После завтрака — к сараю, погреться на солнце. Коп наконец привез пропуск ГАИ на право проезда «под все» запрещающие знаки (!!). Общее ликование.

Поехали через Пигулевских. Было это в 2 часа. По улице Айя до матушкиной повертки. Блаженный часок (с 2.30 до 5) на море. Ласка моря, ласка морского дыхания.

На минутку к матушке. Матушка мне про Алю: «Что бы вы без нее делали?!» Дома поздний обед. Оба вздремнули.

Небо незаметно набрякло, посерело. Краткая гроза.

Собравшиеся у себя Волчонки составили полк в 10 (!!) человек. Вместе немного посмотрели кадры конкурса Чайковского. От «встреч», ассоциаций у меня слезы выступили в сердце… (Горбачев — в зале!)

С 9 до 11 сидели на веранде со всякими разговорами (спокойными).

5 июля.

Суббота. Проснулись от ударов топора: Боб колол дрова. Записал эти странички с помощью Алены. Встреча «зверей» (Чука и Кати). В 6.30 вечера уехали в Ленинград. Прибыли около 9-ти. Катя остается на попечение Фиры.

6 июля. Первый день экзаменов в Консерватории. (Воскресенье.)

7 июля.

Понедельник. Второй день экзаменов в Консерватории. Аля задерживается надолго. «Обсуждение».

День сереет, небо к вечеру обложено: ливень, гроза. Все очень волнуемся и «решаем» вопрос — можно ли выезжать в ливень и грозу?? Аля решается: едем. Выезжаем около 9-ти.

Рассекаем огромные лужи, несемся в тучах брызг, но к концу пути, около 11 часов вечера, сумерки светлеют, дождь прекращается. В доме темно, все улеглись спать. Встречает родненькая Катерина, каждый получает что пожевать, открыты постели, тишина и глубокий сон…

8 июля.

Вторник. Аля полным ходом включена с утра во всякие дела, я — моюсь тщательно, записываю запущенные дни. Обедаем купленной до отъезда осетриной. День с утра ясный, к 6-ти мутнеет, наплывают пухлые тучки. Стоит безветренная тишина, ожидающая, напряженная, затаенная. «Отдыхающая», как сказала Аля.

После обеда, часов в 7, Аля на дороге ловила Чука среди соседских собак. Сидела с Мусей у альпинария. Мы с Копом — на крыльце. Любовались на облачные ярусы, ныряющих среди них стрижей, то трепещущих в голубизне, то почти скрывающихся в дымке облаков.

В 8 часов с Алей пили чай; звонил N. <…> Рассказал о раскрытом и ликвидированном при помощи Обкома (!) заговоре оркестра на тему присуждения новых званий (!!??). (Не тому, кому следует, конечно.)

9 июля.

Среда. После завтрака потянуло в сон. Аля у сарая. Пошел к ней. В третьем часу приехал Юрий Рост [московский фотограф] с женой, достойной всякого восхищения. Привез мне в подарок монтаж моих дирижерских фото. Выпили кофе, и долго он меня на веранде щелкал.

День с утра серый, прохладный. Скоро они уехали в Ригу. Мы сели за очередной вкуснейший обед Алиного изобретения. После чего я опять в сон, а Алена с журналами на веранде. Я проснулся и вылез к ней в 7-м часу. Небо по-прежнему затянуто светлой дымкой, и стоит полная тишина и безветрие. Впервые полистал Четвертую симфонию Глазунова. <…> В пятницу будет Петров день. В 8.30 Аля предложила чайку, после чего читала Булгакова. <…>

13 июля.

Воскресенье. Ночной ливень: даже Катя ночует в спальной на подоконнике. После завтрака все втроем, с Катей, на диване в большой комнате. Очень плохо себя чувствую, какая-то общая жуть. Утром рано уехали Боб, Муся и Стасик; последний к «Симбору», чтоб отправляться в «поход». В 12 час. санитарная машина приехала за Копом; надо срочно оперировать.

В 1 час 50 минут приехала Ирина Шостакович с Баснером. Алена кормит обедом. Все время, что они были у нас, вижу себя их глазами, волнуюсь, чувствую себя раздетым… Но несмотря ни на что, они вошли и были родными людьми. В 3.45 их машина промелькнула и скрылась за соснами. <…>

Сейчас 6 часов 10 мин. Захотелось к матушке. Были у нее с 7 до 8.30. Договорились об обеде матушки у нас завтра. Вечером частые тучки, голубые просветы, яркое вечернее солнце. <…>

15 июля.

Вторник. Небо в тучах. В слепящих просветах проглядывает солнце. Тихо. Аля после завтрака в лавку. Грустная, усталая… А у меня не хватает мужества скрывать свои перебои и прочие недуги, которые ее убивают… До 2-х втроем у дровяного сарая. Опять захотелось к матушке. В огороде — церковная староста, ждет косцов. Матушка почивает. Решили попробовать пройти к морю. Ни одышка, ни перебои не помешали, но помешал очень холодный ветер, и до моря немного мы не добрались. Для меня дойти до Айи — уже было достижением. Вернулись к матушкиной калитке. Появился Мотя, а там и матушка вышла. Спустились в долинку и устроились на скамейке в ярком солнышке «у картошки», не доходя до огорода. Опять взошла тема монастыря. Решили ехать в пятницу. Матушка за это время отдохнула, посвежела. В 4 часа простились, «поликовались» и поехали «до дому». Да Благо им будет, этим людям!.. Дома стерляжья уха, мясо. Лег на диване, Аля с журналами на веранде. День устоялся голубой, безоблачный, с холодком. Захотелось молока; от теплого свежего молочка потянуло в дрему,