— на «баране» [ковре], я дремлю на диване. Сосет сердце, сжимается от близости мгновенного месяца, оставшегося до сентября… Спаси Господи…

1987

Лето. Усть-Нарва.

13 июня.

Суббота. Аля героически довела до конца водопроводные дела, закончила все дела по Консерватории и школе и одновременно уложила шмутки к Усть-Нарве.

14 июня.

Воскресенье. В 19 час. 42 мин. выехали. Прибыли в одиннадцатом часу вечера. Наше нежданное появление с Катей во главе произвело радостный переполох с поцелуями и объятиями. Алена уютно, с радостной теплотой стелет постели, готовит ужин.

По дороге сюда — всюду цветущая сирень: конец весны, начало лета. Луга белеют цветущими зонтичными. Небывалое, не виданное мной изобилие, мощное цветение рябины; в старину говорили «будет война»… Видел одну ласточку-касатку и одного скворушку в стремительном, деловом прямом полете. Птиц, можно сказать, нет…

15 июня.

Понедельник. Крепко выспались. Катя дома спит. Неизвестный наш куст оказался грабом, разросся и даже заслонил вид на сосновую горку. Но следы зимних морозов заметны повсюду: большая яблоня облита точно снегом — цветет, нарушая все законы, одновременно с сиренью!

Погода неуютная: небо серое, набегают и подолгу льют дожди.

16 июня.

Вторник. Около полудня прибыл «рафик», привез багаж. Но тут же нависла неприятность: на нас написан донос о незаконности наших гаражей, «губящих зеленую зону» (?!). Посему Алену Копель отправляет в Нарву за новым архитектором, которому поручено «разобраться» в сем деле… Аля его привезла, Волчонки поили водкой, я пригрозил Таллином. Не знаю, чем кончится. В 8 часов Аля увезла его в Нарву и… застряла по причине [проведения учебной] «воздушной тревоги» (!!?). В конце вечера на веранде Аля осваивает «мангал». Легкие «белые» сумерки: совсем еще светло, а уже около одиннадцати.

17 июня.

Среда. За завтраком мальчики принесли новость: объявлено осадное положение (?!). К счастью, его скоро отменили. После завтрака кратко записал деньки. Алена ушла в лавку. Домой ее подвез Сергей Кротов-сын. Сейчас 2 часа 45 минут. Проглянуло солнышко.

Алена в кухне за ревизией банок, склянок, круп, муки и пр., а потом за готовкой обеда (вкуснота). Принесли рыбу: судаков и лосося. Из последнего сделана уха. После обеда лежу,

Аля — на веранде. В 7-м часу подняла меня ехать к матушке. Застали ее около картошки. Болела зимой Антонина Матвеевна: давление, голова болела, трясется рука. Сейчас — жалуется на слабость. И вступила наша Антонина Матвеевна… в старость. И глядит она на все серьезно, перенося строгость взора и мыслей на все окружающее… (серебристая прядка волосиков из-под платка). Только один раз блеснула в глазах былая искорка, это когда, уходя, поцеловал ей руку, сказав, что давно к этому готовится… Живет у нее неувядаемый Мотя.

Сильный порывистый ветер не утихает. И вот опять мы на нашей веранде, я — в кресле батюшки Александра, и солнышко греет, и Матерь Божия, и Иисус Христос в уголке со стенки глядят…

Дома, на тропке, Катенька встречает. Ужин. Тишина. Безветрие. Вечер вдвоем, друг против друга в сумерках <…>. В 11 часов укладываемся. <…>

18 июня.

Четверг. Очень скверно сердцу и вообще… Появление Али с тазом мыльной воды для мытья ног и стрижки ногтей (!). Мама она моя благословенная. В 1.20 в Нарву на рынок.

Серый, тихий, прохладный денек. Сразу легче стало дышать. Но масла нет ни в лавке, ни на рынке. В 2.15 легонько закапало, но не надолго. Дома — 3.30. Почти сразу обед, Катерина тоже обедает. Отдых: Аля с «Огоньком» на веранде, я там же за столом — с записками дня. В 7.30 Алена заявила: «озябла». Перебрались в комнату, включили обогреватели. Около 9-ти чаек с «коммерческими» сардельками (по рублю штука!). Катя не отстала — принесла мышь и тоже оттрапезовала, предварительно наигравшись ею.

Вечером звонок тети Вали: страшный ее рассказ об аде над и под ними, когда сбивали, рушили ванны. Ужас несказуемый: старики еле выносят, Ночка (киса) в трансе… Долго мы с Алей переваривали эти рассказы.

19 июня.

Пятница. …Утром плохо сердцу. Долго лежал, не вставал. После завтрака дрема в кресле у окна в спальной. Аля и Катя у сарая. Пополз к ним и я. Сидели до 3-х часов.

Плывут низко пухлые гряды тучек. Солнышко то прячется за ними, то ярко и горячо греет. Летают ранние стрекозы. В прошлом году они появились только перед самым нашим отъездом (?). Стась и Борька играют с новым Чуком. (Прошлогодний погиб…) Аля пошла готовить обед, Катя и я на веранде, записывал день. После обеда все на веранде: Аля с «Иностранной литературой» и Катей, я — в дреме. Незаметно день стемнел, нахмурился; далеко на юге глухо погромыхивает. Сходил попить кофе. Устроился на своем диване с письмами Асафьева к Оссовскому. Липковатое, прости Господи, от них ощущение…

Тучи сгустились, крепко громыхнуло, но на том и кончилось все: посветлело, проглянула голубизна, ветерок стих. (Аля попросила горсточку ирисок: понравились…) Наперекор всему, с юга незаметно наползла свинцовая мгла, резко стемнело, и прошел отвесный, шумный ливень, заставший нас за вечерним чаепитием. Недолго длилось ненастье: в 8.30 уже воцарилась безмятежная благость тишайшего летнего вечера, озаренного тихим светом низкого солнца.

Оба сидим на моем диване, Катя на окошке спит. Перед сном нежданная беда, ссора на тему боязни смерти (я) и небоязни (Аля) смерти (напомнил о смерти Щербачева с куском наваги во рту), достигшая прямо губительного накала: у меня на сердце, у Али в голове… Каким-то чудом Аля довольно скоро уснула, да и я тоже.

20 июня.

Суббота. …Утром такое творилось в сердце, что просто побоялся принять вертикальное положение. Аля встала, а я еще долго лежал. С трудом ополоснулся, долго отдыхал. <…> Еще раз отсиделся в кресле, отдышался, и оба с Алей — к сараю. День солнечный, легкое дыхание ветерка пошевеливает листики на кустах и клене. Опять носятся стрекозы. Фира тоже вышла на грядки в сопровождении забавнейшего малыша Чука, всех пугающего тоненьким лаем, но и всего боящегося.

Болей и стука в сердце у меня нет… благополучно сходил в дом за очками. На веранде записал «от вчерашнего вечера до 3-х часов сегодняшнего дня». Аля с Катей проследовали на кухню по обеденным делам. Не знаю, как Аля умудряется, но ее «кормежка» просто чудо вкуса и разнообразия. Сегодня, например: два салата (редиска и огуречный в сметане), свежий суп с капусткой, паровые бифштексики с цельной картошкой в масле, неизбежный чернослив (это для моего