Она набрала телефон Милы, близкой подруги. Впрочем, теперьвряд ли Мила может считаться близкой. Просто приятельница. После того как онабросила Любу в Турции одну… Хотя стоит ли ее за это осуждать? В болотонеприятностей они попали вместе, и вины их в том не было, была только глупостьи неоправданная доверчивость, а уж выбираться должен был каждый самостоятельнов меру собственных способностей. Мила выбралась быстрее, ибо способностей у нееоказалось больше. Разве можно ее винить за это? Она улетела в Москву еще вначале июня, а Люба застряла до октября.

У Милы тоже никто не подошел к телефону. Как же добиратьсядо города? Денег у Любы – ни копейки. Хозяин, у которого она работала веськурортный сезон, предоставил ей угол в своем доме и скудную кормежку, аработала у него Люба только за билет до Москвы и визовый взнос. Наличные у неене водились, и ей приходилось изредка просить хозяина дать ей два-три долларавместо ужина или обеда. На эти доллары она и покупала телефонную карточку.Чувство голода стало постоянным и привычным, официанты и повара в ресторане,где она работала, готовы были подкормить ее, но не безвозмездно. Это Любу неустраивало, она же не Мила. Милка привыкла все проблемы решать через постель,потому и улетела в Москву уже в начале лета. Ничего не боится, отчаянная,рисковая. А Люба боится, да и вообще не по ней это. Смуглые волосатые турки вызывалиу нее отвращение, преодолеть которое она не могла даже ради возвращения домой.

– Выпейте чаю, – предложил ей милиционер по имениГеоргий, ставя перед Любой чашку с дымящимся напитком и коробку с сахаром.

– Спасибо, – благодарно пробормотала она, отпиваягорячий чай. – Можно я еще позвоню?

– Конечно, звоните, – улыбнулся Георгий. –Вам же нужно отсюда уезжать так или иначе. Сидите спокойно и дозванивайтесь, необращайте на меня внимания.

Люба набрала телефон Леонтьевых. Геннадий Леонтьев был однимиз заместителей Стрельникова и его близким другом. Он должен знать, гдеразыскать Володю. Но и тут ее ждала неудача. Кроме длинных гудков, Люба неуслышала ничего приятного. Оставался Слава Томчак, тоже заместитель и друг.Последняя надежда. Если и до него не удастся дозвониться, то тогда вообщенепонятно, что делать дальше.

– Алло! – послышался в трубке знакомый голосЛарисы Томчак, Славиной жены.

– Лара, это я, Люба, – сдавленным голосомпроизнесла она.

– Люба… – недоуменно повторила Лариса и вдругспохватилась. – Господи, Любочка, ты вернулась! Когда? Где ты?

– Я в Шереметьеве, в отделении милиции.

– Почему в милиции? С тобой что-то случилось? –обеспокоенно спросила Томчак.

– Нет, просто у меня нет денег на телефон, и мнеразрешили отсюда позвонить. Где Стрельников?

В трубке повисло тяжелое молчание.

– Он… Он в отъезде. Он должен был тебя встречать?

– Да, наверное. Во всяком случае, я просила его обэтом.

– Любаша, никуда не уезжай, я сейчас за тобой приеду.Жди меня через сорок минут под табло прилета. Поняла?

– Значит, Володя меня не встретит? – зачем-тобезнадежно переспросила Люба, прекрасно понимая, что, конечно, не встретит, разон в отъезде. Наверное, он и сообщение ее не получил, его, вероятно, уже небыло в Москве, когда она звонила в последний раз.

– Я тебя встречу. Все, Любочка, я выезжаю. Через сорокминут под табло.

Люба допила чай и вежливо поблагодарила добросердечногомилиционера за гостеприимство.

– Дозвонились наконец? – улыбнулся Георгий.

– Да, спасибо.

– Можно вопрос?

– Пожалуйста.

– У вас есть родители?

– Конечно.

– Они здесь, в Москве?

– Да.

– А почему вы им не позвонили? Обычно в таких случаяхзвонят в первую очередь домой.

Почему… Потому что. Разве может она показаться на глаза мамес папой в таком виде? Она уезжала из Москвы по приглашению турецкой фирмы,специализирующейся на строительстве отелей. Предполагалось, что они с Милой,закончившие колледж гостиничного и ресторанного хозяйства и имеющие сертификатыгостиничных менеджеров, будут стажироваться в Турции, в одном из крупныхкурортных отелей, набираться опыта. С турецкими строителями они познакомились вМоскве, и те пообещали им хорошую работу в одном из крупных курортных городовТурции – Бодруме, Измире, Кемере или Анталье. Ссылались на наличие множествадрузей и связей. Это звучало очень убедительно, ведь они строили эти самыеотели для отдыхающих со всего мира. И вели они себя прилично, лапы непротягивали и ни на что не намекали. Просто дружеское отношение и желаниепомочь в приобретении опыта работы в отелях международного класса.

– Денег с собой не берите, – предупреждалистроители, – они вам не понадобятся. Только на первые два-три дня, пока мыбудем решать организационные вопросы. Потом приступите к работе и сразуполучите аванс. Оклад отель-менеджера – около двух тысяч долларов, так что есливы проработаете сезон, то вам на все хватит. И покушать, и золотом обвешаться,и в кожу и меха закутаться, еще и домой привезете.

Перспектива была заманчивой, и девушки купили билеты насамолет до Антальи, куда прилетели в апреле, как раз к началу курортногосезона, имея при себе по пятьдесят долларов. После покупки билета и шмоток,необходимых для жизни и работы в сорокаградусную жару, денег у них осталось совсеммало. Можно было, конечно, подзанять у того же Стрельникова, но зачем влезать вдолги, если строители сказали, что деньги не нужны. Кто же знал, что все такобернется?

За эти месяцы Люба несколько раз звонила домой, родителям, ивеселым голосом рассказывала им, что у нее все хорошо, просто отлично,прекрасная работа и все идет как надо. Она просто не могла признаться им, вкаком аду живет. Тем более что осторожная мама неоднократно пыталась отговоритьее от поездки, а более прямолинейный отец высказывался жестко и совершеннонедвусмысленно. «Бесплатным бывает только сыр в мышеловке. Что это еще заблагодетели такие? Ты уверена, что им можно доверять?» Люба была уверена, чтоможно. И признаться родителям теперь, что они оказались правы, у нее язык не поворачивался.Да и вообще, узнай они, как обстоят дела на самом деле, они бы с ума сошли отужаса. Люба должна вернуться домой с чемоданом подарков и покупок и хотькакими-то деньгами в кармане. А не так, как сейчас: без копейки и с той жесамой сумкой, с которой улетала полгода назад и в которой не лежит ни однойновой вещи. И ни одного подарка, кроме двух крошечных, оправленных в серебросиних талисманов от сглаза, которым цена полушка в базарный день и которые ейподарили хозяева сувенирных магазинов просто за красивые глаза, еще в те первыедни, когда они с Милой только-только приехали, бегали по городу с горящими отвозбуждения глазами и таращились на яркие витрины магазинов. Их принимали заотдыхающих и дарили талисманы в надежде, что они вернутся в эти магазины заподарками для родных и друзей. Они не вернулись.