Потом — широкие поля. Если мы, упиваясь чистейшим воздухом,поднимемся еще на сотню футов и посмотрим, что там, за полями, то увидимморены, овраги, поросшие соснами холмы, долины, невидимые с земли, петляющие поним речки, снова поля и маленькие города. Один из них, Сентралия (всего-тогорстка домов!), расположен на пересечении узких шоссе, 35-го и 93-го.

Лежащий под нами Френч-Лэндинг выглядит будто глубокой ночьюего население срочно эвакуировали. Никто не гуляет по тротуарам, никто невставит ключ в замок решетки, закрывающей фронтон одного из магазинов наЧейз-стрит. Стоянки перед магазинами тоже пустуют, легковушки и пикапы начнутпоявляться здесь, сначала по одному или парой, потом, через час-другой,побольше. Ни единого огонька не светится в окнах коммерческих зданий или жилыхдомов на прилегающих улицах.

Кварталом севернее от Чейз, на Самнер-стрит, стоят четыреоднотипных двухэтажных дома из красного кирпича. Если смотреть с запада навосток, первый занимает публичная библиотека Френч-Лэндинга, второй — офисыПатрика Джи Скарды, доктора медицины, местного эскулапа общего профиля, июридической фирмы «Белл и Холланд», которой заправляют Гарланд Белл и ДжулиусХолланд, сыновья основателей, в третьем расположилось похоронное бюро «Хартфилди сын», уже ставшее филиалом огромной похоронной империи со штаб-квартирой вСент-Луисе, в четвертом — почтовое отделение Френч-Лэндинга.

Отделенное от них широкой подъездной дорожкой, переходящей вбольшую автомобильную стоянку, следующее здание расположено на углуСамнер-стрит и Третьей улицы. Оно тоже двухэтажное, из красного кирпича, ноболее вытянутое, по сравнению с соседями. Во дворе окна второго этажа забраныотродясь не знавшими краски металлическими решетками, из четырех автомобилей настоянке два — патрульные, с маячками на крышах и буквами ПУФЛ[3] на бортах. Патрульныемашины и решетки на окнах кажутся вроде бы неуместными в сельской глубинке. Нукакие здесь могут быть преступления? Конечно же, ничего серьезного, разве чтомелкие кражи в магазинах, вождение в нетрезвом виде да иной раз драка в баре.

Словно в доказательство мирной и размеренной жизнималенького городка, красный минивэн с надписью на борту «ЛА РИВЬЕР ГЕРОЛЬД»медленно ползет по Третьей улице, останавливаясь у почтовых ящиков, чтобыводитель успел сунуть дневную газету, запечатанную в синий пластиковый конверт,в серые металлические цилиндры, на которых те же слова, что и на борту. Когдаминивэн поворачивает на Самнер-стрит, где ящиков около домов нет, одни щели дляпочты в дверях, водитель просто бросает пакеты с газетой к входной двери. Синиепакеты остаются у дверей полицейского участка, похоронного бюро, библиотеки,офисного здания. Почтовое отделение газету не получает.

***

Подумать только, свет горит в окнах первого этажаполицейского участка. Дверь открывается. Из нее выходит высокий, темноволосыймолодой человек, в светло-синей форменной рубашке с короткими рукавами итемно-синих брюках, перетянутый кожаным ремнем. Широкий ремень и золотая бляхана груди Бобби Дюлака поблескивают в утреннем свете, и все, что надето наБобби, включая пистолет калибра 9 мм на бедре, кажется новеньким, с иголочки,как и сам Бобби Дюлак. Он наблюдает, как красный минивэн сворачивает на Вторуюулицу, хмуро смотрит на газету. Подцепив ее носком черного, до блесканачищенного ботинка, нагибается лишь для того, чтобы прочитать заголовок сквозьсиний пластик. Фокус не проходит. Все еще хмурясь, Бобби наклоняется ниже иочень осторожно, прямо-таки нежно, подхватывает газету, вроде как его матьподхватила бы котенка, чтобы перенести его куда-нибудь. Держа газету на вытянутойруке, быстро оглядывает Самнер-стрит, усмехается и ретируется за дверь.Поскольку спектакль, устроенный патрульным Дюлаком, разжег наше любопытство,мы, спускаясь все ниже и ниже, следуем за ним.

Серый коридор ведет мимо закрытой двери и доски объявлений,практически пустой, к двум металлическим лестницам.

Одна уходит вниз, к маленькой раздевалке, душевым, тиру.Вторая — наверх, к комнате для допросов и двум рядам камер, которые в это утропустуют. Откуда-то доносятся звуки радиошоу, пожалуй, слишком громкие для стольтихого утра.

Бобби Дюлак открывает дверь и входит (мы — за ним по пятам)в дежурную часть, из которой он только что выходил, чтобы забрать газету. Поправую руку выстроился ряд шкафов для документов, за ним — обшарпанныйдеревянный стол с аккуратной стопкой набитых папок и транзисторнымрадиоприемником, источником шума. Приемник настроен на волну местнойKDCU-AM,[4] рекламный слоган — «Ваш голос в округе Каули», и весельчак ведет«Барсучью хатку»,[5] популярную утреннюю программу. Старина Джордж кричитбольно уж громко, должно быть, хочет, чтобы его услышали, даже снизив звук доминимума. Этот парень по натуре очень шумный, таким уж уродился.

Посередине стены, аккурат напротив нас, закрытая дверь спанелью из темного стекла. На ней белая надпись «ДЕЙЛ ГИЛБЕРТСОН, НАЧАЛЬНИКПОЛИЦИИ». Дейл появится через полчаса, а то и позже.

Два металлических стола стоят под прямым углом друг к другуслева от нас, а за тем, что развернут к нам, сидит Том Лунд, светловолосыйполицейский примерно того же возраста, что и его напарник, хоть и не выглядиттак, словно лишь пять минут назад сошел с конвейера. Смотрит он на пакет,зажатый между двумя пальцами правой руки Бобби Дюлака.

— Ага. Понятно, — говорит Лунд. — Самая свежая информация.

— А ты думал, Громобойная пятерка нанесла нам визитвежливости? Держи. Не хочу читать эту чертову газетенку.

Не удостоив синий пакет и взгляда, Бобби отправляет утреннийвыпуск «Ла Ривьер геральд» в полет по широкой дуге над десятью футамидеревянного пола, а сам бросается направо и занимает позицию перед деревяннымстолом еще до того, как Том Лунд ловит брошенный ему «мяч». Бобби смотрит надва имени и кое-какие подробности, написанные мелом на длинной грифельнойдоске, которая висит на стене за столом. Он недоволен, наш Бобби Дюлак, повыражению лица чувствуется, что от злости он готов выпрыгнуть из штанов.

А вот Джордж Рэтбан, толстый и радостный, кричит из студииKDCU: «Дружище, подожди секунду, дай мне записать твои рекомендации! Мы говоримоб одной и той же игре? Дружище…»

— Может, Уэнделл образумился и решил дать задний ход, —предполагает Том Лунд.

— Уэнделл, — повторяет Бобби. И дергает ртом, хотя Том видиттолько его коротко стриженный затылок, и движение губ не находит достойногозрителя.

— Дружище, позволь задать тебе один вопрос, только прошу,ответь честно. Ты действительно видел вчерашнюю игру?