Потом я здорово покалечился, оказавшись со своей машиной нена том перекрестке и немножко не в то время. Пятью секундами раньше или позже –и тот пьяный кретин, несшийся на красный свет со скоростью чуть меньше скоростизвука, проскочил бы мимо меня. Но он не проскочил, и когда я через полгодавышел из больницы, ни о каких серьезных тренировках с серьезными противникамиуже не могло быть и речи. За эти полгода моя «квартирная хозяйка» успела решитьличные вопросы самым кардинальным образом, то есть собралась замуж.Естественно, не за меня. Возможность проживать на ее площади я потерял, но,поскольку жених у нее выдался знатный, она к моменту моей выписки уже переехалак нему в загородный коттедж, а мне милостиво позволила пожить в ее квартире, нотолько недолго, пока я подыскиваю себе жилье. Вы еще не поняли? Я не москвич. Яприехал совсем из другого города, маленького и далекого, ибо, как и огромноемножество людей, наивно полагал, что если красивая, как в кино, жизнь где-то исуществует, то только в столице, где крутятся большие деньги и существует массавозможностей показать себя и как-то продвинуться.

В общем, можно было бы долго описывать историю моейглупости, но я не стану этого делать, потому что важен результат: яодновременно оказался без привычных физических кондиций, без денег (правда, сновенькой машиной. Старая, попавшая в аварию, восстановлению не подлежала, ипервое, что я сделал, выписавшись из больницы, – купил машину, угрохавостатки сбережений, и без того оскудевших, потому как полгода лечения –удовольствие не из дешевых), без работы и без жилья. К перечню того, чего уменя не было, надо добавить и желание вернуться домой, в родной город. Уезжатьиз Москвы мне не хотелось. Ума у меня, вероятно, тоже не было, потому что какойже умный человек покупает машину, когда ему негде жить? Но представить себя безмашины было совершенно невозможно. Как это: в Москве – и без машины? Так что я,засунув гордость в одно пикантное место, начал искать работу. Если бы рядомбыла моя мама, она, конечно, сказала бы, что мне надо быть умнее и хитрее, тоесть делать вид, что предложений у меня хоть отбавляй, что за такого ценногокадра, как я, любой готов уцепиться обеими руками, но мне, понимаете ли,наскучила работа со взрослыми здоровенными накачанными дядьками, всенеобходимые деньги я уже заработал и теперь ищу, чем бы мне развлечься, так чтовы предлагайте, а я еще повыбираю да повыкобениваюсь. Но мамы рядом не было, иза поиски работы я взялся со всем присущим мне дурацким прямодушием, то естьзапустил свое резюме в Интернет, а также обзвонил все места, где успел запоследние восемь лет поработать, честно рассказал про проблемы со здоровьем и признался,что готов взяться за любое дело, если зарплаты хватит на съем самого дешевогожилья, бензин и прокорм.

По состоянию здоровья я мог бы заниматься с детьми иначинающими подростками, но это поле оказалось давно и плотно занято, и мне тамместа не нашлось. На остатки денег я уныло жил в милостиво оставленной мне навремя квартире и ждал, когда что-нибудь проклюнется. Ждал я долго, тратясвободное время на то, что погрызал сам себя, посыпая раны солью упреков вглупо потраченных годах. Вообще-то по молодости лет трудно сделать правильныйвыбор, когда выбирать приходится между бурной денежной жизнью, с одной стороны,и планомерным монотонным выстраиванием собственной карьеры – с другой. Покажитемне молодого мужика, который при подобной альтернативе выберет не то, чтовыбрал в свое время я сам. Участвовать в платных боях, проводящихся в закрытыхклубах, и получать за это немалые деньги, заводить яркие знакомства и страстныескоротечные романы или вставать каждый день в семь утра и скучно ходить наслужбу, выгадывая и высчитывая, когда можно будет позволить себе поменятьмашину или съездить отдохнуть за границу… Одним словом, все понятно.

Когда деньги уже почти совсем закончились, мне позвонили.Это была Нана Ким, начальник службы безопасности одного издательства. Когда-тоона два или три раза приглашала меня на трехмесячный договор, и я занимался сее сотрудниками рукопашным боем. Ей я тоже звонил, устраивая свой SOS-обзвонпотенциальных работодателей.

– Ты все еще ищешь работу? – спросила она.

– Ищу, – вздохнул я.

– Ну приезжай, поговорим.

Я быстренько принял душ, вымыл голову, побрился, всунул себяв джинсы и куртку, дохромал не без помощи палки до своей новенькой машинки ипомчался в издательство. По дороге размышлял, купить цветы для Наны или ненужно. Был момент, когда она мне очень нравилась. Ну просто очень! Она быластарше меня на несколько лет, но меня такие мелочи никогда не смущали, и я сходу ринулся в бой, но был немедленно и жестко остановлен. Слава богу, природанаделила меня одним полезным качеством: я совершенно не умею сохранять мужскойинтерес к женщине, если она не отвечает мне взаимностью. Так что мукинеразделенной любви мне неизвестны, и влюбленность в Нану Ким, продлившисьровно одну неделю, тихо скончалась. Сами видите: мысли о цветах были непраздными. С одной стороны, она все-таки женщина и, вполне возможно, от неесейчас зависит мое трудоустройство, посему надо бы прогнуться, но, с другойстороны, цветы могут быть восприняты ею как намек на неостывшее чувство инадежду на новый виток в отношениях и новую попытку, а вдруг это ее разозлит? Иникакой работы для меня не окажется…

Ни до чего умного не додумавшись, я явился к ней в кабинет спустыми руками, отметив попутно сидящую в приемной новую секретаршу, жуть какуюхорошенькую, хотя прежняя, которую я знал когда-то, тоже была красоткой хотькуда. Обладающая совершенно не «модельной», но абсолютно неординарнойвнешностью, Нана Ким была из тех редких женщин, которые не боятся близкогососедства с молодыми очаровашками.

Палку я на всякий случай оставил в приемной и постарался неочень припадать на больную ногу, но Нана, сама в прошлом спортсменка, полянупросекла мгновенно и посмотрела на меня с нескрываемым сочувствием.

– Что врачи обещают? – спросила она.

– Мало что, в основном пугают. – Я попыталсявыглядеть беззаботным и стопроцентно уверенным в полнейшем и скорейшемвосстановлении своей физической формы, но и совсем уж нагло врать тоже нехотелось. – Это нельзя, то нельзя, и нога какое-то время будет болеть,особенно на перемену погоды.

– А спина?

Ах, прозорливая ты моя! Про спину я малодушно умолчал, хотяпо сравнению с этой проблемой больная нога казалась просто-таки фурункулом нафоне инфаркта.

– Ну, и спина, конечно, тоже. – Мне показалось,что я очень ловко увернулся от конкретного ответа.

– Ладно. – Нана почему-то вздохнула, пододвинула ксебе толстый ежедневник и принялась его листать. – Значит, выступать ты несможешь еще года три, это как минимум, тренировать взрослых дядек тоже. Одномучеловеку нужен домашний тренер для ребенка пятнадцати лет. Как тебе такойвариант?

Как? Да просто блеск! Что я, маленький, не понимаю, что этозначит – домашний тренер для подростка? А это значит, что есть шанс устроитьсяна работу в богатую семью. Воображение у меня буйное, и я мгновенно и в краскахпредставил себе роскошный загородный дом с большим участком, и я каждый деньподъезжаю к кованым чугунным воротам на своей любимой сверкающей новенькоймашинке, охранник приветственно машет мне рукой, а в доме, в специальнойкомнате, установлены все необходимые тренажеры, купленные, разумеется, по моемупрофессиональному указанию и под моим чутким руководством, и есть бассейн (чтонемаловажно, ведь доктора настоятельно требовали, чтобы я непременно плавал –это необходимо для восстановления позвоночника и поврежденных суставов) и баня(а как же без нее в богатом-то доме?!), и я регулярно и грамотно занимаюсь спацаном, и его спортивные достижения становятся все заметнее. И вот он ужечемпион. Ну, не мира, конечно, и не Олимпийских игр, но какого-нибудь районногомасштаба, ну хотя бы для начала своей школы. Или мальчики из богатых семейучатся в частных гимназиях? И это наша общая победа. А дальше – больше…