Гаудин смотрел на заснеженную равнину, где один за другимвозникали фантастические дворцы, изящные лестницы и бездействующие покафонтаны, осыпаемые обильным снегопадом из низких, клубящихся, то и деловспухавших над головой туч. Пожалуй, сейчас он был не просто меланхоличен повсегдашнему своему обыкновению – по-настоящему печален. Сварог терпеливо ждал,борясь с ощущением, что Гаудин напрочь забыл о его присутствии.

– Я в странном положении, признаться, – сказал наконецГаудин, не поворачиваясь к нему. – Словно бы вынужден извиняться передвами за какие-то замшелые пережитки старины, которые вы у нас обнаружили свежимвзглядом… Собственно, это правда. Все так и обстоит. Я о пережитках. Помните,мы с вами как-то говорили о приключенческих романах и обнаружили, что те,которыми увлекаются наши мальчишки, и те, ваши, которым еще предстоитвозникнуть, удивительно схожи? И в чем-то отражают жизнь. Так вот, как нигрустно мне в таком признаваться, кое в чем наша жизнь ничем не отличается оттой, что кипит внизу. У нас есть много вещей и возможностей, которых внизу нет.И мы знаем больше. Вот и все. А в остальном – до жути похоже. Те же интриги, иу подножия трона, и поодаль от него, та же дворянская вольница, те же примитивныестрасти и побуждения, имеющие подоплекой те же примитивные цели – борьба затитулы и отличия для себя и за опалу для врага… Мы точно такие же – только унас есть развитая магия, компьютеры и межпланетные корабли. Понимаете?

– Кажется, да, – сказал Сварог.

– Иногда я не верю, что у нашего бытия есть цель, –тихо сказал Гаудин. – Я не осуждаю и не оправдываю существующий порядок, япросто не знаю другого и не собираюсь ломать голову, выясняя, возможен лидругой и каким он должен быть. Но мне иногда горько. До того, как вы появились,мне и мыслями не с кем было поделиться, хотя молодежь о чем-то таком шепчется…Вы знаете, почему при работе внизу мои люди вынуждены соблюдать строжайшуюконспирацию и максимум осторожности? Да в первую очередь оттого, что всякийвладелец манора вправе держать внизу свою агентуру. И соглядатай какого-нибудьчванного болвана, дурака-камергера, придворного соперника герцога Гленора илимоего, при малейшей нашей оплошности настрочит донос. А его хозяин при малейшейвозможности поднимет в Тайном Совете или Палате Пэров невероятный шум, вопя осистематическом и злонамеренном нарушении традиций… Беда традиций в том исостоит, что они не учитывают неизбежных изменений. И в том, что защита славныхтрадиций – идеальнейший способ сводить счеты.

– Но вы же обязаны работать… – сказал Сварог. – Вы,черт побери, стоите на страже и все такое прочее…

– Стою, – усмехнулся Гаудин. – Но дело даже не винтриганах. Очень многие попросту хотят, чтобы наша работа велась так, как онавелась тысячелетие назад. И ставят палки в колеса не из интриганства, а изсамых благих побуждений… И они не в силах уяснить, что может возникнуть новая,не предусмотренная традициями опасность. Самый весомый аргумент у них один: мыдостаточно могущественны, чтобы справиться с любой угрозой. Потому чтосправлялись до сих пор…

– Ну да, – сказал Сварог. – Человек с пулеметом навершине горы посреди населенного дикарями острова…

– Любимая метафора Борна. И в ней, должен сознаться, естьсвоя правда… В общем, иногда работать нам невероятно трудно. Любой болван всилу древних вольностей и привилегий может шпионить за моими людьми. –Гаудин хищно ухмыльнулся. – Правда, у таких шпиков не написано на лбу, чьиони люди, и с ними могут произойти… прискорбные инциденты. Но все это ужасноотвлекает и усложняет работу.

– У вас что же, так никогда и не нашлось сильной руки,способной поприжать эту вольницу?

– Отчего же… Но наше положение в чем-то гораздо хужеположения земных королей. У них всегда найдутся союзники, которых можнонатравить на титулованную вольницу, – свободные горожане, мелкие дворяне,купцы-банкиры, офицерство, всем обязанное одному лишь монарху… Ничего этогоздесь нет. Здесь есть только владельцы замков – и их слуги. Конечно, попыткибыли… Но после смерти герцога Дальрета – кстати, до сих пор неизвестно,естественной ли – сменилось три поколения, и у нас прочно забыли, что такоетвердая рука. Герцог рубил головы не колеблясь, но он взвалил на плечи чересчуртяжкую ношу и был очень уж одинок…

– Вообще-то рубить головы – не самый лучший выход… –осторожно сказал Сварог.

– Я знаю. Но иногда невыносимо тяжело смотреть на этиспесивые, тупые морды… Орк, по крайней мере, азартный игрок и авантюрист, онмне мешает, но виден насквозь, как и его цели. Гораздо хуже – тупые морды, обремененныеродословной… Я не могу даже снабдить своих резидентов современными средствамисвязи – потому что раньше так не делали, и я обязан соблюдать традиции. Ну,хватит. Вам еще многое предстоит узнать. А сам я… я очень хотел бы доискаться,почему в вашем будущем не осталось памяти и о нас, и о Таларе. Вообще-то этоеще отнюдь не означает, что в будущем Талар перестал существовать, вовсе неозначает…

– Как это? – Сварог с любопытством навострил уши.

– Если допустить… Ага, вот они!

Синяя с золотом вимана, пробив низкие тучи, опустилась внескольких шагах от них – Сварог даже отшатнулся, показалось, что летающийдомик падает прямо на голову. Дверь распахнулась, и он, чуть не до коленпроваливаясь в сугробы, метя снег полами шубы, неуклюже заспешил туда следом заГаудином.

Едва дверь закрылась за ними, вимана тут же пошла вверх,вертикально, на огромной скорости, небо за высокими окнами из синего сталотемно-фиолетовым, покрылось колючими звездами – вимана вошла в верхние слоиатмосферы, и Сварог уже не мог определить, двигается она или застыла на месте.Он сбросил шубу прямо на пол, следуя примеру Гаудина. Подошел к огромномукамину – пламя, скорее всего, было иллюзией, опустился в тяжелое кресло. Молчавзглянул на сидевших напротив. Все они выглядели немногим старше него, вовсе неказались надменными, но держались со спокойным, уверенным превосходством людей,привыкших, что от них зависит очень многое.

– Герцог Гленор, – сказал Гаудин.

Узкое породистое лицо, тяжелая челюсть. Совершенноневозмутимое лицо. Образец джентльмена. Должен чертовски нравиться женщинам –хотя кто способен понять женщин?

– Лорд Фронвер.

Больше похож на рассеянного ученого, чем на военногоминистра Империи. А поскольку он все-таки военный министр, с человеком стольобманчивой внешности ухо следует держать востро…

– Лорд Кримтон. – На вопросительный взгляд СварогаГаудин добавил: – Лорд Кримтон – второй человек в департаменте, отвечающем заустановки, концентрирующие апейрон, и заводы, где производится все необходимое.Промышленность, жизнеобеспечение, удовлетворение потребностей… И я ничуть непольщу лорду Кримтону, назвав его человеком, на котором и держится этамахина, – потому что официальный глава департамента… гм, мягко говоря, неуделяет департаменту должного внимания.

«Ну, понятно, – подумал Сварог. – Молодые дельныезаместители, на которых все и держится, и сановное старичье, официально стоящеево главе. Знакомо. Чересчур. Самое печальное в таких ситуациях – у стариков нехватает ума ограничиться чисто парадными функциями, они стремятся давать ценныеуказания и вмешиваться во что ни попадя, отчего результаты выходят плачевные дожути».