— Не надо, — отмахнулась я. — Обедала…

— Ты извини, что я тебя не встретила, я ведь не знала,во сколько тебя… — Нинка села за стол, старательно отводя глаза. Сестра старшеменя на шестнадцать лет, мы с ней никогда близки не были, а после смертиродителей виделись не больше десятка раз, хотя и жили в одном городе. Но всепять лет, что я провела в этом богом забытом месте. Нинка регулярно писала мнеи даже присылала посылки. Сейчас, испытывая неловкость, она все-таки спросила:

— Что думаешь делать?

Тошнит меня от таких вопросов, но Нинка моя сестра, и я,пожав плечами, ответила как можно мягче:

— Жить, разумеется.

— Понятно, что жить, — вдруг разозлиласьона, — А как? Хочешь домой ехать?

— Само собой, куда же еще?

— Да куда угодно. Вернешься домой — и что? Твой Славкатебя в покое не оставит, опять начнется… А чем кончится, ты знаешь.

Я нахмурилась и уже было рот приоткрыла, чтобы ответить, нопередумала, похлопала Нинку по руке и сказала:

— Не беспокойся, все будет хорошо. Устроюсь на работу,.Жизнь наладится…

— Наладится, как же… Я бы на твоем месте… — Она сбиласьи, пряча глаза, перешла на ласковый шепот — Я ведь тебе писала. Сережа какженился, ушел в твою квартиру, они с Андреем и раньше не ладили, а ужтеперь…Юлечка часто болеет, а Татьяна беременная, в сентябре родит. Куда им сдвоими детьми?

Сережа — это мой племянник, со вторым мужем Нинки — Андреем— они и в самом деле никогда не ладили. То, что он живет в моей квартире, дляменя новость, но, в конце концов, это не моя квартира, а квартира родителей, иНинка, по совести, тоже имеет на нее право.

— Пусть живет, — отмахнулась я.

— А ты?

— Я могу в дедовой комнате устроиться.

— В дедовой, — разозлилась Нинка, — Чего тебеделать в коммуналке? С соседом-пьяницей. Мало ли что ему в голову взбредет?

Я посмотрела на сестру, усмехнулась и поинтересовалась:

— Что взбредет ему в голову?

— Может, завербуешься куда? Ну, чтоб тебя никто незнал? — вздохнула Нинка.

— Может, и завербуюсь, — успокоила я ее, — Тыдедову комнату сдаешь, что ли?

— Сдаю. За полгода вперед заплачено, май имеют правожить. Сережа, считай, без работы, жить на что-то надо. Какие ни на есть, аденьги…

— Май пусть живут, раз деньги заплатили, а к первомуиюня скажи, чтоб выметались.

— Да как ты там жить будешь?

— Хорошо, по возможности.

— Холодильник я продала…

— Слушай, — не выдержала я, — барахло мне безнадобности. Проживу без холодильника. И хватит об этом. — Передать ничегоне просили? — помедлив, задала я вопрос.

— Просили, — с обидой ответила Нинка, как видно,не оставив идею отправить меня подальше от квартир и холодильников. Достала изсумки большой конверт и протянула мне. Конверт был с сургучными печатями.Славка хорошо знал мою сестрицу. Нинка завороженно смотрела на конверт, яотложила его в сторону, немного повертев в руках.

— Паспорт привезла? — вновь задала я вопрос.

— Привезла, — проворчала она и опять полезла всумку. — Зачем тебе паспорт?

— Что ж мне по России-матушке со справкой обосвобождении кататься?

— Так ведь… — начала она, но я отмахнулась.

— Давай паспорт.

Моя фотография вызвала у меня недоумение. Неужели это я?Конечно, я, кто ж еще? Паспорт остался у меня случайно. Мне было восемнадцать,когда я решила, что потеряла его, перерыли весь дом, но паспорта так и ненашли. Пришлось выправлять новый. Только-только получила новый документ, какобнаружился старый: каким-то образом он оказался за подкладкой в сумке. Да,давно это было…

— Ты когда домой собираешься? — спросила я Нинку.

— Сегодня. Поезд в 1.30. Билет уже купила… один. Я ведьне знала, куда ты…

— Правильно сделала, — кивнула я, — Вот что,попроси у администратора чаю.

Нинка недовольно нахмурилась, но из комнаты вышла, а явскрыла конверт. Пачка долларов, перетянутая резинкой. Я пересчитала купюры:две тысячи. Хмыкнула и покачала головой:

— Не густо. Впрочем, и на том спасибо. — Отсчитавпятьсот долларов, я оставила их на столе, полторы тысячи сунула в карман.Вернулась Нинка, заметив деньги, замерла возле стола как вкопанная. — Этотебе, — сказала я, поднимаясь, — Билет денег стоит, и все такое.Спасибо. — Я подхватила сумку и шагнула к двери.

— Куда ты? — насторожилась сестрица.

— Мне в одно место заехать надо, — успокоила я ееи торопливо покинула гостиницу.

Автобус нужно было ждать два часа, я не стала этого делать ив райцентр отправилась пешком, надеясь, что меня подберет попутка. Так иоказалось, не прошла я и двух километров, как меня догнал видавший видыгрузовик. Я устроилась в кабине и минут сорок тряслась на колдобинах, всерьезопасаясь, что грузовик может развалиться. Однако к местным дорогам он был привычен,и добрались мы вполне благополучно.

Райцентр мало чем отличался от поселка, та же грязь, те жедомишки. Правда, был еще вокзал, а напротив двухэтажное здание с краснымибуквами по фасаду: «Ресторан». Я купила билет на автобус и, ожидая его отправления,зашла в ресторан. Через полчаса, попробовав местных блюд, поняла — деньгивыбросила на ветер, но огорчаться не стала, в такой день, как этот, грехрасстраиваться по пустякам.

Продремав всю ночь в полупустом автобусе, в шесть утра явысадилась на вокзале областного центра, где к прочим благам цивилизации ещедобавился аэропорт. С билетами проблем не возникло. Побродив по городунесколько часов, я оказалась в самолете, а поздно вечером уже прогуливалась понабережной Сочи и почти сразу нашла вполне подходящее жилье в частном секторе.На ближайшие две недели ветхий сарай в глубине большого сада стал моим жилищем.Дни я проводила на пляже, а вечерами лежала в гамаке все в том же саду, прикрывглаза, размышляя и наслаждаясь одиночеством. У хозяйки жили еще квартиранты,кажется, из Москвы, две молодые пары, но, так как заняты они были исключительнособой, общение сводилось к утреннему приветствию и вечернему пожеланиюспокойной ночи.