— Привет, — сказала я парню, он чуть сдвинул бровии ответил:

— Привет.

— Если Влад здесь, скажи ему, пожалуйста, что пришлаЛия. Может, у него есть немного времени…

— А тебя не узнать, — вдруг засмеялсяпарень, — Я бы решил, что ты с курорта, а… — В этом месте он слегкапритормозил, кашлянул и добавил весело:

— Не признала, что ли? Я Борька Матвеев, из сороквторого дома. Мы в одной школе учились.

— Привет, — выдавив улыбку, сказала я.

— Идем, — махнул он рукой и направился к двери, изкоторой только что вышел. — Только-только про тебя говорили. Я впередпойду, предупрежу Влада…

Он ускорил шаг, а я пошла медленнее. Коридором, застеленнымбежевым ковром, мы достигли очередной двери. Борис исчез за ней, а я глубоковздохнула и прислонилась к стене, пытаясь унять дрожь в ногах и хоть как-тосправиться с волнением. Дверь приоткрылась, появилась голова моего провожатого,он кивнул, призывая меня войти. Я сунула руку в карман, нащупала кубики и передтем, как сделать шаг, быстро взглянула на ладонь. Шесть и четыре. И вошла.

Комната была просторной и почти пустой. Возле окна большойстол, два дивана вдоль противоположной стены. Не считая Бориса, в комнатенаходилось четверо. Два парня замерли у окна, за столом сидел Валька (должнобыть, воспользовался запасным входом), а на диване лицом ко мне Славка. Онздорово изменился. Вместо бритого затылка довольно длинные волосы, ухоженные итщательно подстриженные, вместо спортивного костюма светлые брюки и рубашканавыпуск. В этом наряде удобно на Гавайях. Впрочем, жара такая, что у нас,считай, те же Гавайи. Увлекшись созерцанием бывшего возлюбленного, я не сразузаметила, в каком напряжении пребывают граждане. Я уже несколько секунд была вкомнате, а никто еще не издал ни звука и даже не шевельнулся. Славка смотрелпрямо перед собой не моргая и здорово напоминал истукана. Я подбросила кубики вкармане, сделала еще шаг и произнесла жалобно:

— Славик…

Его точно подбросило, он торопливо покинул диван и шагнул комне, а я, призвав на выручку все свои актерские способности, выжала-таки слезуи, закусив губу, бросилась ему навстречу.

— Славик, — повторила на всхлипе и оказалась в егообъятиях.

— Лийка, — выдохнул он, крепко прижимая меня кгруди, потом провел ладонью по моим волосам, чуть отстранился и заглянул мне влицо. К этому моменту слезы катились по моим щекам крупным горохом, а сама ясчастливо улыбалась.

— Я… я… я… — трижды начинала я фразу, всхлипнула,засмеялась и уткнулась носом в его плечо.

Славка продолжал наглаживать мои волосы и легонькопохлопывал по спине, а зрители тихо снялись со своих мест и удалились, не забывпоплотнее прикрыть за собой дверь, а мы еще несколько минут стояли, замеревпосреди комнаты.

Наконец я, вздохнув, сделала шаг в сторону, освобождаясь отСлавкиных объятий, вытерла глаза ладонью и попросила:

— Извини, что веду себя как последняя дура, —Глупости. — Он протянул руку, с намерением меня обнять, огляделсянесколько суетливо и, держа меня за локоть, повел к дивану. — Садись.Рассказывай. Как добралась? Я тебя еще две недели назад ждал…

— В Сочи завернула. Не хотела появляться перед тобой… вобщем, хотела чувствовать себя женщиной, а не…

— Отлично выглядишь. Хочешь чего-нибудь выпить? —Судя по всему, он здорово волновался, если, конечно, не придуривался, как я,отводил глаза и выглядел довольно глупо, впрочем, в добрые старые временаСлавка был веселым, дурашливым парнем и особым умом не блистал.

— Спасибо, ничего не надо, — заверила егоя. — Боюсь, упаду с первой рюмки.

— Может, воды? — Уж очень он суетился.

— Да, пожалуйста.

Славка торопливо прошел к двери, приоткрыл ее и крикнулкому-то

— Минералки принеси и водки.

Водка с минералкой появились незамедлительно, молодой пареньв белой рубашке и бабочке вкатил столик, на котором, кроме двух бутылок, стоялоеще штук шесть тарелок с разной снедью, и быстренько удалился, проникновенноулыбнувшись мне на прощание.

— Присаживайся, — робко кивнул Славик, прошелся достола и обратно и спросил заботливо, — Хочешь, ближе к дивану подвину?

Я засмеялась, опять-таки сквозь слезы, махнула рукой. Онподкатил стол, и мы сели рядом. Славка откупорил бутылку, разлил водки в дверюмки и одну протянул мне.

— Давай, за твое возвращение. — Хоть и пили за этосегодня уже немало, отказываться я не стала. — Ешь, — продолжалзаботиться обо мне Славка, — Хочешь, велю мороженое принести. Ты ж всегдамороженое любила…

— И сейчас люблю.

— Вот и отлично.

— Ничего не надо. Посиди спокойно. Выпей еще. А я поем.Волновалась очень, теперь от водки голова кругом.

— Ты вернулась, это главное. Чего волноваться?

— Понятно, только ведь по-умному не получается. Исердце ухает, и идти было боязно…

— Что за чушь. Я тебя ждал, уже беспокоиться начал,куда, думаю, пропала. А ты, оказывается, на юге загораешь… — Он хохотнул ипосмотрел на меня заискивающе. Слава богу, возлюбленный мой переменился мало…Бутылку мы допили, но главной темы коснуться он так и не решился, ходилкругами, прятал глаза и глупо улыбался. Придется как-то самой начинатьразговор.

— За деньги спасибо, — сказала я, повертев в рукахпустую рюмку.

— Брось. Если что надо… ты же знаешь, с деньгами у тебяпроблем не будет. Где жить думаешь? Нинка квартиру оттяпала?

— Серега там устроился, у него семья… У деда поживу.

— В коммуналке? На черта она тебе? С квартирой решим наднях. Какая понравится, ту и купим, только пальцем ткни. И вообще, ты ж знаешь,как я к тебе отношусь, так что наплюй на все заботы, я старых друзей незабываю… — В этом месте Славка поспешно отвернулся и достал сигарету.Прикуривал он долго, чиркал зажигалкой, руки дрожали — Вот черт, одну туфтугонят.

— Дай мне, — попросила я, он протянул мнезажигалку «Зиппо» с гравировкой золотыми буковками: «Владу от его Котенка».Огонек вспыхнул. Славка наконец прикурил, а я вернула ему зажигалку. Онповертел ее в руках, вздохнул и сказал:

— Ты извини.

— Все нормально. Я и не ожидала, что ты пять летпроживешь монахом, я любила тебя и сейчас люблю, но… тебе вовсе необязательно…