– На все подобные вопросы отвечаем по единойформуле, – предложила Настя.

– Например: мой муж смотрит на это точно так же, каксмотрела бы жена, если бы ее мужа… И так далее.

– Согласна, – кивнула Татьяна и поправила теплыйплед, которым прикрывала ноги, – надо уходить от обсуждения нашей личнойжизни и переводить все в обобщения, чтобы люди понимали, что нет конкретной Насти-сыщикаи Тани-следователя, а есть люди, приспособленные для этой работы, независимо отих пола.

Ирочка давно вернулась с прогулки, доносившийся из спальнихрап Стасова уже с полчаса как сменился шелестом газетных страниц, а Настя сТатьяной все совещались. Их разговор перестал быть предметно нацеленным напредстоящее выступление по телевидению, они быстро превратились в тех, кем былина самом деле: в оперативника и следователя, разрабатывающих план сложногодопроса, когда нужно предвосхитить все возможные варианты поведенияподозреваемого и продумать соответствующие этим вариантам контрудары. Работаэта была профессионально знакомой и увлекательной, и обе не замечали, каксгущались сумерки и загорались фонари за окнами. Прерваться пришлось, толькокогда позвонил Чистяков.

– Жена, тебя домой ждать или как? – спокойноспросил он.

– Смотря что подразумевать под «или как», – тут жеотпарировала Настя.

– Два варианта, – методично ответил профессорматематики, – или ты остаешься там ночевать, или я за тобой приеду.

– А тебе как больше нравится?

– Ехать за тобой, конечно, не хочется, бензин опять жепереводить и двигатель амортизировать. Кроме того, у нас в квартире жуткийхолод и горячую воду отключили…

– Тогда я остаюсь.

– Договорились, я выезжаю.

Настя положила трубку и посмотрела на часы.

– Ируськин, у меня есть сорок минут. Я могурассчитывать на чашку кофе с остатками пирога?

ЧИСТЯКОВ

Оказывается, жить с чувством вины хоть и неприятно, новполне можно. В конце концов, разве он виноват в том, что случилось? Ремонт вквартире Насти давно пора было делать, и единственное, в чем он может себяупрекнуть, так это в том, что раньше не проявил должной настойчивости. Тогдавсе было бы уже сделано. Уговорить жену зажмуриться и перетерпеть пару месяцевему удалось только этим летом. Нашли мастеров, закупили часть необходимыхматериалов, работа закипела… А потом «ахнуло» 17 августа. И уже через неделюстало понятно, что отложенных на ремонт денег хватит разве что на окончаниеработ в кухне. Самое обидное, что деньги у Чистякова были, он как честныйналогоплательщик открыл счет в Инкомбанке, куда ему и переводили гонорары заиздаваемые за рубежом учебники и монографии. Ну а толку-то?

Счета заморожены, с них ни доллара, ни цента, ни даже рубляне снять.

И тут, словно на счастье, подвернулось приглашение вГерманию на три недели читать лекции. Заплатить пообещали наличными, и послекраткого семейного обсуждения было решено случай не упускать. Государственнойзарплаты женымилиционера и мужа-ученого может не хватить даже на безремонтнуюжизнь, ибо к началу сентября потерявшие чувство реальности цены окончательнозарвались, совсем забыв о том, что должны хотя бы минимально соответствоватьпокупательной способности населения. Выплаченный наличными гонорар за лекциипомог бы им продержаться несколько месяцев, а там, глядишь, и ситуация как-тоутрясется.

Но государство снова подкинуло очередную подлянку. Стоилотолько Чистякову отбыть в Германию и выйти в аудиторию со своей первой лекцией,как было объявлено о том, что все желающие могут перевести свои вклады изчастных банков в Государственный Сбербанк. И якобы это позволит им получитьсвои денежки, пусть не сразу и не в полном объеме, но хоть в каком-нибудь.

Для осуществления этой процедуры необходимо лично явиться инаписать соответствующее заявление. Вопрос, таким образом, закрылся сам собой,не успев открыться. Виза у Чистякова была не многократная, если бы он попыталсявырваться на два дня в Москву, чтобы попробовать спасти свои деньги, то назад вГерманию вернуться уже не смог бы, на получение новой, визы потребуется две-тринедели. Расписание лекций составлено, со всего мира на этот курс съехалисьматематики, и попросить их уехать домой и вернуться через месяц, когдапрофессор Чистяков получит еще одну визу, было невозможно. Время шло, срок,отведенный нашим любимым государством на решение личных финансовых проблем,истекал, а Алексей Михайлович стоял за кафедрой и на хорошем английском языке…К моменту его возвращения в Москву лично являться и составлять заявления былопоздно.

Короче, судьба вкладов оставалась более чем неопределенной,ясно было одно: денег нет и в ближайшее время не предвидится. Квартира, большенапоминающая разоренное гнездо, нежели жилое помещение, в таком состояниизаконсервируется надолго, а вот что будет после Нового года – даже подуматьстрашно. Судя по всему, страшно было не только ему, но и Насте. Они оба необсуждали эту тему, но сейчас, по дороге домой, она впервые задала вопрос, иЧистяков понимал, что последует дальше.

– Леш, а тебе много денег перевели из-за границы в этотчертов Инкомбанк?

– осторожно опросила Настя, хотя она прежде никогда непозволяла себе влезать в финансовые дела мужа.

– В общей сложности сорок две тысячи, если считать вдолларах.

– И ты в январе пойдешь в налоговую инспекцию и всезадекларируешь?

– Ну а как же, – усмехнулся Чистяков. – Яхочу спать спокойно.

– И нужно будет заплатить примерно тридцать процентовот суммы гонораров?

– Примерно.

– Леш, а где мы возьмем деньги на налог? Это жечетырнадцать тысяч долларов. Мне даже подумать страшно.

Краем глаза он увидел, как Настя поежилась. Целый день шелдождь, дорога мокрая, и он смог повернуться к жене, только остановившись накрасный свет.

– Ты что, сильно переживаешь из-за этого? –серьезно спросил он.

Настя молча кивнула и достала сигарету.

– Брось, Асенька, это ведь еще не скоро. В январе язадекларирую доход, а выплатить налоги с него нужно будет до середины июля.Кроме того, по опыту прошлого года могу сказать, что, когда сумма большая,гражданам разрешается выплачивать ее частями.

– Ты думаешь, до лета вклады разблокируют? Что-то слабоверится, – покачала головой Настя. – Леш, неужели там, наверху, непонимают, что происходит? Воспользоваться деньгами не дают, а налоги платитьзаставляют.

Как же их платить? С чего?

– Одно из двух. Или введут какой-то механизм для такогослучая, или нам с тобой придется продавать имущество. Машину, к примеру.

– За нее много не дадут, она старая, – возразилаНастя. – Есть еще твои подарки – серьги, колье, браслет с изумрудами. Ноэто же подарки, это ты мне дарил на дни рождения, на свадьбу… Как их продавать?Рука не поднимется.