– Ты чего за мной ушился?

Черные глаза смотрели угрожающе. Парнишка оказался одного сЛастиком роста, но, пожалуй, года на два постарше.

– Ты куда часы дел? – шепотом спросил Ластик и оглянулся. –Они ж у тебя во рту были!

– Сглотил, – могильным голосом ответил мальчишка. – Теперявот помираю. Все кишки цепкой перемотало. Слышь, как из брюха тикает? Прощай,белый свет. Прощайте, люди добрые. Не поминайте лихом бедного сиротку. Ой, ой!

Согнулся пополам, жалостно застонал.

– Врача надо! – вскинулся Ластик. – Скорую помощь или какона тут у вас называется! Я сейчас!

Повернулся бежать на Маросейку, но воришка схватил его зарукав.

– Куды, скаженный? Глянь, чего покажу.

Он засунул себе пальцы в рот – глубоко, по самое запястье.Вытащил – между большим и указательным была зажата цепочка. Потянул – и междузубов появилась золотая луковица, влажно заблестела на солнце.

– Правда проглотил! – ахнул Ластик.

– Это что. Я, если надо, могу пол-шпаги проглотить, –похвастался трюкач, вынув часы изо рта. Протянул пятерню. – Поручкаемся? Петух.

Когда Ластик понял, что мальчик так знакомится и что Петух –это его кличка, то ответил на рукопожатие и улыбнулся:

– А я Эраст.

– Ух ты, на кой у тя железки во рту? – уставился на брэкетыПетух.

– Это чтобы зубы выпрямились.

– А-а. Слышь, Эраст-грош-подаст, у тя звон есть?

– Что?

– Ну, деньги есть? С утра не жрамши, пузо подвело.

Такому только покажи золотую монету, подумал Ластик ипомотал головой.

– Беда, – вздохнул Петух, садясь на корточки и обтираямокрые часы об штанину. – Я коли перед атандой не пожру, в нутре урчит – жутьдо чего громко. Чертяка мне за это ухи дерет. А паллукич магар еще когдаотдаст.

В этой реплике Ластик не понял ничего. То есть совсем.

Пользуясь тем, что воришка занят разглядыванием добычи,открыл унибук и зашептал в него.

На слово «атанда» компьютер отреагировал тремявопросительными знаками, на «паллукича» тоже. Только про «магар» сообщил:

МАГАР – на воровском жаргоне конца 19-начала 20 века«добыча, доля в добыче».

– Ты чё это шепчешь? – подозрительно спросил Петух. – Чё утя там, в книжке? А ну покажь.

Ластик перелистнул страницу, показал:

– Да ничего, просто учебник. А кто это – пал-лукич?

– Пал Лукич. Пес лягавый, что меня шмонал. Чай не захриста-ради отпускает. Я ему хабар, – (Петух показал на часы), – он мне магар.Жадный только, сволочь. Мало дает.

Он всё не сводил глаз с учебника.

– Хорошая книжка. Не драная. Слышь, Эраст-ушаст, толкнем ее,а?

– В каком смысле?

На всякий случай Ластик спрятал унибук за спину.

– Ну, на толкучку снесем. Я человека знаю, он полтинникдаст. Да хоть бы двугривенный. Пирогов с требухой потрескаем, кваску попьем. Явижу, ты парень свой, хоть и гимназер.

Тут Ластик и вовсе насторожился.

– Я не гимназист, я реалист. А без учебника мне нельзя.

Петух презрительно сплюнул:

– Реалист – в брюхе глист. Эх ты, жадюга кривозубый.

И вдруг щелкнул Ластика по носу, да так больно, что в глазахпотемнело. А подлый воришка выдернул из руки ошеломленного собеседника книгу ипустился наутек – обратно, в сторону Маросейки.

– Стой, гад! Отдай! – закричал Ластик.

Кинулся вдогонку, утирая рукавом сочащуюся из носа кровь.

Внезапно Петух и вправду остановился. Наверно, сообразил,что на Маросейке скорее всего еще стоят те двое, толстяк и чиновник. Новыйскандал ему ни к чему.

Обманщик вынул из кармана какой-то блестящий шарик, сразмаху швырнул его себе под ноги. Полыхнула вспышка – такая яркая, что Ластикзажмурился. А когда снова открыл глаза, увидел лишь густое облако ярко-розовогодыма. Петуха не было.

Что за чудеса! Ластик вспомнил, как городовой тогда во дворекричал: «Ништо, теперь под землю не провалится!» А Петух и вправду – взял даисчез.

Приехали… Мало того, что Эраста Петровича нет, так ещеунибук пропал.

Это уж совсем караул.

Все же выбежал на Маросейку. Синего чиновника и господина вбелом пиджаке не было, а вот Петух, оказывается, ни под какую землю непровалился – впереди мелькала красная рубашка, быстро перемещаясь в сторонуПолитехнического.

Ластик бросился следом.

Угнаться за Петухом, ловко рассекавшим негустую толпу,оказалось непросто. Не отстать бы, и то хорошо.

Воришка оглянулся, заметил погоню и припустил с удвоеннойскоростью. Ластик стиснул зубы, соскочил на мостовую, чтоб не мешали прохожие.Упускать унибук было никак нельзя.

Вот и площадь, где Политехнический музей, сквер и памятникгероям Плевны. Музей и памятник были на месте, сквер тоже, но за ним, до самойСолянки, раскинулся рынок – обширное пространство, сплошь забитое прилавками,навесами и маленькими палатками, над которыми возвышался огромный полосатыйшатер. А напротив, заслоняя Китай-город, высилась зубчатая крепостная стена.

Однако разглядывать пейзаж было некогда. Красная рубашкаввинтилась в торговые ряды, и теперь уследить за ней стало еще трудней.

Еще минута, и Ластик потерял бы вора из виду, но, посчастью, Петух не попытался затеряться в рыночной толкучке. Он повернул кшатру, со всех сторон украшенному разноцветными флажками, прошмыгнул мимобородатого привратника в красной с золотом ливрее и исчез внутри.

Над входом помигивала лампочками гигантская вывескаЦИРКЪ-ШАПИТО. Что такое «шапито», Ластик не знал, а заглянуть за справкой былонекогда. Да и некуда.

Он тоже хотел с разбега пронестись мимо нарядного служителя,но не вышло. Бородач ухватил реалиста за ворот гимнастерки.