белизны вокруг. В кресле сидел сухой мужчина в белом халате. Он кивнул, приглашая сесть напротив, и брат с сестрой робко пристроились друг рядом с другом.

– Здравствуйте. Я Камия.

Глаза за линзами безободковых очков очерчивали ровные дуги век. Перед ними оказался молодой врач интеллигентного вида. Он пересплел на столе ухоженные, будто у пианиста, пальцы.

Кабинет пугал Мисаки. Помимо Камии, там оказалось еще несколько врачей и медсестер. Зачем так много людей? Неужели болезнь настолько серьезная? С каждой секундой становилось все тревожнее.

– Простите, что попросил вас прийти в субботу. Со следующей недели я должен буду уехать из Токио в командировку.

Язык девушку не слушался, поэтому она молча покачала головой.

– Но случай у вас нетипичный, поэтому хотелось встретиться как можно скорее.

Нетипичный! Чтобы руки не дрожали, Мисаки сложила их на груди.

Камия привычным движением что-то включил на компьютере и вывел на экран какую-то медицинскую карту. Развернул монитор, чтобы посетителям было удобнее читать.

– Перейду сразу к делу.

Желудок завязался узлом, а на ладонях проступил пот.

– Есть вероятность, что у вас прогерия.

– Прогерия?.. – Мисаки нахмурилась: она не знала такого слова.

– Ничего нельзя сказать наверняка без генетического анализа, но у вас все признаки синдрома перемотки[24].

– Перемотки? – отозвалась попугаем девушка, совершенно не понимая, что ей говорят.

– Он проявляется на третьем десятке жизни. У пациента стремительно седеют волосы, становятся заметны морщины, кожа изнашивается и грубеет, формируется катаракта, портятся кости и суставы.

Через окно светило яркое летнее солнце. От него по полу тянулись черные тени, которые будто таращились на Мисаки. Девушка задрожала от ужаса. А смысл слов врача до нее все не доходил.

– Простите, – вмешался в разговор Такаси. – Я не очень умный. Вы можете, пожалуйста, объяснить попроще?

Врач перевел взгляд на озадаченного собеседника, извинился и поправил очки.

– Если совсем просто, то это такая болезнь, от которой происходит ускоренное старение.

Ускоренное старение… Мисаки так дрожала, что не могла ни на чем сконцентрировать взгляд.

– Синдром перемотки, в сравнении с другими подобными болезнями, как, например, синдром Вернера или Гетчинсона – Гилфорда, прогрессирует намного быстрее, и в этом его главная особенность.

– Прогрессирует? – дрожащим голосом переспросила Мисаки, и Камия продолжил терпеливо все объяснять:

– Старение у пациентов с этим диагнозом происходит в десятки раз быстрее, чем у обычного человека. Помимо перечисленных симптомов, снижается иммунитет, увеличивается риск злокачественных опухолей, то есть, проще говоря, рак. Наконец… – Камия замялся, видимо собираясь сказать что-то такое, что произнести трудно. Когда он поднял на нее глаза, Мисаки напряглась. Он продолжил: – …Менее чем через год после проявления первых симптомов человек выглядит глубоким стариком.

Девушке показалось, что ее стукнули обухом по голове.

Губы задрожали, мир перед глазами расплылся. Затошнило, и появилось ощущение, что она сейчас упадет в обморок.

– Разумеется, в вашем случае еще ничего точно неизвестно. Мы пока не ставим диагноз. Сперва необходимо сдать анализ…

– Это же лечится?! – воскликнул на весь кабинет Такаси.

Камия промолчал. Тогда брат крикнул с гневом:

– Лечится?!

Врач спокойно ответил:

– Это крайне редкое заболевание. На весь мир – всего несколько случаев. Исследования ведутся, однако пока даже не удалось достоверно выявить причину его возникновения. Надежная методика лечения на данный момент не разработана.

Мисаки не знала, что ее может бить такая крупная дрожь.

– Что ж вы такое говорите! – Такаси уставился на врача с ненавистью. – Что Мисаки скоро состарится? Бред какой-то! Да она в жизни ничем серьезнее простуды не болела! Она крепкая! Ни одного пропуска за всю школу! Как же… – Брат стиснул зубы. – Она не могла заболеть!

– Заболевание генетическое, им нельзя «заболеть» по какой-то внешней причине…

– Заткнись! Это какая-то ошибка… Точно! Наверняка ошибка! – Такаси вцепился во врача и затряс его: – Ошибка же? Да? Ты ж меня – ну, на сколько? – года на три, на четыре постарше! Да что ты там знаешь! Вот наверняка и напутал чего-то! Так все и было!

Он энергично кивал, пытаясь убедить себя в собственных словах. Но Камия, отсекая всякую надежду, стряхнул руки Такаси со своих плеч.

– Вот чтобы проверить, ошибаемся мы или нет, надо как можно скорее сдать анализ.

Под его тяжелым взглядом Такаси закрыл рот. Мисаки прошелестела:

– Я сдам.

– Мисаки…

Девушка больше ничего не сказала – только заставила себя улыбнуться и кивнуть.

После того как им назначили день для анализов, брат с сестрой вышли из больницы, и Мисаки сказала, что поедет на работу. Такаси попытался настаивать, чтобы она сегодня отдохнула, но девушка возразила:

– У меня несколько записей. И потом: может, еще окажется, что у меня все в порядке? Так что все путем.

Она рассмеялась и убежала к остановке.

В сквере, окрашенном первыми красками вечера, смеялись дети и печально пели цикады.

Девушка обессиленно опустилась на лавочку и сгорбилась. Перед братом она храбрилась, но ей не хватало сил заставить себя отправиться на работу, поэтому она выпросила отгул. Вытащила телефон из кармана и стала искать в интернете: «синдром перемотки».

Камия не обманул: причину болезни пока не установили. Кто-то считал, что она вызвана недостачей при наследовании генетической информации, кто-то – что мутацией хромосом. Лечение пока не нашли, и как смягчить симптомы – тоже. Проявлялась болезнь в том, что старение, болезни суставов и ослабление иммунитета происходили в десятки раз быстрее, чем у здорового человека, поэтому ее и назвали «синдромом перемотки» – как на старых кассетах.

Пока Мисаки читала в интернете статьи, ей казалось, что ее это не касается.

«Странно… Кажется, я не так и шокирована. Ну да, еще же точно неизвестно…»

Девушка открыла следующий сайт и увидела фотографию красивой юной иностранки. Очаровательная улыбающаяся блондинка. Но когда Мисаки промотала вниз страницы…

На глаза выступили слезы.

Там поместили изображение той же женщины полгода спустя. Шикарная светлая шевелюра побелела и поредела, все лицо избороздили глубокие морщины, глаза запали, а от жизнерадостной улыбки не осталось и следа. С экрана смотрела одряхлевшая старуха.

«Вот и я так же…» – подумала Мисаки, и в тот же миг руки похолодели как лед.

«Менее чем через год после проявления первых симптомов человек выглядит глубоким стариком», – прозвенели, точно проклятие, слова Камии у нее в мозгу. Девушка сжалась, схватившись за голову.

– Не может быть…

Слезы побежали по щекам и закапали с подбородка.

– Не может такого быть…

Слова сменились всхлипами. Мисаки рыдала, чтобы как-то вытравить из сознания фотографию той женщины. Горло горело. До боли горели щеки. И тогда до нее с бессердечной ясностью дошло: ты неизлечимо больна. Ты мигом состаришься и умрешь.

«Спасите», –