Охотники остановились и в недоумении посмотрели на нас.

— А вы сами не слышите разве? — Кнарк крутанул пальцем в воздухе.

Мы замерли прислушиваясь… И тут же поняли, что не слышно ничего! Совсем! Только шум ветра колышащего кроны деревьев где-то высоко над нами.

«Воистину ведьмачии происки. Даже птичьего голоса не слышно!»

— Разнак? — я вопросительно посмотрел на раха.

— Правильно идём. — кивнул он, придерживая в кожаном мешочке глиняный горшочек с угольками. Рах периодически дул на угольки и подкидывал специально заготовленную щепу из дерева рут.

Кнарк и Филик выпучили глаза, едва услышав речь человеческую из уст раха! Вообще, для такой глухомани как Лесовка все наши движения и суета, сродни были приезду гостя туримской крови в какой-нибудь отдалённый туримас на краю земли. Мало того, что сам анай примчал на разборки, так ещё и в столь разномастной компании.

На то, чтобы обойти это мрачное болото, истратили ещё примерно день. Как бы я не старался, но разглядеть что либо по ту сторону, мне так и не удалось. Над поверхностью тёмных топей, сквозь сизую пелену тумана, просматривались только корявые, лысые стволы деревьев торчащих из воды, да чёрные бугры кочек.

Вскоре слова Разнака нашли подтверждение. Посреди разбросанных в беспорядке деревьев вдруг ясно проглянулась яркая, сочная зелень небольшой полянки. Подойдя к ней ближе, стало видно, что она имеет не ровную форму, а словно клякса на бумаге. Будто её оставил небрежно стряхнувший кистью над холстом художник. Среди невысоких травинок видны были мелкие цветки разного вида, цвета и формы. В блёклых красках опосля зимнего леса, эта полянка выделялась прямо-таки кислотным цветом.

Наклонившись, я полной грудью вдохнул сладковатый аромат цветов и терпкий запах свежей травы.

— Какой приятный запах! — вдруг восхищённо произнёс Разнак, привлекая к себе всеобщее внимание. — Что? — смутился рах, не зная куда деть глаза. — У вас, у людей, есть прекрасная возможность видеть и творить такое вот, — он указал на поляну.

— С каких это пор вы, ублюдочные твари, стали ценить прекрасное!? — зло глянув на раха, процедил сквозь зубы Кнарк.

Разнак приоткрыл свой горшочек глядя исподлобья на охотника. Нурхл и Заран тут же положили руки на мечи. Рах подул на угольки, дождался огонька, отблески которого заплясали в его тёмных как ночь глазах. Подкинув маленько щепочек, он снова прикрыл его крышкой с дырочкой.

Мы с моими людьми расслабились. В отличии от охотников, последствия огненной магии Разнака мы уже видели.

— С тех самых пор, как вы променяли простое и красивое, на блеск золота! — пробурчал рах, и двинулся дальше, в обход полянки.

«Да что с этим рахом не так!? Он какая-то белая ворона, среди своих чёрных товарок!»

Чем дальше мы продвигались в чащу, тем больше менялось поведение охотников. Временами их пробивал озноб, руки начинали трястись, а их взгляд словно блуждал в облаках собственных блаженных мыслей. Стоило их окликнуть, как они тут же приходили в себя, становясь снова угрюмыми мужиками. Я подал знак своим парням держать их в прицеле. Не нравились мне такие кандебоберы. Они словно рассудок теряли в такие моменты!

Уже ближе к ночи мы наткнулись на первые признаки ушедших на зов ведьмы. Небольшое кострище с остатками недоеденной тушки на палке. Кнарк и Филик осмотрели лагерь и заверили, что двое их товарищей были здесь ещё недавно. Угли в костре даже не успели толком остыть ещё.

— Может даже почуяли нас, и сбежали.

— Сбежали? — задумался я. — Почему? Ведь мы же их спасать идём.

— А оно им надо? — уставился на меня бычьими глазами Филик, выражая всем своим видом недовольство.

Только вот чем? Тем, что я напряг их лезть в чащу? Или тем, что хочу решить вопрос с ведьмой?

«Спокойно, Серый… Они просто околдованы вот и всё! Но привести в чувство этого брыча стоит.»

Не снимая перчатки, я подошёл к Филику и врезал ему кулаком по лицу. Кнарк сделал было шаг в нашу сторону, но клятвенники были настороже и в грудь ему упёрлось сразу два клинка. Филик ворочался на земле, а из его разбитой губы текла кровь. Я взял его за волосы и рывком поднял лицом к себе.

— Ещё раз так на меня посмотришь брыч — я тебе голову снесу! — раздвинув пальцами его веки до выката глаз из орбит, я заглянул в них в упор. — Пока вы на моей земле живёте, я решаю что, и кому надо! Я ясно сказал!?

Филик торопливо закивал, и я перевёл взгляд на Кнарка. Охотник быстро поднял руки и тоже кивнул.

— Ну вот и хорошо, — отпустил я охотника. — Разобьём лагерь здесь. Без огня.

Эта ночь вышла необычной настолько, что мне попервой никак не удавалось уснуть. Ветер к этому времени поутих, и гнетущая тишина нависла над лесом. Иногда, где-то во мраке, раздавался лёгкий треск или шорох, и мы все настораживаясь вглядывались во тьму. Спустя несколько часов в полудрёме я продрог как собака в холодную осень. Растерев руками лицо, я огляделся. У меня вдруг появилось гнетущее ощущение, что из глубокой тьмы леса за нами кто-то наблюдает! Кто-то холодный, как лёд который окутывает мои ноги… пробирается под куртку… под рубаху… ближе к сердцу…

«Сейчас… Сейчас запахну поплотнее куртку… засуну руки в рукава, и усну… Вот так… вот так…»

Яркое пламя вспыхнуло в ночном лесу словно взрыв сверхновой звёзды во мраке космоса! Ледяное оцепенение резко отпустило тело и я встрепыхнулся, сбрасывая с себя кусочки тоненького льда, который образовался на складках одежды, и даже на щеках!

Рах замер посреди лагеря со вскинутой вверх рукой и держал в воздухе мельтешащее пламя. Сейчас Разнак был именно рахом! Безумно голодный взор акульих глаз скользил по лагерю, словно выискивая добычу. Черты его лица заострились, и стали хищническими. Довершал картину тёмного существа — истинно звериный оскал!

— Разнак!? Что ты де…

— Любит! Она нас люююбит!!!

«Филик!?»

Меня что-то рвануло от дерева, облокотившись на которое минуту назад я впадал в ледяную дрёму. В тот же миг, на уровне моей шеи в ствол впилось острое мечете Филика, и натужно загудело! Раздался треск вспыхнувших крон деревьев, и рах упал на колени, явно устав держать заклинание. Однако пламя вверху продолжало освещать место.

— Деревья горят! — прокричал Хорст рядом со мной.

Из темноты появился Кнарк, и они напару с Филиком кинулись на нас.

— В сторону, анай! — отбрасывая меня, ринулся на них алагат.

Лица охотников расползались блаженными улыбками с полуприкрытыми от неведомой эйфории глазами. Пуская изо рта слюни, они, хохоча в диком безумстве, довольно резво накинулись на алагата. Благо у того был щит и он вполне достойно их встретил.

«Где Заран и Нурхл!? Где мои клятвенники, чёрт бы их побрал!»

И тут раздался звон клинков где-то позади меня. Я обернулся. От недавно ещё полыхающего зарева глаза не могли рассмотреть нихрена за границей света. Треск горящих крон над головой едва давал достаточно света, что бы просто увидеть очертания окружения. В контрастном полумраке скачущих огней мне всё-таки удалось рассмотреть, как здоровенная фигура эквилианца тоже с кем-то сражается…

«Там тоже двое наседают!… Да где же мои…»

В пятно света, от всё больше разгорающихся деревьев вокруг, буквально выпало мотыляя окровавленным обрубком руки тело.

— Заран!?

Осоловевший взгляд клятвенника обратился ко мне… и не произнося ни слова, он с пеной у рта ринулся на меня с занесённым над головой клинком. Обрубленная рука чуть выше локтя, его походу совсем не волновала. Ужасало то, что по идее из неё должна была кровь бить фонтаном, но она едва была заметна на ране!

Мои же собственные конечности после оледенения еле двигались и мне ничего не оставалось, кроме как неуклюже отползать назад, судорожно пытаясь онемевшими руками вытащить клинок. За спиной Зарана вдруг ярко вспыхнуло малиновое свечения! Следом раздалась череда