Мальчики продолжили уминать пиццу, а я наблюдала за ними. Вкои-то веки на кого-то пялилась я, а не кто-то - на меня.

- Ты меня достала,- не выдержал моего назойливого вниманиябратишка.

- Рэйвен, давай перейдем в другую комнату,- велела мама.

- Но...

Мама забрала тарелки с остатками пиццы, и мы уселись встоловой. Все это время я не спускала глаз с Валентина, все еще поглотавшегопиццу. Надо же! Мне было неприятно, что Малыш Билли больше не хотел, чтобы мамас сестрой хлопотали вокруг него, обидно за то, что он не желал слушать моипредостережения насчет Валентина. Упрямый мальчишка начинал напоминать некуювзбалмошную и своевольную особу, которую я слишком хорошо знала, то есть меня.

* * *

Позднее в тот вечер, пока мама с папой смотрели внизутелевизор, а Валентин чистил зубы, я торчала рядом с ванной комнатой, делая вид,будто перекладываю полотенца в коридорном шкафчике. Наконец дверь открылась ипоявился наш гость. Он улыбался, его зеленые глаза сверкали. Судя по всему,парнишка освоился в новой обстановке и чувствовал себя прекрасно, пока неувидел меня. Тут его физиономию перекосило.

- А ты не забыл пройтись зубной нитью между клыками? -шепотом спросила я.

- Давай скажи своим родителям! – подначил он в ответ, передтем как скрыться в комнате брата.- А я расскажу им об Александре.

Я зашла в ванную. Мамино зеркало было повернуто к стене, адругое, висевшее над раковиной, небрежно завешено зеленым полотенцем.

Я слышала, как мама насвистывала, поднимаясь по лестнице,быстро сняла полотенце и бросила в плетеную корзину.

- Выключайте свет, мальчики,- велела мать.

- Нет, не выключайте! - крикнула я, вбежав в комнату брата.

У меня оставалась надежда на то, что свет в спальне удержитВалентина на безопасном расстоянии от моего брата.

Мальчики посмотрели на меня с подозрением.

- Как-то вечером Малышу Билли показалось, что он увиделлетучую мышь,- пояснила я.- Пусть уж лучше спит при свете, но отдохнет какследует.

Лицо братишки от злости пошло пятнами. Мне было неловко такопускать его в присутствии приятеля, но что делать?

- Мам, пожалуйста, убери ее отсюда! - потребовал Билли.

Мама выпроводила меня из спальни, вышла сама и закрыладверь.

Я нервно ходила по своей комнате, гадая о том, чем же всюночь будет заниматься Валентин. Очевидно, он не собирался ложиться спать, а вотвонзить в шею моего братишки клыки мог в любой момент.

У меня не было выхода. Я не могла позволить Валентинуоставаться здесь. Времени в обрез, скоро Билли окажется беззащитен. Младенцеммои братишка ревел ночи напролет, но теперь, став постарше, он засыпал, едвакоснувшись головой подушки.

Я подбежала к выдвижному ящику, достала контейнер счесноком, крадучись, поспешила с ним к комнате Билли, набрала для храбростивоздуха, распахнула дверь и увидела нечто такое, к чему совершенно не былаготова, Валентин с закрытыми глазами, как будто в трансе, стоял над моим спящимбратом. Его ладонь покоилась на шее Билли.

- Что ты делаешь?

Вампиреныш вздрогнул и торопливо отдернул руку

Я ахнула.

- В пещере был ты! - вырвалось у меня. Валентин не сдвинулсяс места, только сжал кулаки.

- Я знаю, о чем ты думаешь,- произнес он вызывающим тоном.-Я знаю о тебе все.

Я растерялась.

- Что ты обо мне знаешь? От Джаггера и Луны? Ты не можешьдоверять тому, что они говорят.

Он слегка подался вперед:

- Ты боишься.

- Тебя?

Валентин хихикнул:

- Александра.

Я скептически сложила руки.

-Я люблю его.

Теперь этот мальчишка сделался чрезвычайно серьезным.

- Ты боишься стать вампиром,- пояснил он.

Я похолодела.

- Джаггеру и Луне не было нужды говорить мне об этом,-продолжил мальчишка.- Я все узнал от тебя.

- Я не понимаю, о чем ты.

Судя по всему, присутствие моего спящего брата Валентина никапельки не смущало.

- Там, в пещере, Александр не собирался кусать тебя. Но тырешила иначе ~ и чертовски сдрейфила.

- О чем ты говоришь?

Вампирчик придвинулся еще ближе и вперил в менягипнотический взгляд своих зеленых глаз.

- Ты представила себе замысловатую, тщательно продуманную имрачную готическую церемонию обручения на кладбище, под лунным светом,старинный подсвечник и кубок на закрытом гробу.

Похолодев, я слушала, как этот недоросль излагал мне тесамые мысли и чувства, которые испытывала прошлой ночью в пещере.

- Ты ожидала, что будешь держать букет мертвых роз ишествовать между надгробиями в невероятно эротичном, струящемся черномкружевном платье.

Откуда Валентин мог узнать, что именно я себе представляла?Я едва дышала, когда он сделал еще один шаг в мою сторону. Своими грезами овоображаемом обручении я не делилась ни с кем. Наверное, мальчишки полисталимой дневник, хотя я не припоминала, чтобы эти мечты были отражены даже в нем.

- Когда ты вообразила, будто Александр готов обратить тебя,кровь застыла в твоих жилах,- не унимался он.

Вот уж сейчас, когда я слушала все это, она точно у менястыла. До меня дошло.

Валентин прочел мои мысли, когда склонился надо мной впещере и приложил руку к шее. Сейчас, в спальне Билли, он проделывал то жесамое с моим братом. Чего он добивался?

- Тебе пора покинуть наш дом и этот город,- заявила я ипотянулась за контейнером с чесноком.

Будучи вампиром и несносным мальчишкой, Валентин получалудовольствие от нашей перебранки.

- У тебя здорово получается с черным лаком для ногтей игубной помадой того же цвета, но ты никогда не сможешь стать одной из нас. Утебя нет того, что для этого требуется,- продолжил он. -Александр должен знать,что ты не готова.

Его слова поразили меня, как удар молнии.

- Ты не можешь использовать мои мысли против меня,-предупредила я.

- А может, могу? - спросил он и злорадно ухмыльнулся.

Малыш Билли зашевелился. Валентин быстро отступил в тенькомнаты.

Я бросила взгляд на брата, который продолжал дрыхнуть, акогда повернулась обратно, увидела, что окно в спальне Билли открыто, амалолетний вампир исчез.

Я просматривала свой дневник, безуспешно пытаясь обнаружитьв нем какие-либо записи о своих мечтах насчет церемонии. Из головы у меня нешли слова Валентина.