Соня молча помотала головой.

– Микки, оставьте девочку в покое. – Герда отложила вязание.– Это вы можете себе позволить спать до одиннадцати. А она встала сегодня вшесть утра и завтра опять поднимется в семь, побежит в свою лабораторию, ккрысам. Пойдем, Софи, я дам тебе чистое полотенце.

Соня долго сидела в углу душевой кабинки, съежившись,обхватив колени. Голова уже совсем не болела, но было так тоскливо, чтохотелось выть.

День этот длился бесконечно. От Зюльта до Гамбурга два споловиной часа в поезде, потом из Гамбурга в Мюнхен еще два с половиной. Итоготуда-обратно десять часов пути. Нет, не в этом дело. В германских поездахспокойно и уютно. Можно читать, дремать, смотреть в окошко. Все было быотлично, если бы не появился Фриц Радел. Зачем он появился? Что ему надо? Вродебы неглупый, образованный человек. Но от него веет какой-то необъяснимой жутью.Когда он рядом, болит голова. А потом остается смутная тревога, свинцовая,безнадежная тоска.

Соня вылезла из душа, забилась под одеяло, но никак не могласогреться и уснуть. На тумбочке у кровати лежала лиловая тетрадь МихаилаВладимировича Свешникова. Первые три дня здесь, в Зюльте, Соня потратила на то,чтобы распечатать текст на компьютере, и теперь знала его почти наизусть. Нобыла еще одна тетрадь. Дед вручил ее, ничего не объясняя, только сказал:

– К препарату это не относится, это рукопись неоконченногоромана, вернее черновик романа, который так и не был написан. Автор мой близкийдруг. Потом как-нибудь я расскажу тебе о нем. Будет время, обязательно почитай.

Времени не было. Его не оставалось ни на что, кроме белесыхтварей. Соня постоянно занималась ими. Только о них она думала, проводила влаборатории долгие часы. Перед сном, лежа в постели, она читала исключительното, что прямо или косвенно касалось поисков вечной молодости. Древний Египет,Тибет, средневековые алхимики, тайные ордена, секретные лаборатории.

Да, все дело именно в тварях. Из-за них погиб папа. Из-заних Соня оказалась здесь. Они хотели проснуться – и вот проснулись. Фриц Раделпоявился рядом с Соней тоже ради тварей. Очередной охотник за бессмертием.Сколько их было? Сколько еще будет? Все они чем-то похожи. Холодные, скользкиеупыри.

«Надо просто отвлечься, не думать, забыть, отдохнуть», –решила Соня.

Рука ее потянулась к толстой потрепанной тетради.

Ни на серой картонной обложке, ни внутри не было имениавтора и какого-нибудь названия. Только текст, написанный разборчивым летящимпочерком, то синими, то черными чернилами, по правилам старой русскойорфографии, с ятями и твердыми знаками.

«Этот вежливый господин мне сразу не понравился. Я выбралнаугад один из слитков и попробовал на зуб. На самом деле я не умею отличатьподдельное золото от настоящего, но кроме меня об этом никто не знает.

– Если вы беспокоитесь, можете зайти в ювелирную лавку, тутони на каждом шагу. Однако учтите, ваш поезд через тридцать минут, – сказалгосподин и закурил сигару.

Он не спросил, можно ли считать сделку состоявшейся, непотребовал моей подписи под договором. Его самоуверенность меня злила. Я оттолкнулот себя кожаный мешочек. Проехав по скатерти, между блюдом с остатками жаркогои серебряным соусником, тяжелый мешочек стукнулся о высокую ножку его бокала.Бокал стал падать с медленным изяществом балерины. Я надеялся, что красное винозальет белые штаны этого самоуверенного надутого сноба, но он вовремяотодвинулся, и вино пролилось на пол.

– Не валяйте дурака, у вас нет выбора, один вы все равно несправитесь, наше сотрудничество взаимовыгодно. – Господин подкинул мешочек наладони и швырнул назад, через стол.

Мне ничего не оставалось, как поймать его проклятое золото.

К ювелиру я не пошел, сразу отправился на станцию. Паровозфыркал и вздыхал, дым валил из трубы. Я не спал трое суток и надеялся, что ввагоне первого класса мне удастся вздремнуть.

В купе у окна сидела дама. Лицо ее было закрыто густойвуалью, тонкие пальцы перебирали прозрачные разноцветные бусины маленькихчеток. Я поздоровался, она ответила легким кивком. Поезд тронулся, под стукколес я незаметно заснул.

Меня разбудила страшная головная боль, как будто тонкийкинжал пронзил мой мозг, ото лба к затылку. Я с трудом открыл глаза, за окномбыло темно. В купе горело электричество. Моя соседка сидела напротив, безшляпы, с открытым лицом и смотрела на меня. Рядом на столике я увидел двастакана в медных подстаканниках. Мой был пуст. У соседки еще оставался чай, илегкий пар поднимался над ее стаканом.

– Тебе больно. Смотри на меня. Только я могу снять боль, –произнесла дама.

В моем правом кармане лежал маленький пистолет. Ношевельнуться я не мог. Я не чувствовал своего тела. Я ничего не помнил. Судя потому, что темно за окном, мы ехали не менее двух часов. За это время в купедолжен был зайти кондуктор, проверить билеты. Потом буфетчик с чаем. Япредъявлял билет, расплачивался за чай, наконец, я выпил его. Но все этипростые действия исчезли из моей памяти, будто кто-то аккуратно вырезал их.Остался лишь страшный черный провал, и оттуда звучало змеиное шипение:

– Боль стала невыносимой, жгучей, твой череп наполненрасплавленным свинцом. Я избавлю тебя от боли, если ты будешь меня слушаться.

Старый зануда Теодор предупреждал, но я не поверил. Онговорил, что они непременно меня найдут. Вот уже несколько тысячелетий они ищутименно меня. Я не поверил по той простой причине, что мне всего лишь тридцать.И как мог кто-либо искать меня заранее, пока я еще не родился?

Теодор ничего не возразил на это, только сказал: убиватьтебя они не станут. Ты нужен им живой. Они попытаются завладеть твоей душой,ибо тайну нельзя отнять у тебя силой, только ты сам можешь добровольно отдатьее им или кому пожелаешь.

Я спросил, кто они такие. Он ответил: вроде бы люди.Сообщество, нечто среднее между закрытым орденом и сектой. Они называют себябессмертными и считают, что тайна должна принадлежать им одним. Неизвестно,способны ли они победить смерть, но техникой гипноза они владеют виртуозно. Такчто все твои фокусы со стрельбой из-под мышки, метанием ножичков, спринтерскимбегом и прыгучестью, как у австралийского кенгуру, ты можешь забить в бутылку,залить сургучом и бросить в открытое море. Авось поймает кто-нибудь, кому всеэто действительно поможет.

Почему я не спросил Теодора, что же мне делать, какзащититься? Потому, что с самого начала счел его речи бредом старого шпиона,помешанного на тайных заговорах и конспирации.

Дама продолжала смотреть на меня. Крупные красные губы едвазаметно шевелились. Лицо ее было в точности как на портрете, который показалмне старик Теодор. Квадратная нижняя челюсть. Небольшие серые глаза без блеска,высокий покатый лоб, нос короткий и слегка приплюснутый. На портрете голову еепокрывал массивный напудренный парик, а на выпуклой бледной скуле красоваласьчерная мушка. Сейчас ни парика, ни мушки не было. Светлые волосы подстрижены изавиты. Глаза подведены.