– Жди… – суровый голос выдал, заставляя вздрогнуть.

Напряжение давило на виски. Тишина угнетала. Мы ждали: я момента, когда все закончится, медведь – моей реакции от камня.

– Что ты чувствуешь? – задал вопрос верн, зорко наблюдая за мной.

– Ничего… – сказала чистую правду. На данный момент моя рука была укрыта в защитной рукавице из клевника. Только действие у цветка короткое. Оставалось надеяться, что проверка не затянется.

Ничего в ответ не услышала, но чувствовала взгляд. Яростный, жаждущий, нетерпеливый. Создалось впечатление, что оборотень уверен в том, что у меня будет реакция.

Только почему?

Что не так?

– Еще долго? – не выдержала я, наконец, поворачиваясь лицом к нему, переживая за время. Его не было. Еще немного и клевник… рассыплется.

Медведь с недовольством смотрел на мою руку и хмурился. Его тело превратилось в камень, каждый мускул был напряжен. Словно готовился к нападению, а значит, будет действовать импульсивно, внезапно. Как зверь.

Хищник повел челюстью в стороны и медленно направился ко мне.

Испугалась. Еще как! Чуть не выдала писк, замечая в его глазах опасный огонек. Опасный. Темный. Яростный. Он мне не верил. Ни капли.

Не понимала. Ведь я осторожна. Почему такая реакция?

– Что здесь происходит? – голос старой медведицы прозвучал песней для меня. Спасительной песней. Старая женщина стояла у входа и смотрела на мою руку, лежавшую на камне.

«Как же она вовремя!»

Верн раздраженно рыкнул и отвернулся. Но лишь на секунду. Он тяжело вздохнул и громко произнес:

– Бабушка…

– Забыл, как вести себя в святом месте? Забыл про обычаи?

«Бабушка?! Она его бабушка?!» – пораженно думала, не представляя, как у такой доброй женщины может быть такой черствый внук.

– Нет, – сухо выдал черный медведь, бросая взгляд на меня. На камень с рукой – если точнее сказать.

Решила, что это мой шанс уйти и медленно повела ладонь с сухим цветком по камню, катила. Почти получилось, но громкий недовольный рык медведицы заставил вздрогнуть, и я дернулась. Цветок упал вниз на каменный пол.

– Берн, тебя ждет высший! Иди! – рыкнула медведица, приближаясь к внуку, закрывая меня своей спиной.

– Я должен…

– Не должен! Выполняй приказ высшего! – отчеканила она и обернулась ко мне. – Милая, ты можешь идти. Прости, Берн слишком долго… – тут она замялась, обдумывая свои слова, – находился далеко от семьи.

Признание не пришлось по нраву оборотню. Он резко выдохнул и направился к выходу, быстро спускаясь по лестнице.

Мы остались одни.

– Простите, – выдохнула и только задумалась о том, как бы незаметно поднять цветок, как передо мной оказалась диайре Ниата. Она наклонилась и подняла траву, передавая мне.

Смутилась и приняла, сжимая ладонью. Не ожидала.

– Я… – начала, желая хоть что-то сказать. Вероятно, посчитала меня подлой.

– Когда пожелаешь узнать правду, ты всегда можешь вернуться сюда и проверить. А пока… ты не готова, – с добротой в голосе сказала она.

– Вы утверждаете, что я пара Берна? – выпалила, воспринимая ее слова будущим приговором.

– Нет, но сомнения всегда живут в наших сердцах, если обходить истину. Просто ты должна понимать: мой внук никого к себе не подпускает, даже свою семью держит на расстоянии. К тебе он относится иначе.

– Тогда… в орате… почему вы направили меня к нему? – тихо спросила, желая знать.

– Берн альфа, сильнейший верн. Мы чуем запах альфы везде. Особенно верна.

Закрыла глаза, теперь осознав свою ошибку.

Но откуда мне было знать?

– Ты бы им не пропиталась, если бы вы…

Глаза округлились от подобного намека. Неужели она считает, что Берн прикасался ко мне с моего разрешения? Я бы никогда такого не позволила!

– Он был ранен и в бессознательном состоянии прижал меня к себе.

– И не выпустил? – скорее уточнила, чем спросила.

– Да, сильно сжал, и я… не смогла выбраться…

Улыбка появилась на морщинистом лице. Женщина подняла руку, останавливая мои попытки объяснить, и выдохнула:

– Не переживай и не думай плохо обо мне. В академии происходят странные, даже жуткие дела, о которых тебе не стоит пока знать. Но я не хочу, чтобы ты попала в беду. Я знаю своего внука. Он найдет врага среди своих и не даст тебя в обиду. Именно поэтому я послала тебя к нему. С ним… ты будешь в безопасности. А этот камень… – она положила руку на него, – надежда любого верна. Ведь враидой может быть любая.

Сглотнула и прошептала:

– Это не я.

– Понимаю тебя, девочка, – с улыбкой сказала она и прикоснулась к плечу рукой. – Я поговорю с внуком, но ты должна будешь обещать, что примешь его помощь, если потребуется.

– Да, конечно.

– Вот и хорошо. Теперь можешь ступать, – проговорила и показала взглядом на дверь.

Кивнула и поспешила на выход. Не описать словами, как мне хотелось оказаться на улице. Быстро бежала по лестнице и когда уже дотронулась до деревянной ручки, с облегчением вздохнула.

Внезапно появилась мысль, что сейчас встречу верна.

Испугалась. У меня ведь в руках доказательство моего обмана. Нужно избавиться. Осмотрелась и бросила остатки от цветка в темный угол. На мгновение вздрогнула, будто от холода, а в следующую секунду ощутила жжение в руках. Спустя мгновение все прошло. Вытерла ладони о костюм и вышла из здания.

Спустя неделю

Сидела на камне, дожидаясь Берна, отправившегося к старосте деревни, чтобы договориться о ночлеге. Группа находилась на задании. Всех отправили в Садзонскую впадину. Она представляла собой небольшую деревню внутри потухшего вулкана.

Насколько поняла, здесь завелась тварь, высасывающая кровь животных. Но это сейчас известно, когда двое суток потратили в дороге, ночуя в спальных мешках. Близ деревни Берн поведал, куда и зачем.

Меня немного разбирало любопытство, и одновременно я волновалась. После последнего задания чуть не умерла. Да и если вспомнить дорогу, хотелось застонать.

Ад. На лошадях столько часов… Признаться, думала путь будет пешим, но все оказалось куда сложнее, учитывая, что я на черных мустангах никогда не каталась, ведь мы используем порталы. А тут… Если бы не помощь Диса, не знаю, как бы смогла выдержать дорогу. Тигр подбадривал и часто останавливался, давая возможность пройтись.

– Нас пригнали в заброшенную деревню… – презрительно бросила волчица, оценивая поваленный забор из штакетин.